Ловушка времени
Шрифт:
Я с интересом наблюдал за ним до тех пор, пока он ни успокоился и ни уселся на траве. Тут я заметил, что правая нога его не сгибается.
– Успокойтесь, – проговорил я, – самое страшное уже позади. Вы не умеете плавать?
– Знамо, могу, – ответил спасённый, – да стянуло ногу в воде, и будто тащит книзу…
– Вот-вот! – подтвердил я.
– Бывают у меня такие стяжения по ночам, а в воде – вот только вдругорь…
– А, вы про судороги говорите, – стало ясно, что с собеседником произошла самая обыкновенная история не то что со мной.
– Батюшка, милостивый государь, – незнакомец
Он ещё несколько минут приговаривал таким образом, пока мне ни стала казаться странной его абсолютно серьёзная речь, усыпанная столь устаревшими выражениями.
– Кто же ты есмь, милостивый государь? И как в наших краях? – вдруг спросил меня мужчина.
Тут только я осознал, что сижу голый рядом с таким же нагим незнакомым мне человеком.
– Я из Москвы, Романов Александр Петрович. Вот заехал искупаться, но со мной случилась неприятность. Вдруг слышу, кто-то плещется – поспешил на помощь.
– Эван как! – протянул голый господин, – Я и узрел, что не из наших краёв-то – из самой Москвы!
– Да из ваших, – улыбнулся ему я, – Рядом же тут всё.
– Не уразумею, – в глазах человека повис вопрос, – Али ты из здешних мест родом? Видно, в чужом краю долго жил, батюшка, да и возговорил не по-нашему. Я есмь сын боярский Михайло Васильевич Дмитриев, и сие есмь земля моя, и рад я тебя принимать, батюшка, Александр Петрович. Благодарствуй за спасение живота моего и изволь почтить меня и дом мой. Покорнейше прошу отобедать и отночевать у меня! – и тут Михайло Васильевичу, похоже, открылась та же истина о нашей наготе. – Но, батюшка, мы уж пообсохли с тобою – оденемся!
Я был крайне удивлён его самопрезентацией, но решил подумать об этом позже, ведь нужно же было, наконец, одеться!
Оглядевшись вокруг, однако не узнал местности:
– Мне нужно найти машину… не соображу, где она…
– Позабыл, где в воду входил? – попытался меня понять боярский сын, – Отыщем! Озеро небольшое.
Он подошел к своей одежде и проворно надел её. Костюм его был странным: длинная льняная рубаха, штаны, которые он застёгивал сбоку на пуговицы, широкий пояс (вроде кушака), обувь мягкая кожаная, похожая на простые ботинки, но без молний и шнурков.
– Так, – довольно крякнул он, обувшись, – Отыщем! Вот, набрось покуда.
И он накинул мне на плечи что-то вроде длинного пиджака.
Озеро, действительно, оказалось, маленьким и почти круглым. Мы обошли его, но автомобиля, не обнаружили.
– Что за чёрт! – в недоумении воскликнул я, – Где я вообще нахожусь?!
– Близ города Тоболеска Сибирской губернии, – пояснил Михаило Васильевич, – Плутуют у нас тут – спасу нет. Увели коня твоего и спроворили платье, батюшка. Да ты не горюй. Сейчас Тихон приедет да отвезёт нас. Ну, а дома-то я тебя одарю.
У меня путались мысли. Что за Сибирская губерния? Это розыгрыш? А где тогда большое озеро? Чёрт! Я точно помню, как тонул, а затем выплыл к ближайшему берегу. Ну, не переместился же я в пространстве, честное слово! Ужасная фантазия озарила мой
разум: а что если, эта мистическая воронка затянула меня в одном месте, а выпустила в другом? Ведь я же находился несколько секунд под водой! В юности что-то читал о различных фантастических местах, которые, якобы существуют на Земле, но, конечно, не верил в это…– Батюшка, погляди, Тиша едет, – радостно прервал мои тяжёлые спутанные мысли помещик и указал на приближающегося мужика, правящего лошадью запряженной в летнюю карету.
– Эгей! Тихон! Сюда!
Дворянин велел Тихону скинуть сапоги и отдать мне. Тот, ровесник своего господина, мигом повиновался, оставшись босиком.
Надевая чужую обувь, я чувствовал себя точно в бреду.
– В пору ли? У Тихона нога большая.
– Почти. А год какой сейчас? – догадался спросить я у барина.
– Али ты не в себе, батюшка? – удивился тот, – 1717 от рождества Христова.
Очумелые глаза, уставившиеся на него, похоже, породили в нём сомнения в моей адекватности.
– Видно, дурно тебе, голубчик… Пойдём, пойдём, сейчас наливочки выпьешь и полегчает… Тихон, помоги Александру Петровичу в калымагу взобраться.
– Да я ведь вина привёз, – вспомнил Тихон.
– Так наливай! Не видишь, удар с Александром Петровичем! Видно, много ценного в платье было, а, может, и проезжую грамоту там держал. Ох, тати злодействуют…
Выпив вина, я сел в открытую повозку. Рядом разместился барин. Тихон ловко взобрался на козлы.
Пока мы ехали я не вымолвил ни слова, так был потрясён происходящим. Уж не сошёл ли с ума? Да уж слишком всё последовательно и разумно для картинки в глазах сумасшедшего!
Зато мой приятель говорил без умолку и такими анахронизмами, что я едва мог уловить их смысл. То, что я излагаю здесь, во многом уже переведено моей памятью на современный мне русский язык. Хотя в те несколько минут я практически не слушал, только пил вино, которое новый знакомец мне всё подливал в витиеватый металлический кубок и которое постоянно выплёскивалось на немыслимых дорожных колдобинах.
Когда мы подъехали к барскому дому, я уже порядком захмелел и (как это называлось в моё родное время), отпустил ситуацию…
Дворянская усадьба располагалась на небольшой возвышенности и была обнесена забором, длинные и широкие доски которого были приколочены к столбам не вертикально, а горизонтально. Дом был бревенчатый, большой, двухэтажный с балконом над широким крыльцом. Позади дома был разбит сад с плодовыми деревьями, с правой стороны ровным рядом стояли хозяйственные постройки: конюшня, амбар, сараи, колодец…
На крыльце вальяжно сидели мужчина и женщина в простых русских одеждах (похоже, слуги), которые, завидев приближение, нашей кареты, раболепно вскочили на ноги и поспешили в разные стороны: мужчина нам навстречу, а женщина – в дом.
– Батюшка барин, – подошёл к калымаге человек, – Видать, с гостем пожаловали?
– С гостем, Назарка. Спаситель мой – аще не он, сгинул бы твой барин, – ответил Михайло Васильевич и тут же крикнул, – Окна отчего затворены? Жару-то уж нет!
– Матрёна отворять побегла, – лениво пояснил Назарка и живо добавил, – Как же сгинул-то?