Ловушка для химеры

– Тогда чего сидишь?

– А что я должен делать?
– на этот раз дух, действительно, удивился.

– Либо сожрать нас вместе с верблюдами, либо поднять свою тощую задницу и дать проехать.

– Кажется, пока я спал, хичины нашли новый способ покончить с собой, - в задумчивости проговорил дух. Марево колыхалось, время от времени принимая очертания прозрачной полусобаки - полупумы, здоровой, мускулистой и, действительно, тощей.

– Ничего удивительного, - пожал плечами Маркиз, - ты так дрых, что спокойно проспал бы и Конец Света. И что с тобой делать прикажешь?

Духа смутила странная постановка вопроса.

– Ты - со мной?

Вместо ответа Маркиз вытянул ладонь и прямо из нее забил крохотный фонтанчик.

– Ты - маг?
– сообразил дух, вздрогнул и присел.

– Водник, - подтвердил маг, - Так что смою тебя, как верблюжью лепешку...

– Не успеешь, - опомнился дух, - Сахеримы разорвут тебя на кусочки и умирать ты будешь до-о-олго... 

– Не понял, - мотнул головой Маркиз.

– Чего ты не понял, вчерашний день своего верблюда?
– приосанился дух.

– Тебе с этого какая выгода? Ну, порвут меня сахи, а тебе-то что достанется? Сознание хорошо выполненного долга? И давно ты на такой диете? Теперь понятно, почему у тебя такая тощая задница...

– Замолчи!
– рявкнул дух. Марево над дюнами закачалось, - Я ужас этих песков!

– Ты - голодный ужас этих песков, - поправил Маркиз. Он сдернул перчатку, обнажил руку. Осмотрел два массивных золотых кольца. Хмыкнул, сдернул оба и швырнул вперед.
– Подкормись, несчастное ты создание. А то смотреть больно. Сердце кровью плачет.

Кольца пропали, не долетев до земли. Невидимый дух зачавкал с видимым удовольствием. Кажется, он даже облизывался.

– А еще есть?
– спросил он, как только с трапезой было покончено.

Маркиз невольно улыбнулся.

– А песчаные духи еще есть? Вокруг Белой Обители?

– У вас столько золота, что ты опасаешься... в моей способности съесть его в одиночку?
– потрясенно вымолвил дух и почти материализовался. Собакопума капала на песок вполне осязаемой слюной.
– Неужели у вас СТОЛЬКО золота?

– Нет, мой прозрачный и неплотно пообедавший друг, - усмехнулся Маркиз, - золота больше нет. Но есть кровь. И ее, действительно, СТОЛЬКО, что тебе никогда не съесть в одиночку.

Дух в недоумении покрутил круглой башкой. Он видел только четырех всадников на четырех верблюдах. Это, конечно, очень щедро... но не так, чтобы уж совсем несъедаемо.

– Где?
– сдался, наконец, он.

– На закате, - не стал лукавить Маркиз.
– Там около двух тысяч человек и два раза по столько лошадей и верблюдов.

– Но там же Белая Обитель?!!
– сообразил дух.

– Кажется, он сейчас почешет ухо левой лапой, - шепнул Обжора.

– Тихо, - прошипел Волк, - не мешай слушать!

Его глаза блестели от удовольствия, как у матерого меломана на премьере оперы.

– Верно, - кивнул Маркиз.
– Крепость сахов. И мы собираемся сравнять ее с землей. Но если пропадет столько мяса, это же неправильно? Особенно, когда ты так голоден.

– В твоих словах много правды, - заметил дух.

– Ага. Хоть соли. Так как - мы договорились? Ты пропускаешь нас к крепости, а потом собираешь своих братьев и вы замыкаете крепость в кольцо, так, чтобы никто оттуда не ушел.

– Ни человек, ни верблюд, ни лошадь?

– уточнил дух, не верящий, что ему привалило такое счастье.

– Кроме нас и тех, кого мы возьмем с собой.

– А золото? В Белой Обители много золота...

– Если оттуда не уйдет никто, кроме нас, золото можете забрать себе.

– Клятва?

– Клятва.

Дух всосался в землю, пропуская отряд. Они нахально прогнали своих верблюдов прямо по тому месту, где совсем недавно сидел в засаде голодный Ужас Пустыни и повернули коней к крепости.

– Большой. Сильный. Тупой, - Маркиз покачал головой, - не подумал о том, что сахи его худо-бедно кормят, хоть и скудно... А не будет их - кто будет таскать ему рабов?

– Недальновидный.
– согласился Волк.

– Что ты от него хочешь?
– пожал плечами Кот, - Он же песчаный дух, а не профессор университета. Какое образование он мог получить в Хаммгане? А из тебя все же получился дипломат.

– С кем поведешься, так тебе и надо.

Солнце медленно двигалось по белесому небу к зениту. Становилось ощутимо теплее, а, вскоре, должно было стать по-настоящему жарко.

Со стороны восхода появилась небольшая черная птицеящерица и, хлопая крыльями, вцепилась Коту в предплечье. Эшери, без почтения к древним традициям, плюнул ей на затылок и получил скрученную в трубочку записку:

"На тропе, в переходе от Дан-Шари, подготовлены пять верблюдов для гонцов Сагриса, проплачены вперед..."

Кот нахмурился, машинально прищелкнул пальцами, чтобы сжечь записку, но огонь отказался явиться к своему господину и повелителю - кончики пальцев слегка потеплели - и только. Значит, они почти добрались до места и скоро увидят высокие стены Белой Обители.

– Вот так... ни тебе "люблю", ни "целую", ни даже "соскучилась", - задумчиво проговорил Кот, разрывая записку на мелкие клочки.
– Все исключительно коротко и по делу.

– Вообще-то, командир, это и есть "люблю" и "скучаю", - заметил Маркиз, который оказался рядом незаметно, но как всегда в самый нужный момент.
– Переписка во время Игры запрещена, за это баллы снимают. Обо всем необычном, замеченном по дороге, ученики должны написать в докладе Скорпиону, по окончании зачета. Кел рискнула... Менталист может и не посчитать причину веской.

– Думаешь? Ладно, попытаюсь тебе поверить, как глубоко женатому человеку а, значит, в какой-то мере, эксперту в семейной жизни.

Маркиз поиграл бровями. И с преувеличенной заботой спросил:

– Может быть, еще что-нибудь узнать хочешь, командир?

– Хочу, - неожиданно согласился Эшери.
– Как ты согласился оставить Анжели на две недели? В Шатерзи неспокойно...

– А! Это очень просто. Две пары верных телохранителей, ежедневные молитвы всем богам Неба и Бездны и нечеловеческая сила воли. Больше ничего не нужно.
– По своему обыкновению, Маркиз зубоскалил. Но ответил вполне откровенно - он тоже сходил с ума от страха за свою женщину. А еще - за пасынка, которому, совсем юному, пришлось принять герцогские регалии и за младшего брата, ставшего телохранителем принца.
– Любовь дарит многое, командир. Но не возможность отказаться от своих даров. Это - не к ней.