Ловчий

Наконец раздался сильный треск и в пробитую дыру в створке просунулась башка еще одной мраморной статуи, ранее стоявшей во дворе, которую горожане использовали в виде тарана.

— А-а-а… сцуки…

— Рви-круши, лярв чародейских…

— Мово кровиночку извели, не пр-рощу…

— Бей-убивай…

— Зубами грызть буду-у-у…

Вопли горожан просто сочились дикой ненавистью. Застучали топоры, остатки дверей в мгновение ока сокрушили. Затрещала растаскиваемая баграми баррикада.

— Товсь! — коротко скомандовал старшина Штефан. — Ужо мы им потроха проветрим…

Передний ряд латников вскинул пики. Стоящие за ними занесли алебарды.

Я подкинул в руке глиняный шар, сплошь покрытый выдавленными на нем рунами огня, примерился и швырнул к дверям. Особой силы не потребовалось, до нападающих было всего полсотни шагов. Черный кругляш по невысокой траектории взвился в воздух и через мгновение с легким стуком лопнул, ударившись об притолоку как раз над головами пролезавших в брешь горожан.

Ожидал гораздо большего визуального эффекта: грохота, сильной вспышки в клубах дыма, но все оказалось куда как более скромно. Хотя, на диво эффективно.

С легким треском полыхнуло бесцветным и бездымным пламенем. Через несколько секунд оно опало, выставив на обозрение несколько черных обугленных фигур, застывших в своем последнем движении, словно гротескные человеческие скульптуры.

Рев и проклятья снаружи не стихли, но горожане пока перестали лезть в пролом. Зато начали долбить стены особняка сразу с нескольких сторон.

— Через окна они не войдут. По крайней мере, еще долго не войдут, — заметив, что я посмотрел вверх сообщила чародейка. — Там очень сильная защита. Стены тоже зачарованы.

— Угу… — я быстро пересчитал «бонбы» в ящике и зло ругнулся — снарядов оставалось до обидного мало — всего пять шаров.

— Это экспериментальные образцы, работы Йены из Фелькельберга. Было больше, но остальные истратили на испытаниях, — пояснила Таисья. Она уже полностью пришла в себя и вооружившись своим самострелом, держала на прицеле брешь в баррикаде у двери.

— Поспешили. Сейчас бы они пригодились. Слушай… а где сейчас Алисия… как ее… Горотелия Филомела? — мне неожиданно вспомнилась полуалвка. — Ну… она еще…

— Знаю такую, — фыркнула Таисья и прищурившись влепила болт в мелькнувшего в проломе горожанина. — В Великограде, входит в Совет Лиг. Сучка…

— Да что ж вы так друг друга ненавидите?

Ловчая не ответила, просто пожав плечами. А в следующее мгновение нам стало не до разговоров.

Горожане поперли в пролом, как будто опились дурманящего зелья. Я быстро истратил все шары, но так и не смог их задержать. Визжащая толпа выплеснулась в коридор словно поток воды, прорвавшей плотину.

Но тут сработала Таисья, чародейка выкрикнула заклинание, многочисленные руны, покрывающие пол и стены, вспыхнули ярким пламенем, в мгновение ока испепелив несущихся к баррикаде обезумевших людей. Несколько превратившихся в живые факелы горожан успели добежать до нас, но латники легко отбросили их своими пиками.

Заклятие далось чародейке очень тяжело, она без сил привалилась к стене, утерла струйку крови из носа и опять полезла в сумку за очередной скляницей.

Резиденция заполнилась чадным дымом, мерзко смердело горелой плотью. В воздухе витали серые хлопья, медленно оседая на покрытый слоем пепла пол. В коридоре было жарко, настолько жарко, что у всех трещали волосы и дымилась одежда.

Неожиданно здание сильно тряхнуло, с потолка посыпалась штукатурка, откуда-то снизу донесся короткий резкий гул. Через небольшой промежуток времени гул опять повторился. Таисья слабо улыбнулась:

— Мыслава с Ольгердой наконец разобрались с библиотекой и лабораториями. Теперь они помогут…

Она не договорила, потому что в резиденцию опять хлынул озверевший людской поток. В мгновение ока преодолев расстояние до нас, они полезли на баррикаду. Дикий рев закладывал уши и заполнял сознание паническим ужасом.

— Убива-а-а-ай!!!

Граненые наконечники пик принизывали людскую плоть, мерно падающие полумесяцы лезвий алебард секли мясо вместе с костями, но напор не ослабевал. Поскользнувшиеся на скользком от крови полу, уже не вставали — их давили упрямо лезшие на баррикаду товарищи.

Латники действовали на диво слаженно, но становилось ясно, что долго они не продержатся — их просто задавят массой.

Я поймал поток Силы, невольно радуясь легкости, с которой у меня это получилось. Впитал ее в себя, собрался ударить, но боясь задеть стражников, уже едва не лопаясь от переполнявшей тело энергии покрутил головой и метнул скрученный из призрачных ледяных вихрей шар, в громадную бронзовую люстру, висевшую на потолке.

Пронзительно взвизгнули лопающиеся звенья цепей, литая пирамида накренилась и рухнула вниз, жалобно звеня хрустальными подвесками. И через мгновение, с жутким хрустом придавила собой толпу горожан прямо перед завалом. Это оказалось последней каплей — уцелевшие с воплями понеслись назад.

Стражники яростно заулюлюкали, провожая беглецов отборными ругательствами.

— А могёшь, ваше чародейство! — уважительно протянул Штефан и хлопнул меня по плечу.

И тут же глупо улыбаясь осел на пол, судорожно пытаясь достать руками короткое древко арбалетного болта, засевшее у него под лопаткой.

Я подхватил старшину, хотел оттащить к стене, но краем глаза заметил в проеме входных дверей высокую тощую фигуру в белой хламиде, держащую в руках длинный посох со сверкающим оголовьем.

— Сюда, Горан! — взвизгнула Таисья и в то же мгновение к нам понесся огромный сверкающий шар.

Я успел сделать несколько шагов к ней. На пути огненного клубка из неоткуда возникла прозрачная стена. Когда они встретились, раздался дикий треск словно молотом выбивший из меня сознание.

Когда пришел в себя, все вокруг горело. Стены, пол, латники, превратившиеся в бесформенные комки обугленной плоти. Под потолком гуляли облака черного дыма.

Я глянул на себя, пошевелился, убедился, что невредим, потом огляделся по сторонам в поисках Таисьи. И обнаружил ее у подножья лестницы, безвольно распростертую на полу.

Толком не соображая, что делать дальше, вскочил на ноги, подхватил ее на руки и закрывая локтем лицо от огня, понесся вниз, в подвальную часть резиденции…

ГЛАВА 7

««…гибридизация, а тако же алхимическая альбо чародейская трансмутация человеческих созданий строжайше запрещена к практикованию, так как есмь мерзостна по сути своей и входит в супротив божественному провидению. Ежели кто преступит по своей воле сей запрет, то будет разыскан и предан суду под юрисдикцией церковных властей, ибо сей проступок подходит под определение ереси и святотатства и не имеет оправданий…».