Ловец душ и навья невеста

Ведьма прикусила свое запястье и поднесла к губам Карны. Тяжелая густая капля крови упала ей в рот.

— Это ее успокоит, — сказала ведьма. — Последствий испуга не будет.

Карна облизнула губы, застонала, открыла глаза и, вскрикнув, взметнула руку. Ведьма быстро отклонилась от пощечины.

— Тихо, тихо, — Рихард быстро присел возле нее. — Это… доктор.

— Это даже не человек! — воскликнула Карна, и ведьма широко улыбнулась, показав острые зубы.

— Забирай ее, — сказала она. — Ишь какая резкая. Пусть хорошенько выспится. И не оставляй ее одну. Ты ведь знаешь, что на ней навкин след?

— Знаю, — буркнул Рихард. — Сколько с меня?

— Не деньгами… Посмотри в меня, — прошептала ведьма, блеснув огненными очами. — Дай мне прожить это снова…

Вздохнув, он шагнул к женщине, обхватил тонкую птичью шею ладонью и приблизил лицо — казалось, еще немного, и их губы соприкоснутся. Ведьма прерывисто вздохнула, запрокидывая голову, зрачки в ее рыжих глазах мгновенно расширились, затопив всю радужную оболочку, и Рихард обнял ее второй рукой, не давая упасть.

Это длилось несколько минут, а потом он медленно отодвинулся, и зрачки ведьмы снова сузились в точки.

— Спасибо, — медленно проговорила она, и глаза ее заблестели от слез. — Уходите. Оставьте меня одну! Прочь!

Рихард кивнул, помог Карне подняться и отодвинул полог, открывая выход из хижины.

Они не встретили по пути экипажей, но Карна и не заставила бы себя сесть ни в один из них. Рихард придерживал ее за талию, и у нее не было сил возражать. Ее шатало, и голова горела, как утюг, полный углей, и когда Карна вошла в дом, то силы покинули ее, и она готова была улечься прямо у подножия лестницы. Рихард помог ей снять плащ, стащил ботинки и отвел в спальню. А потом она словно упала в реку и поплыла, влекомая течением куда-то за реальность.

Она чувствовала прикосновение теплых рук, влажный компресс охлаждал пылающий лоб. Иногда ей давали травяной чай, поддерживая голову, и тогда волны реки, несущей ее, успокаивались, и это было даже приятно — плыть, словно листок, упавший с дерева, и не думать ни о чем. А потом волны схлынули, прибив ее тело к берегу, и она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись, Карна не сразу открыла глаза и лежала, сомкнув веки. Во рту был странный привкус горьких трав и железа. Голова немного гудела, и запястье чесалось, как от комариного укуса. Вчерашний вечер словно подернулся туманом. Ссора в ресторане, потом экипаж. Ее что-то напугало, и она выпрыгнула. Рихард нашел ее, помог…

Звучный храп донесся с соседней подушки. Он что же, спит с ней вместе? Смутные воспоминания теснились, сплетаясь и заслоняя друг друга. Странная женщина с огнем в глазах и зубами акулы, ворота, украшенные черепами — все это было на самом деле? Карна провела по телу ладонями. Платья не было, только нижняя рубашка. Рихард раздел ее? И теперь храпит рядом как ни в чем ни бывало?

Карна распахнула глаза, повернулась, чтобы высказать ловцу все, что о нем думает, и увидела на подушке Фифи. Собака спала, подергивая лапками, и громко храпела. Карна положила руку себе на лоб — прохладный. Села в кровати, потерла забинтованное запястье. Одежда куда-то исчезла: ни платья, ни чулок, но хоть белье осталось на ней. Карна повернулась и вскрикнула от испуга: вместо фотографии Эдмона на полке снова стоял череп и пялился на нее пустыми глазницами.

31.

Обведя комнату взглядом: на спинке стула черная рубашка ловца, на подоконнике огарок свечи, на столе — чайник, Карна поднялась с кровати, оправила нижнюю рубашку, задравшуюся до пояса. На правом колене обнаружилась повязка.

