Ловушка на зверя

— Да ни о чем они не говорили, — мадам пожала полными плечами. — Он долго девку выбирал, потом в спальню ушел, вскоре к своим вернулся. А по лицу ничего не понять. И взгляд такой, холодный. Я потом выспрашивать начала, все ли клиенту понравилось, а девка мне в лоб и заявила, что уходит, лучше работу нашла. Я держать не стала.

— Она подавальщицей устроилась. В Красный кабачок, — верный своему слову Григорий не стал скрывать. — И дня не проработала, как убили ее.

— Это вы уже говорили, — нетерпеливо отмахнулась Амели. Жеманность как рукой сняло, взгляд стал цепким, а в голосе появились жесткие ноты. — Я хочу знать, как это дело затронет меня и мое заведение.

Григорий внимательно посмотрел на женщину и вдруг заметил, что ее пальцы подрагивают. Она боялась. Преображенец понял, что его смущало с тех самых пор, как он зашел в кабинет — запах страха.

Зверь внутри глухо рычал, нетерпеливо хлеща себя по бокам хвостом: страх означал добычу, и волк готов был кинуться вперед, сомкнуть челюсти на беззащитном горле, наполняя рот свежей кровью.

— Вам ничего не грозит, — Белов одернул зверя, тот обиженно заворчал, сетуя, что в очередной раз хозяин испортил охоту. — Если только визит графа Шувалова, который будет желать подтверждение моих слов.

— Ну Александра Ивановича я уж как-нибудь переживу! — усмехнулась мадам Амели. По ее виску скатилась капелька пота. Григорий чуял, что при упоминании Шувалова страх хозяйки борделя лишь усилился. — Если у вас ко мне все…

— А из семеновцев кто тогда был? — вдруг спросил Левшин.

Женщина едва заметно вздрогнула.

— Я уже и не вспомню, — чуть помедлив, ровно столько, сколько необходимо, чтобы заминку приняли за раздумья, сказала она. — Они большой компанией пришли, как обычно. Незнакомых, окромя этого штатского не было.

— Ясно. Саш, пойдем? — Григорий встал, вежливо поклонился и вышел из кабинета.

Левшин последовал примеру друга. Забрав сабли, оба офицера вышли на улицу, проигнорировав призывные взгляды работниц заведения. Григорий с наслаждением вдохнул свежий воздух. Пахло травами, росой и морем. Где-то неподалеку, в камышах квакали лягушки.

— Ты чего, Гриш? — испугался Левшин, заметив, что друг сделал несколько глубоких вздохов.

— Да вот, воздух свежий надышаться не могу! В борделе знаешь, как пахло!

— Так же, как и всегда, ты ж там бывал, — Левшин недоуменно нахмурился.

— Да? — гвардеец усмехнулся. — Показалось, значит. А может, старею…

Друг лишь пожал плечами и расправил перевязь.

— Как ты думаешь, она нам все сказала?

— Уверен, что не все, — Белов повел носом, усмехнулся и продолжил гораздо громче, — Но ты, Саш, погоди, вот Александр Иванович сейчас прятаться перестанет, вместе и обсудим.

Граф Шувалов действительно вышел из-за дерева и подошел к друзьям. Луна высветила его лицо, и Левшину показалось, что начальник тайной канцелярии слегка смутился.

— В следующий раз, если за преображенцем следите, хоть с подветренной стороны вставайте, — посоветовал Белов. — С наветренной вас даже щенок учует.

— Спасибо за совет. Учту, — Шувалов слегка склонил голову, словно благодаря. — Что выяснили, Григорий Петрович?

— С чего вы решили, что я в бордель ходил выяснять что-то? Может так, позабавиться?

— Вы там были не более получаса и форма ваша в полном порядке.

— Так мало ли, не снимал я её! — Белов свернул зубами. — Сами понимаете, спешка…

Шувалов устало посмотрел на него.

— Григорий Петрович, полно зубоскалить! Время уже за полночь, и лично я желал бы не стоять с вами здесь, а находиться на своей даче с бокалом крепленого франкского вина!

— Так бог в помощь, Александр Иванович! Дача ваша недалеко, вам экипаж сыскать?

— Сыскать. Только поедем все вместе. И не ко мне на дачу, а в Питерсбурх! — пригрозил окончательно выведенный из себя Шувалов. — Дело государственной важности, а вы зубоскалите и резвитесь, как дитя малое!

От последних слов Белов подобрался, точно хищник перед прыжком.

— Рассказывайте, — коротко приказал он.

Шувалов скрежетнул зубами.

— Григорий Петрович, вы часом ничего не спутали? — ехидно поинтересовался он. — Не я вам, а вы мне рассказывать должны.

— Александр Иванович, ежели сыграть со мной хотите, то приходите завтра, я шахматы достану, а что касается дел государственной важности, то вслепую я действовать не буду! — твердо заявил Белов.

Глава Шувалова вспыхнули недобрым огнем. Левшин невольно положил руку на эфес шпаги, вспомнив о слухах, что начальник Тайной канцелярии — колдун. Впрочем, граф сразу же взял себя в руки.

— А вы упрямы, Григорий Петрович. Я даже где-то понимаю вашего батюшку…

Пори упоминании об отце, гвардеец скрипнул зубами.

— Александр Иванович, Петр Григорьевич Белов нынче в Питерсхоффе, ежели с ним сына обсудить хотите, то можете время не терять. Он вам и вина нальет. Хотите — крепленного, хотите — хлебного! — насмешливо предложил Левшин.

Шувалов окинул шутника мрачным взглядом и уже готов был ответить, но Белов, опасаясь за судьбу друга, вмешался.

— Александр Иванович, давайте начистоту, — предложил он. — Мы сейчас с вами в одной лодке сидим, и раскачивать её — себе дороже. Вы нам говорите, что мы знать должны и о чем людей спрашивать будем.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Шувалов. — Я предполагал, что по-другому с вами нельзя. Пойдемте!

Не оглядываясь, он устремился в лес. Друзья, переглянувшись последовали за начальником Тайной канцелярии.

— Да что ж это такое! — бормотал под нос Левшин, пробираясь по тропинке. Из всех троих только он постоянно спотыкался: в сумеречном свете тропинка казалось обманчиво ровной. — Ну Гришка то ладно, волк он волк и есть, а Шувалов-то как видит? Вот ей-богу, колдун!

— Колдун! — граф вдруг обернулся и с улыбкой взглянул на измайловца. — Между прочим, ученик Якова Вильямовича Брюса. Или думаете, просто так при дворе цесаревны Елисаветы Петровны служил?

Опешив, Левшин остановился и с недоверием посмотрел сначала на Шувалова, потом на приятеля-преображенца:

— Ты знал?

— Да. как иначе инициацию преображенцев проводить было? — отмахнулся Белов и вновь обернулся к начальнику Тайной канцелярии. — Александр Иванович, долго еще идти?

— Да можно и здесь, — тот слегка взмахнул руками, шепча под нос непонятные слова.

Воздух вокруг точно сгустился, стал вязким и душным.

— Что это? — Левшин покрутил головой.

— Всего лишь заклинание, чтобы нас никто не смог подслушать, — успокоил его Шувалов и повернулся к Белову.