Ловушка любви на празднике весны

Мой взгляд проследовал по руке цвета топлёного молока до лица её обладательницы. Выше меня на голову, девушка с яркими зелёными глазами и окрашенными в пшеничный цвет волосами смущённо улыбнулась. Несмотря на полноту, Мия показалась мне тогда очень красивой девушкой. Я позавидовала её пышной груди и круглым бёдрам. И цвету кожи, такому нежному и тёплому. Только чёрные широкие брови смотрелись неуместно, утяжеляя добродушный облик.

Я улыбнулась в ответ, но браслет не отпустила. Как и Мия. Ни одна из нас не отводила взгляда от другой, улыбки становились натянутей, на лицах проскакивало недовольство. Каждая хотела браслеты.

— Послушай, — начала я, — меня интересует только чёрный.

— Отлично. Мне солнца не надо, лишь полумесяц.

— Есть и вторая пара, — заверил лавочник, подскочив к нам. — С вас по сорок ронов.

— Сорок? — заголосили мы разом.

За такую безделушку цена казалась завышенной.

— Вы не поняли, мне нужен только один браслет, — сказала Мия лавочнику. — Я дам вам двадцатку.

— Они продаются парно. Это символ единения. Солнце и месяц не могут друг без друга. Их судьбы неразделимы и дополняют друг друга. Один следует за другим и всё такое. Как Яри и Eми. Свет и Тьма.

— Двадцать и у меня есть, — сказала я больше для Мии, чем для лавочника.

Мы повторно улыбнулись друг другу. Да так, будто у нас уже была одна тайна на двоих, и полезли за деньгами. Каждая в свою сумку. Так получилось, что мы надели браслеты, не отходя от лавки. Я застегнула на левой руке, Мия — на правой. Она отметила, что солнце мне шло. Дневное светило смотрелось ярче на загорелой коже, а чёрная бархатка сидела на запястье идеально. Я поблагодарила и тоже ответила комплиментом.

Тогда мы разошлись. Я не вспоминала о Мие до вечера, когда сидела у фонтана и жевала булочку с корицей, а ко мне пристали двое местных парней.

Один подсел рядом, другой встал напротив. Я опустила руки с булочкой на подол и сузила глаза.

— Привет, милашка, — мурлыкнул усевшийся и закинул руку на спинку лавочки так, чтобы она оказалась у меня за головой. — А что это ты совсем одна?

— Не ваше дело.

— Ой, а крошка кусается, — хихикнул второй, нагло улыбаясь.

Первый сказал ещё что-то о моей дерзости, когда попросила их удалиться, и погладил меня по волосам, отчего выглянуло округлое ушко.

— Фу, человек, — тут же отсел он подальше в притворной тошноте.

— Ну и валите, — процедила сквозь зубы. — Раз противно.

— Наоборот, интересно, — заявил второй. — Говорят, ваши девицы весьма яркие кошечки. Проверим?

Я поёжилась. На улице почти не было прохожих, а те, кто проходили мимо вряд ли обратили бы на нас внимание и уж тем более помогли мне. Я рыскала взглядом по мимо проходящим, не удосуживая вниманием нелепые шуточки приставучих парней. Среди одиноких прохожих шла полная девушка. У запястья блестел полумесяц, а в пальчиках она сжимала плетёную корзинку. Девушка остановилась и обернулась, посмотрев мне в глаза. Нахмурилась и твeрдо пошла к фонтану.

Корзинка опустилась на голову одному из нагловатых пареньков. Второй получил увесистый подзатыльник. Я напряглась и забыла про булочку, боясь, что из-за меня Мие попадёт, но лица пареньков вдруг удивлённо и испуганно вытянулись. Они извинились перед ней, назвав юной госпожой.

— И перед девицей тоже, — наказала Мия, сложив под пышной грудью руки.

Моя булочка упала под ноги, когда юные задиры принялись наперебой извиняться. Они переборщили, вдруг рассыпаясь в комплиментах к людям. Мия во второй раз огрела парней корзинкой.

Так мы подружились, а парни чуть не потеряли работу в книжном доме.

— Олейна, — медленно повторила Мия моё имя. — Старомодное. Прямо как у дочки банкира Карэ.

— Не знала, что у него есть дочь.

Я чувствовала, как блуждал пытливый взгляд по моему лицу, задержавшись на серых глазах.

— Недавно переехала? Я тебя раньше не видела. Меня Мия звать.

— Я тут с десяти лет, — замялась, — только не в Винном живу.

Вопреки моим опасениям Мия легко отнеслась к моей фамилии: фом Эллерт. Её не заботило, что перед ней представитель клана Ворона. Хотя каждый в городе слышал, большинство наших семей холодны к магическому народу. Только мой отец исключение, но об этом мало кто знал.

Разговорившись, мы нашли много общего. Например, мать Мии, как и моя, никогда не выходила замуж. Только если я до смерти мамы жила то с ней, то с папой, регулярно путешествуя через всe государство, Мия о том, кто еe отец, не подозревала. Знала только, он человек. Подозревала, потому мать за него и не вышла. Когда подруга поделилась этим, я рассказала об Оливере. Моeм брате. Он, как и Мия, полукровка, только не мэо. Его отец тенери — представитель рогатого народа, берущего свою энергию из мира теней и подпитывающегося за счeт других. Некоторые говорили, что он вельможа, другие — нет. Я не знала. Лив тоже. Мама нам не рассказывала. И узнать мы не могли, так как брат был старшим, но не помнил, чтобы когда-то видел своего отца. Мы из-за этого даже иногда ссорились. Мой-то появлялся с завидной частотой.

Мия в моeм рассказе куда больше внимания обратила на то, что мама была целительницей, то есть лекаршей с магическими способностями, и заведовала собственным госпиталем. Мия мечтала стать лекаршей, только для этого необходимо отучиться десять лет и разрешение от тeтушки. Новая подруга посетовала, что та живeт далеко и категорически против. Тем более, что кто-то обязан следить за книжным домом. Раньше им владела миена мама, теперь же он перешeл к подруге.

— Неужели без разрешения? — спрашивала я.

Мия угрюмо пожимала плечами и отвечала, что могла бы выйти замуж. В таком случае опекунство над девушкой перешло к её избраннику.

Как удостовериться, что муж одобрит обучение, ведь тогда о детях в первое десятилетие брака не могло быть и речи? Какой мужчина согласился бы на такое?

— Любящий, — сказала я, задумавшись об отце.

Он любил маму несмотря ни на что. Она и замуж не хотела, и была целительницей. И погибла из-за своей горячо любимой работы. Отец хотел жить вместе. Предлагал маме переехать к нему, но она не оставляла госпиталь. Даже во время вспышки Чёрной мама не покидала госпиталя, а наоборот, полностью погрузилась в работу. Она спасала других, но не себя.

Каждый выходной я шла к Мие. Мы, не сговариваясь, носили браслеты с полумесяцем и солнцем. Папа не обращал внимания на то, где я находилась, и на безделушку, с которой не расставалась.

Всe это шло мне на пользу, ведь папа никогда бы не искал меня в Винном. И, если бы не любовь Мии к праздной жизни, я бы с радостью завернулась в пледик на месяц и время от времени пекла пироги в знак благодарности за приют. Но нет, подруга подобного образа жизни не ценила.

Не стоило удивляться, что спустя неделю просиживания дивана, Мия отобрала у меня книгу. Она прижала томик к боку, даже не взглянув на обложку, и строго посмотрела на меня. Мия любила проводить свободное время вне дома и каждый вечер старательно уговаривала меня на прогулку. Я отказывала. Терпение подруги кончилось.