Лоза Шерена

– Вы должны войти в мой род, - Рэми вздрогнул, когда тон мужчины неожиданно ожесточился, из легкого, осторожного, вдруг став жестко-деловым.
– Добровольно. С такими знаками, что вы имеете сейчас, я за вас отвечать отказываюсь.

Рэми оторопел, сглотнул, и продолжил лишь после долгой паузы:

– Я подумаю. Это... слишком важное решение... сейчас...

– Понимаю. И не тороплю. Понимаю, что вы устали и нуждаетесь в отдыхе. Ваша бледность ведь не случайность, не так ли? И обычно вы так не выглядите? Вас лихорадит, друг мой. В таком состоянии принимать важные решения - глупость. А требовать принятия решения - подлость. Но видя ваше сомнение, я все ж закончу. Я отведу вас к одному хорошему человеку, который снимет лишние завитушки со знаков вашего рода. С моей защитой он сделает это в долг, но будьте осторожнее - этот человек долгов не прощает. Я сделаю это вне зависимости от того, согласитесь ли вы на мое предложение или нет. Это будет вам наградой за помощь Бранше.

Однако если вы хотите оставаться в моем доме и дальше, если вы хотите моего покровительства, вы должны войти в мой род. Увы, но это мое окончательное решение. Вы в состоянии его понять?

Рэми кивнул.

– Вот и отлично. А теперь вы встанете и пойдете со мной. Доверитесь ли вы мне? Выдержите еще немного?

– У меня нет выбора, - вздохнул Рэми, устало потирая виски.
– Вы прекрасно понимаете, что сейчас мне деться некуда.

– Понимаю, - кивнул Гаарс раньше, чем Рэми понял, что сказал...
– И потому вы поживете до выздоровления у меня. Живу я не один, но моя сестра не Алисна - она не будет вас мучить долгими нравоучениями. Еды у нас хватит на всех - мой род не настолько беден, чтобы несколько дней не суметь прокормить гостя, так что обременять меня вы не будете. За это время вы успокоитесь, отдохнете, осмотритесь, решите свою проблему со знаками рода и примите решение. А потом мы поговорим. Собирайтесь, Рэми. Не будем более нервировать Алисну - она и так многое пережила.

– Сомневаюсь, что я смогу показаться на улице, - покачал головой Рэми.
– Алисна сказала, что меня ищут.

– Алисна, как всегда, преувеличивает. Вас ищет только Арман, да и то осторожно, почти тайно. Я понимаю, что это странно и попахивает личными счетами со старшим, но спрашивать вас не буду. Захотите - сами расскажите. Не захотите - дело ваше. Уберечь вас сил у меня хватит. Натяните капюшон пониже, не подавайте виду, что боитесь, и все обойдется - идти до моего дома недалеко, а там вы будете в безопасности. Коня пока оставим здесь. Его точно никто не ищет... что, вообще-то, странно... конь-то необычный...

Добраться до дома Гаарса оказалось делом нелегким. Рэми чувствовал, что слабеет с каждым шагом, голова кружилась, в горле невыносимо пересохло, а съеденное просилось наружу. Когда Рэми в очередной раз оступился, Гаарс обернулся, явно намериваясь его поддержать, но Рэми лишь отшатнулся:

– Все хорошо.

– Горды вы, молодой человек, - с легким укором заметил Гаарс.
– По мне - так излишне горды для рожанина. Но то дело ваше, меня интересует другое - дойдете?

– Дойду, - прошипел Рэми, выпрямляясь.

Дойдет, хоть и расплывается перед глазами, хоть и тошнит от горьковатого запаха пижмы, хоть и дается каждый шаг с трудом. Но дойдет... сам дойдет...

Когда они добрались до увитого ежевичником забора, Гаарс открыл замысловатым ключом калитку и пропустил Рэми внутрь. За калиткой оказался садик, усаженный бархатцами и настурциями, с небольшими яблоньками у забора и низкой вишней у крыльца. Без той тягучей тишины, что была во дворе Алисны, да и не могло быть тишины рядом с розовощеким мальчонкой, что сбежал по ступенькам и с громким визгом бросился Гаарсу на шею:

– Мама, мама, дядя плиехал!

Семья, подумалось Рэми. Теплая, искренняя, полная любви, в которой Рэми был лишним. Да только не совсем. Гаарс, хоть мальчонку и обнимал, а все посматривал с тревогой на гостя. Да и не особо уже Рэми притворялся: опирался о борт колодца, чувствуя себя все хуже и хуже.

Сказать Гаарсу, что ему плохо, или еще немного подождать?

– Чего кричишь?
– прервал размышления громкий смех, и Рэми еще успел заметить, как по лестнице спустилась, вернее, скатилась полноватая рожанка лет так тридцати.
– День не видел, а как встречает. Аж завидно. Как я домой приду, так только - мама что принесла вкусненького? А как дядя, так сразу на шею!

– Кончай ворчать, Варина, - ответил Гаарс, суя мальчику припасенное лакомство.
– Сам знаешь, у мальчонки радостей совсем мало...

– Ты его балуешь, Гаарс.

– Варина, - оборвал ее мужчина.
– Не сейчас. Это Рэми. Он немного поживет с нами.

– Ужас какой!
– взмахнула руками Варина, сразу забыв о сыне.
– Его одежда, плащ! Рис, а ну-ка живо беги в комнату дяди и подыщи чего-нибудь гостю на замену!

Рэми почувствовал, как заливаются жаром его щеки. Давно ему не было так неловко. Но сил оставалось все меньше, и Рэми уже не сопротивлялся ласковым толчкам Варены, что привели его в затемненную спальню.

Варина проворно сняла с Рэми плащ, не заметила в потемках крови на тунике и хотела помочь гостю ее снять, как вмешался Гаарс:

– Имей совесть, женщина, это взрослый мужчина, не ребенок! Далее мы сами!

Варина вспыхнула и быстро выбежала из комнаты. Гаарс подошел к окну и раздвинул тяжелые занавеси.

– Ну ты, друг, даешь! Давно сказать не мог?

Рэми не успел ответить - беспамятство поймало его раньше

Рэми видел то пожиравший его дом синий огонь, то страх в глазах матери, то испуганное лицо Лии. Видел светловолосого мальчика, который кричал и бился в руках Ады.

– Ада... Отпусти его, Ада, - прошептал Рэми, вновь погрузившись с головой в пучину боли. Он задыхался от жара, рвался из охваченного огнем тела, пытался встать. Кто-то сильный вжал его во влажные от пота простыни. Он то тихо успокаивал, то мягко корил.

– Тише, тише, родной, - молила то Лия, то Аланна, то мама.
– Тише, все будет хорошо...

Ничего не будет хорошо, хотел крикнуть Рэми.

И словно в подтверждая, прошептал рядом чужой голос:

– Если мы не приведем мага, то он умрет.

Рэми вновь погрузился в пучину боли, а когда очнулся, то шуршал на улице последний в этом году ливень, а рядом с кроватью спал в кресле Бранше.