Лoxless. Повесть о настоящей жизни

Я тупо просыпаюсь. Бред, полный бред! Глупый сон! Я реально и четко понимаю, что вызван он разговорами с таксистом о дорогах Воронежа и партии, выделившей средства на их реконструкцию. Наконец я окончательно поднимаюсь и все-таки нахожу в себе силы для посещения ванной комнаты. Я снимаю с себя все, даже трусы и носки, открываю оба крана и тупо смотрю, как медленно наполняется ванна водой цвета использованного по назначению пива. Я снимаю со стеклянной полочки пузырьки/тюбики с шампунями/мылами и выливаю в ванну. Возникающая пена рождает еще больше ассоциаций с употребленным пивом, но постепенно пена скрывает под своей шапкой ржавую воду. Я погружаюсь в пену, и чувство некоторого очищения и расслабления телесной оболочки накрывает меня теплой волной.

После часа ничегонеделания в ванной я вытираюсь и одеваюсь в костюм. Пора сделать то, зачем я приехал в этот город. Настало время посетить местный офис компании «Globusland», нанести неожиданный визит руководству Воронежского филиала.

Офис Воронежского филиала находится на территории бывшего завода, который сохраняет за собой статус завода благодаря тотальной сдаче площадей в аренду. Кроме площадей (офисных/складских/производственных/выставочно/торговых), завод вообще ничего не производит. За филиалом корпорации «Globusland» закреплены один из самых больших цехов завода и офисное помещение с собственной столовой. Несмотря на более чем скромный вклад в компанию и долю выпускаемой/реализованной продукции, штат филиала раздут до фантастических размеров, особенно институт менеджеров высшего звена. ИТР, как в советские годы именовалась эта раковая опухоль, в данной организации состоит в основном из родственников, знакомых и родственников хороших знакомых. Я так полагаю, что и на работу они приходят чисто потусить, потому что даже не стараются создать какую-либо видимость деятельности.

Возглавляет весь этот блудняк кумовства директор — Володя Разгуляев. Главным его помощником и собутыльником является некто Витя, этакий серый кардинал, фамилию которого никто не знает, не помнит или не утруждается запоминать. Остальные единицы штатного расписания укомплектованы такими же бесфамильными Толиками, Костями, Дашами, Наташами и остальными бедными родственниками.

Целыми днями офисный топ-народ слоняется по кабинетам, изнывая от безделья. Женская половина перемывает косточки своим подругам, если не занята возложенными на них амурными функциями. Мужская часть гоняет чаи/кофеи, пребывая в перманентном состоянии то ли «с бодуна», то ли «под градусом», то ли соображая в этом направлении. Все здесь пропитано духом безделья и воровства. Да, воровство реально пахнет вполне определенным образом. В начале это запах страха, когда только начал красть, а позже это дух безнаказанности и дорогого перегара.

На пути моей ревизионно-проверочной деятельности данного ответвления корпорации непреодолимой преградой встала бабулечка на проходной.

– Куды, милок, собираисси итить? — смешно шамкая губами, строго спрашивает она, когда я намериваюсь прокрутить турникет и пройти на территорию завода.

– Туда, — сообщаю я, неопределенно указывая рукой. Я не хочу преждевременно сообщать о своем прибытии.

– Куды «туды»?

Меня забивает кашель. Бабулечка испуганно прикрывается и отворачивается.

– Предположим, в «Globusland», — признаюсь я, когда приступ кашля миновал.

– Чтобы туды пройтить, пропуск нужон.

– Где ж его брать?

– Так тама, куды собираисси, — шлемкает бабуля с обезоруживающей логикой. — В этой самой Глупостьлете.

– Как я могу туда пройти за пропуском, если вы меня не пускаете?

Бабуля картинно разводит руками. В поисках решения я тупо обшариваю глазами стены проходной. Наряду с наглядной агитацией, бережно сохраненной еще со времен строительства развитого социализма, на стендах вывешены названия фирм, арендующих заводские площади. Среди прочих я замечаю указатель: «Маг и чародей, магистр ордена Тайного таинства Корбунь Лев Львович. Отвороты, привороты, сглаз».

– А если к магистру, магу и чародею Корбуню?

