Ловушка для ангела

Ирина продолжала выплёскивать негатив.

— Не смей оскорблять мою жену, ты «чучело огородное»! — взвизгнул мужчина, продолжая отступление к входной двери. — Не мудрено, что от тебя муж гуляет!

Впопыхах мужик налетел на чей — то старый велосипед, припаркованный до весны в общем коридоре, и зачертыхался.

— Да у вас тут во всех комнатах сплошной вертеп, — зло крикнул он высунувшемуся Евгению. — Безобразие! И куда только милиция смотрит!

— На вас и смотрю, — в тон ему съязвил Евгений, но мужчина уже громко хлопнул входной дверью.

С потолка общего коридора с шуршанием незамедлительно посыпалась старая штукатурка.

— Серёга, дай ключи, пойду закрою, — взмолился Евгений. Ему изрядно надоели эти Садом и Гоморра.

Труханов хотел выйти в коридор, но его тут же впихнули обратно.

— А я к Серёне перееду, — сверкая безумными от гнева глазами, в комнату ввалилась не хилая, растрёпанная Ирина. — О! Да тут компания! — сообразила она. — Наливай!

— Мать твою! — в ужасе прошептал Труханов.

— Серёга, не смей, убью! — взревел за дверью взвинченный житейскими коллизиями Васильич.

У Евгения от всех этих передряг сильно испортилось настроение и он хотел уйти, но ему было жаль оставлять друга с ограниченными возможностями на растерзание разозлённому Васильичу и его жене.

— Чего дверь — то открыта? Давно не грабили? — раздался в коридоре недовольный голос бабы Маши.

Услышав её, Ирина побежала слёзно ей жалиться.

Зато через минуту, поправляя порванное плечо футболки, зашёл сам Васильич с бутылкой водки. Выглядел он вполне дружелюбно, хотя в его глазах всё ещё осталось напряжение.

— Давайте выпьем, мужики, — предложил он. — А то у меня от моей змеюки прямо трясучка пошла.

Евгений не стал оговаривать расстроенного Серёгиного соседа, достал три стакана и быстро порубил на закуску колбасу.

— Как знал, — словил он себя на мысли. Хороший нос всегда выпивку чует, или кулак. Это уж как получится.

Допив водку и пожаловавшись на жизнь, Васильич, удалился восвояси.

— И охота тебе! — злился на друга Евгений. — Да я бы ни в жизть в эту клоаку добровольно не полез! У вас, похоже, каждый день что — то летает! А если они в другой раз своими эмоциями тебя переедут?

— Ты ничего не понимаешь, — немного помолчав, возразил Сергей. — Вот у тебя работа опасная, ты целый день в разных местах, иногда в экстремальных ситуациях! У тебя жизнь бьёт ключом!

— Бывает, — согласился Евгений. — Иногда и ключом и прямо по голове!

— Вот и мне тоже всё это необходимо. Лишь бы соседи честные были и поменьше дрались, — улыбнулся Серёга. — А в квартире бы я давно кис, как простокваша.

От душевной беседы его щёки слегка порозовели. А может употреблённые сто граммов пошли на здоровье.

— Ясно: адреналина тебе не хватает! — дошло до Евгения. — Жениться тебе надо, друг ты мой! И будет тебе настоящий экстрим!

Я сегодня в командировку уезжаю. Подожди, вот размотаю это дело и мы тебя женим, — обнадёжил Евгений друга Серёгу.

66

Всё окончательно запуталось. Возможно, Труханов недооценил противника и обделался? Теперь ему предстояло разматывать следующее кольцо поиска. Евгений носом чуял, что то, на что была потрачена уйма драгоценного времени, должно проявиться сейчас.

Можно было послать следственное поручение, чтобы Валерия Константиновича опросили сотрудники ЛУРа, но испытывая неистовое возбуждение, выстраданное затянувшимся расследованием, Труханов решил не томиться в ожидании, а самому провести интервенцию и ночным экспрессом помчался в Санкт — Петербург.

Ему даже удалось немного подремать в вагоне не смотря на очень общительного соседа, которому не терпелось излить душу случайному соседу, тому, кому можно было рассказать всё, что накопилось на душе без боязни, поскольку слишком мала была вероятность того, что они потом ещё где — либо пересекутся.

В Санкт — Петербурге было ещё холоднее, чем в Москве. Или так казалось из — за сильного ветра, коловшего лицо снежной крупой и подленько продувавшего куртку Евгения. И Труханов без раздумий взял такси, чтобы не мотаться по малознакомому, только просыпавшемуся городу.

Труханов раньше по работе несколько раз бывал в Ленинграде. Один раз успел даже в оставшиеся полдня командировки слегка приобщиться к кусочку его культурных ценностей: трусцой пробежался по Эрмитажу. На первый этаж он не попал — туда пускали только группы иностранцев. Но второй его впечатлил! Но было это летом в период романтических белых ночей.

А сейчас его неприятно поразили облупившиеся фасады домов, позорно отсвечивавшие на фоне недавно подсыпавшего снега, скверно почищенные улицы и огромные корявые сосульки, устрашающе спускавшиеся почти из — под каждой крыши.

— Откуда сосульки? — не удержался Труханов. — На улице январь.

— Оттуда, — лаконично объяснил ему таксист. И немного помолчав, объяснил: — У нас теперь главная достопримечательность города — гейзеры! То одну трубу с горячей водой прорвёт, то другую. Такие фонтаны бьют, выше пятиэтажного дома. Петергоф отдыхает! Сколько машин попортили! Не успеют коммунальщики на одной улице дырявую трубу залатать, как уже на другой фонтан бьёт. Кто — то неплохо нагрел руки на бракованных трубах. Вон уже ограждения начинаются. Из — за них одни объезды и гололёд на дороге!

В наличии гололёда Труханов удостоверился лично, пройдя несколько метров от такси до нужного ему парадного.

— Лапин? Нет, не знаю такого, — Валерий Константинович тщетно старался напрячь свою память. — Митька про него мне ничего не говорил, хотя когда — то мы с ним были дружны.

Труханов разочарованно вздохнул. На встречу с этим другом Темникова он возлагал последние надежды. Неужели эта его командировка — напрасные хлопоты? Евгений уже начинал сомневаться в своем профессионализме. Может ему пора поискать другую работу? Но он ничего не умел делать кроме того, как ловить преступников. И он даже не подозревал, что у, казалось бы, простых явлений может быть обратная, далеко не лицеприятная сторона.

— Про Лапина я не знаю, но то, что от дружбы с Лапшиным у Митьки были большие проблемы — это уж точно! — вдруг вспомнил Валерий Константинович.

— А кто такой этот Лапшин? — Евгений понял, что интуиция его всё же не обманула.

— Был у Митьки такой друг, сынок одного учёного физика толи атомщика, толи ядерщика, я точно не знаю. С виду приличная семейка, — Валерий Константинович замолчал, стараясь подобрать слова по — точнее.

— Валерочка, тебе вредно так волноваться, как — никак возраст! — его жена — в прошлом несомненная красавица заботливо подслушивала под дверью. — Товарищ сыщик придёт к тебе завтра!