Ловушка на зверя
Шрифт:
Настя остановилась и внимательно посмотрела на Волкова.
— Никак вы завидуете, Михаил Ефремович? — воскликнула она.
— Я? Помилуй бог! Зависть — чувство низменное, церковью осуждаемое, как и ведьмовство… — он пристально посмотрела на девушку.
Та чуть прищурила глаза.
— Продолжайте…
— Мне нечего продолжать, Анастасия Платоновна. Наверняка, Елисавета Петровна смогла оценить все ваши таланты!
— Возможно, — пальцы вновь едва заметно засветились.
Волков ухмыльнулся.
— В таком случае,
Вернее, говорил Волков, а вот Долгорукий отвечал односложно, почему-то не сводя с Насти пристального взгляда.
Девушка нахмурилась и даже хотела подойти, чтобы выяснить причину столь пристального внимания, но из соседней комнаты выпорхнула Лизетта.
— Настя, ты где пропадаешь! — она радостно кинулась к подруге. — Мало того, что бросила меня одну Даше слезы утирать, так еще и во дворце тебя не найдешь, чтоб подробности узнать!
— О чем подробности?
— Как о чем? Тебе ж государыня брошь подарила! — подруга с завистью рассматривала драгоценный бант.
— Ах, это… — щека опять заныла, напоминая о расправе. — Да тут особо рассказывать нечего…
Девушка вновь взглянула на Дмитрия Долгорукого, но тот уже отвернулся, полностью сосредоточившись на своем приятеле.
— Ты его знаешь? — изумилась вдруг Лизетта.
— Кого? Долгорукого?
— Долгорукого все знают. А вот Михаил Ефремович Волков — персона при дворе государыни не слишком неизвестная… — фрейлина лукаво улыбнулась.
— Коли неизвестная, так что ж о нем говорить?
— Как что? Достаточно молод, приятен собой, говорят, богат, имение хорошее! — фрейлина кивнула проходящим мимо знакомым.
— Лизетта, ты что? — ужаснулась Настя. — И думать не смей! Михаил Ефремович — страшный человек!
— Откуда ты знаешь? — подруга нахмурилась.
— Его имение по соседству с моим. О нем слухи ходят нехорошие.
Настя заметила, что Долгорукий сказал что-то своему приятелю, и Волков обернулся, вновь смотря на Настю.
— И что мне с тех слухов? — Лизетта повела плечом и кокетливо взмахнула ресницами. — Имение то богатое?
— Земли много, — Настя с неодобрением наблюдала, как Лизетта кокетничает с Волковым.
— Ммм… а душ сколько?
— У Михаила Ефремовича души нет. — жестко ответила девушка. — Извини, мне идти надо. Даша ждет.
Но Лизетта уже не слушала, направляясь к Волкову. Настя нахмурилась еще больше и, понимая, что подругу не переубедить, поспешила во фрейлинскую.
Глава 11
Весь день Насте пришлось принимать фальшивые уверения дружбы — брошь государыни была слишком приметной, и теперь придворные желали снискать расположение новой фрейлины, так быстро оказавшейся в фаворе.
И если саму девушку такая ситуация смущала, то ее подруги лишь веселились.
— Девочки, меня сейчас Чадская остановила! — возвестила Варя, зайдя вот фрейлинскую и хохоча уже в голос. — Спрашивала, не дочь ли Елисаветы
Петровны Настасья наша!— Что? — та подскочила и слегка покраснела. — Господи, стыдоба то какая…
— Отчего ж стыдоба? Государыня в те годы за Петра Алексеевича, племянника своего была просватана… так что Настя, могла быть и царевой дочерью!
— Незаконнорождённой, — заметила Даша, все еще погруженная в свои невеселые мысли.
— Так, а сама государыня? — Варя невольно понизила голос до шепота. — Родители то Елисаветы Петровны обвенчались, когда ей два года было…
— Да ты Варя никак к графу Шувалову в гости захотела? На дыбе повисеть? И нас заодно? — зашипела в ответ Дарья. Она оглянулась и добавила уже громче. — Елисавета Петровна — дочь великого императора, и государыня наша, Божьей милостью на престол помазанная! Солдаты ее на престол на руках вознесли! И хватит об этом!
Последние слова были произнесены с нажимом. Варвара пожала плечами и отошла к окну.
— Варь, а что за драка среди солдат в парке была? — спросила Настя, надеясь, что подруга в курсе сплетен.
Сама девушка пыталась узнать интересующую новость, но все разговоры сводились к злополучной броши.
— Да преображенцы с семеновцами сцепились — те вроде хвастаться начали, что теперь они государыню охранять будут. Из Белов с Долгоруковым разнимали, потом почему-то сами сцепились, хорошо там остальные подбежали!
— С чего вдруг семяносцам честь такая? — полюбопытствовала Дарья.
— Кто ж знает. Поговаривают, в лесах зверь завелся, девок дерет, вот преображенцев и поставили в парке — нюх у них лучше.
— Так то ж у офицеров. Солдаты в полку — обычные люди, — заметила Настя, невольно вспомнив раненного Ивана.
— Люди — не люди… а охота завтрашняя для того, чтоб всех оборотней истребить… — отмахнулась Варвара. — Да, запамятовала. Государыня наказала на охоте всем быть непременно и в мужских костюмах!
— А мужчины что ли в амазонках будут? — фыркнула Даша.
— Почему в амазонках? — спросила Настя, с трудом представляя себе кого-нибудь из мужчин сидящем на лошади боком.
— Государыня страсть как машкерады любит: дамы в мужском платье, мужчины, соответственно, в женском… с декольте! — Варя хихикнула. — У графа Салтыкова в прошлый раз волосья с груди так и торчали среди кружев!
— Машкерад третьего дня обещан, а на охоте Елисавета Петровна всегда по-мужески ездит и дамам велит, — строго произнесла Даша. — Только где лошадь взять…
— У Левшина попроси — наверняка у них в полку кто найдется.
— Вот еще! — фыркнула Даша. — Не буду я к нему на поклон ходить!
— Ну и дура! — отозвалась Варя. — Левшин бы тебе такого коня подобрал!
— Какого «такого»? — передразнила ее подруга. — У них в казармах одни жеребцы!
Все трое переглянулись и рассмеялись от двусмысленности фразы. Отсмеявшись, Даша побежала к государыне, снова требовательно звонившей в колокольчик, а Настя вновь отошла к окну, задумчиво наблюдая, как садовники в белых полотняных рубахах пропалывают клумбы.