Ловушка для ангела

Он закурил, а Лаврищев молчал, обдумывая предложение. Если бы оно исходило от кого — то другого, то он бы возможно сразу согласился, но идти в «холуи» к Витьке, которому он не раз в детстве отвешивал заслуженные и не заслуженные оплеухи, как — то не очень хотелось.

Виктор достал дорогой мобильник. Набрать нужного абонента ему было уже достаточно проблематично. Его уже начало развозить.

— Мариночка, солнышко, — похоже, что ему всё же ответил нужный сейчас голос. — Возьми такси, радость моя, и приезжай ко мне. Я тут недалеко. Отвезёшь меня домой на моей машине и можешь на сегодня быть свободной.

Да, милая, признаюсь: я маненько ослаб. Моей кобре скажешь, что мы с тобой едем с удачных переговоров. Она тебе поверит, я думаю. Жду, целую.

Виктор убрал мобильник в карман, а Лаврищеву протянул визитку со своим номером телефона.

— Надумаешь — звони. Только недолго думай. Сам знаешь — свято место пусто не бывает.

Проспавшись, Станислав Кузьмич, хотя уже и привык ходить тёмным путём, всё же посоветовался со своей женой о поступившем ему предложении. Та на некоторое время впала в задумчивость, но ненадолго.

— Девочек мы оставим в квартире — им в школу надо ходить. Алина готовит хорошо, а продукты я буду им привозить. Голодными не останутся, — рассуждала жена вслух. — При нашем сокращении я попробую оставить за собой пару смен в неделю. У нас, правда, с бензином напряг. Но думаю, что для себя найдём.

Тоном, не приемлющим возражений, Людмила Григорьевна решила вопрос радикально.

Через неделю Станислав Кузьмич с женой и с небольшим количеством личных вещей ехал на машине Виктора в его загородный дом. На просёлочной дороге позади машины клубилась пыль.

Поселение представляло собой разросшийся дачный посёлок, в котором наряду с обычными, заросшими фруктовыми деревьями дачами, стояло несколько новых элитных домов. Среди них, немного недостроенный, дом Виктора был далеко не худшим. К трем этажам кирпичного здания под черепичной крышей вела, выложенная разноцветной мозаикой, дорожка. Крыльцо с колоннами было под стать поставленному вокруг участка высокому кирпичному забору с кованными воротами для проезда машин и такой же небольшой калиткой рядом.

Внутреннее оформление впечатлило Лаврищевых не меньше. Мраморный пол хорошо сочетался с отделкой стен в стиле «граффити». Огромные окна окаймляли кованные рамы. Две лестницы с разных концов вели на второй этаж. Между ними висела длинная, почти достававшая до пола первого этажа, хрустальная люстра.

— Живут же люди! — сглотнула слюну завести Людмила Григорьевна. — А мы, горемыки сидим в своем скворечнике и радуемся.

Она попыталась придать своим словам оттенок шутки. Ведь в действительности скворечник у них был трёхкомнатный, не так давно и не совсем законно обмененный ими со спившейся семьёй, в новом высотном доме.

На втором этаже дома Виктора, куда их поднял модерновый стеклянный лифт, было чисто прибрано, а комнаты обставлены антикварной мебелью.

— Санузлы на каждом этаже, — попутно объяснял Виктор. — Кухня, прачечная, тренажёрный зал — на первом. Третий этаж ещё не обставлен. Но второй уже жилой. Можете занимать любую спальню. Моя комната — на втором этаже последняя слева должна быть всегда в порядке.

Ну ладно, оставайтесь, осваивайтесь, если что, звоните. Соседи на своих дачах бывают редко. С участковым я договорился — зря беспокоить не будет. А я сейчас спешу.

Он бросил на большой круглый стол комплект ключей от дома и несколько стодолларовых купюр и уехал.

Лаврищевы осторожно прошлись по всему дому. По — началу он показался им пугающе огромным. Наконец на втором этаже они выбрали себе небольшую комнату под спальню, разложили свои вещи во встроенный шкаф, застелили высокую, мягкую кровать и пошли осваивать кухню.

Самый маленький холодильник работал. В нём стояли банки с тушёнкой, икрой, помидорами в собственном соку, лежала котелка сырокопченой колбасы. Остальное место занимали, тесно прижавшиеся друг к другу, банки с пивом.

Людмила Григорьевна по жизни мало походила на поэтическую особу, способную целый день нюхать цветочки, буйно цветущие на клумбе у крыльца. Но сейчас, явно скромничая, она освободила себе лишь одну полочку в холодильнике для привезенной с собой еды.

Перекусывать им пришлось по — быстрому. Готовить обед было некогда. У ворот уже сигналила «Скорая помощь», приехавшая забрать на смену своего фельдшера — Людмилу Григорьевну.

Глазунья из четырёх яиц запитая чашкой кофе быстро провалилась в их голодные желудки и тут же забылась.

Оставшись один, Станислав Кузьмич старался занять себя тщательным осмотром дома. Как человек военный, он всегда держал ухо востро и желал знать возможные пути отхода.

Под лестницей он обнаружил неплохой винный погребок, но его, и без того сильно задетая, гордость не позволяла ему взять оттуда хотя бы одну бутылку.

Конечно, ему необходимо было выпить, дабы немного снять стресс, и он позвонил жене, чтобы она после дежурства привезла с собой из города еду и одну, другую бутылочку спиртного. Больше Лаврищев себе позволить не мог, потому, что сон его всегда должен был оставаться чутким, как у сторожевого пса. Ведь он понимал, что эти, охраняемые им архитектурные излишества, несомненно, подвергают его драгоценную жизнь серьёзной опасности. И поэтому травматический пистолет, оставленный ему Виктором, теперь всегда должен лежать у него в кармане или под подушкой.

Через несколько дней позвонил Виктор и предупредил, что сегодня немного попозже он приедет и с дамой.

Станислав Кузьмич, по жизни привыкший только командовать, всё же сгрёб в кулак остатки своей напыщенности и в кучу, собираемые им прошлогодние листья и подмёл метлой ведущую к дому дорожку.

Людмила Григорьевна по счастью была дома. Состроив гримасу отвращения, она всё же натянула резиновые перчатки, помыла моющим пылесосом пол на двух этажах и протёрла пыль, где успела.

Вскоре у ворот дома остановилась сверкавшая лаком иномарка Виктора и внедорожник с его охраной.

С возрастом сильно полысевший Виктор на фоне молоденькой весёлой девицы выглядел старше своих лет. Но её это обстоятельство ничуть не смущало и они удалились в дальнюю комнату слева, а крутые ребята оккупировали кухню на первом этаже.

Лаврищевы предпочли скромно взять поднос с ужином в свою спальню, закрылись и включили телевизор. Они долго щёлкали пультом, переключая каналы. Телевизионные передачи их сегодня не устраивали. Из — за присутствия в доме большого количества посторонних людей, они чувствовали себя не в своей тарелке.