Воспоминания плавали как клочья тумана. Нежные руки, успокаивающий голос… Черные глаза и жесткое лицо, кажущееся мягче при свете свечи.

Карна запустила руки в волосы, нащупала шишку над ухом. Странное ощущение: будто от нее задернули штору в ее собственной голове. Она взяла чайник и припала к носику, жадно глотая остатки чая.

Дверь распахнулась, Карна повернула голову.

— Проснулась? — в комнату, вытирая мокрые волосы полотенцем, вошел Рихард.

Босиком и в одних штанах, не застегнутых к тому же на верхнюю пуговицу, на широкой груди, покрытой темными волосками, изгибается светлый шрам.

— Выйди, — буркнула она и снова припала к чайнику. Противный привкус исчез изо рта, но пить хотелось страшно.

Ловец забрал у нее из рук чайник, поставил на стол, а потом бесцеремонно развернул ее к себе и положил пятерню на лоб. Карна возмущенно попыталась его оттолкнуть, но Рихард лишь улыбнулся.

— Смотрю, тебе лучше.

— Ты раздел меня!

— Знаешь, в академии ловцов у нас тоже была медицинская практика, — ответил Рихард, поворачивая ее лицо к свету и оттягивая веко. — Правда, по богадельням нас не водили, и лечили мы все больше переломы, растяжения да ушибы — как раз твой случай. Мне пришлось тебя раздеть, чтобы обработать ссадины и царапины. Но я не смотрел на тебя, как на женщину.

Карна с подозрением уставилась на него, смахнула прядь волос с глаз.

— Ты была только пациентом, — безмятежно добавил Рихард. Он обхватил ее голову пальцами, наклонил к себе и, раздвинув пряди волос, посмотрел на шишку.

— Выйди, мне надо одеться, — повторила Карна.

Она опустила ресницы, чтобы не видеть пугающе проницательные глаза ловца, и уставилась на темную дорожку волос, сбегающую под брюки — и это было еще хуже. Попятившись, уперлась попой в стол, но Рихард шагнул за ней, снова оказавшись неприлично близко.

— Что со мной? — спросила Карна. — Я смутно все помню, и во рту такой странный привкус… В вино снова что-то подмешали?

— Серьезных повреждений нет. Что до помутнения рассудка — ты и раньше не мыслила здраво, — Рихард рассмеялся и, перехватив ее руку, занесенную для пощечины, быстро размотал запястье. — Думаю, дело в ведьминой крови, — пояснил он, осматривая посохшие порезы, похожие на следы от укуса. — Она дала тебе каплю.

— Что? Я пила чужую кровь?

— Только каплю. Кровь ведьмы из красного леса — лучшее лекарство. Ей сотни лет, если не тысячи, а выглядит максимум на… — Рихард задумался, а перед глазами Карны вспыхнуло воспоминание: склонившееся к ней молодое лицо женщины с ореховой кожей и огненными глазами. — Пятьдесят. Да, больше бы я ей не дал. Почему ты выпрыгнула из экипажа? Дай мне посмотреть воспоминания, если не можешь сказать.

— Точно. Я выпрыгнула из экипажа, — повторила Карна. — Так глупо. Могла ведь разбиться насмерть.

— Все правильно сделала, — ответил Рихард. — Я мог и не догнать. Там была навка, помнишь?

Рыжие волосы, капля, стекающая за воротник… Карна захлебнулась ужасом, и тут же оказалась в успокаивающих объятиях.

— Не бойся, все хорошо.

Она часто дышала, прижавшись к мужчине и вцепившись в крепкую шею, его руки гладили ее по спине.

…а еще там был аромат, что преследовал ее после похорон. Белые пионы, ее любимые цветы, которые она теперь не может видеть. Слезы сами потекли по щекам, и Карна попыталась отодвинуться, но Рихард только обнял ее крепче.