– К ему — проходи, — великодушно разрешает бабуля.

– Значит, если к нему, то пропуск не требуется? — пытаюсь я уточнить для себя ситуевину.

– Не нужон. Так проходи, — подтверждает страж турникета.

– А если в «Globusland», то необходим пропуск?

– Туды нужон.

Подивившись избирательности строгих мер, я прохожу через проходную и оказываюсь на территории завода.

Спустя несколько минут я пересекаю порог офиса, обуреваемый жаждой громких разоблачений. В коридорах офисного помещения ко мне не проявляется ни малейшего интереса. Все заняты своими делами. Я даже удивляюсь, увидев людей на рабочем месте. Со своей московской ментальностью я думаю, что при таком бесконтрольном режиме все должны насквозь пропитаться похуизмом и забить на все. В удивлении я подхожу к директорской двери.

– Владимира Игоревича в настоящий момент нет на месте, — объявляет мне секретарша, как две капли воды похожая на мою Катерину.

Сходство настолько впечатляет, что я туплю.

– Катенька, — срывается с языка, — а когда он будет на месте?

– Откуда вы знаете мое имя? — удивляется девушка и, не дожидаясь ответа, предлагает пройти к его заместителю Виктору. — Вторая дверь по коридору.

Я послушно засовываюсь во вторую дверь по коридору и встречаюсь взглядом с молодым чуваком, упражняющимся в выдувании колец из табачного дыма.

– А-а-а, прибыли, значит? — обращается он ко мне, не проявляя особой заинтересованности.

Чувак нехотя выходит из-за стола и протягивает для пожатия вялую руку.

– А мы вас утром ждали, — с нотками обвинения проговаривает он, откровенно зевая.

«Так, — думаю я, — значит, инкогнито не получилось. Оказывается, меня тут уже ждут. Никакой неожиданности не будет. Кто-то уведомил воронежцев о моей таинственной миссии. А я-то, наивный, надеялся. Чиновник из Москвы, инкогнито, как там у Кольки Гоголя: „Ревизор, и еще с секретным предписанием". Ну что ж. Тем, может быть, интересней!» Любопытна реакция Витюши — он не источает предполагаемого мною трепета. Они тут полностью отморожены: ни тебе подобострастия, ни страха в глазах, ни элементарного корпоративного такта.

– Значит, вам обо мне сообщили? — интересуюсь я, перманентно покашливая.

– Звонили. Вчера еще. Ну ладно, пойдемте, я вам все покажу, — лениво протягивает Витя и закладывает в рот жевательную резинку.

Затем он тушит сигарету в пепельнице из глобуса. Я отмечаю про себя показной корпоративный патриотизм, и мы выходим из кабинета. Далее молча идем широким коридором. Я ощущаю запах пищи, доносящийся из больших дверей, в направлении которых мы движемся. «Неужели стол уже накрыли? — удивляюсь я про себя. — Оперативно…»

Мы проходим по задворкам кухни со старомодными плитами и алюминиевой посудой. Персонал в драных, но (справедливости ради надо отметить) чистых белых одеждах с интересом приглядывается к нам.

– Вот здесь у нас, собственно, и находится, так сказать, сердце… святая святых… понимаешь ли.

– Кхе-кхе-кхе, — кашляю я в ответ, дико удивляюсь такому трепетному отношению к кухне (святая святых!) и с интересом продолжаю слушать дальше своего гида.

– Здесь вот у нас кастрюли, — показывает Витя, открыв огромных размеров шкаф.

Я молчу. Виктор испытующе вперивается в меня. Тогда я киваю в ответ, типа: «Понял, не тупой!»

– Вот эти кастрюли для, так сказать, производственников, рабочих, фигурально выражаясь.

Я периодически кашляю и непрерывно киваю головой, как дрессированный дельфин, всем видом показывая, что мне безумно интересно все, о чем вещает этот придурок.

– А здесь, — Витя мало того, что заставляет меня нагнуться, чтобы воочию убедиться в наличии инвентаря, так еще и орет в ухо, вероятно принимая меня за глухого, — посуда для нас, так сказать. Для белых воротничков, для белой кости, фигурально выражаясь. Сейчас я покажу, где у нас ножи и прочие поварешки.