Ложка дегтя

– Причём тут шедевры! – не сдавалась рыжая. – Это же набор звуков, а не шедевр!

Но куда этой коммуноидной девахе тягаться с дилапером, у которого по демагогии были круглые пятёрки!

– Да, действительно, кому-то так может показаться. Обезьяне вообще любые стихи покажутся набором звуков, - сказал я под неуверенные смешки, - но это не значит, что стихи плохие. Дело в обезьяне.

Я заметил, что атлету не понравилось сравнение девушки с обезьяной. Он потемнел лицом и сделал шаг по направлению ко мне. Я поспешно добавил:

– Про обезьяну я, разумеется, образно.

В ожидании поддержки я обвёл глазами поэтов и возвысил голос:

– Но ведь мы – не обезьяны. Мы должны смотреть в будущее. Сумбуризм – это наиболее естественное направление, ибо сам космос возник из хаоса, сумбура. Так и в стихах Анта, в сумбурных звуках на первый взгляд, я ощутил дыхание грядущего. Я увидел картины покорения Вселенной, росистые зори, цветущие луга и журчащую речку, текущую среди густых трав.

На мужественном лице атлета я прочёл сомнение:

– Правда, Леда, что-то в этом есть… - пробормотал он, обращаясь к рыжей.
– Вроде как речка…

– Да что ты понимаешь, Лим! – рассердилась девушка, почему-то не услышав в «валалуме» росистых зорь. – Какая речка?! Набор звуков нам пытаются преподнести как новое направление в поэзии!

Но к моему великому удовлетворению на лицах некоторых поэтов я прочёл сомнение. Они усиленно искали смысл в прочтённой ахинее. Мощная штука – синдром поиска глубинного смысла. Свойственный интеллигенции, он заставляет искать потаённый смысл в любой абракадабре.

Закончив выступление, я спустился с возвышения и перевёл дух. Ко мне немедленно подскочил моложавый человек с такими хитрыми глазами, что я вторично обрадовался. Типаж прощелыги, как и диссидента-неудачника, для дилапера – тоже находка.

– Я – Герт, - преставился он. – Визунист. Очень сегодня интересная новость получится!

Он от радости потёр ладошками. Мне стало ясно, что визунист – это вроде нашего журналиста, формирующего новостную ленту в визуне.

– Заголовок нужен броский, - посоветовал я. – Что-то вроде «Скандал в Сквере Творчества» или «Непонятый гений наносит удар».

– Замечательно! Я подумаю, забредыш, - пообещал Герт, вдохновившись. Удивительно, как тут с первого взгляда определяют, что я – из другого мира.

К нам подошёл раскрасневшийся поэт, и визунист обратился к нему:

– Ты молодец! Сенсация! Мне страсть как надоело писать об открытии новой выдумницы, показателях матэргостаний и прочей тоски. А тут – взрывная новость! Потрясающая!

– Надо обязательно сообщить, - поддержал я визуниста. – Люди жаждут свежего, нового. Это и есть выражение свободы слова.

Немного подумав над этой фразой, визунист восторженно выдохнул:

– Как это верно сказано! Свобода слова!

– Люди рождены свободными, - подлил я масла в огонь. – Свобода творчества, свобода визунистская, свобода мыслить и дышать…

На непривыкшего к дилаперскому словоблудию визуниста эти слова подействовали как глоток энергетического напитка. Он прямо взвился в воздух от восторга. Герт рвался с места, чтобы скорее умчаться публиковать скандальную новость, но я не мог просто так отпустить такого нужного человека. Мне страшно нужен был свой человек в сфере массовой информации, чтобы капать на мозги аборигенов. Мы договорились замыслиться в ближайшее время.

В номере гостиницы я ожидал увидеть скучающего стажёра, притащившего пиво и порнуху. Но удивительно, номер был пуст. Может, новичок решил дотащить посылку в два этапа? Но я, осмотрев номер, не нашёл ни пива, ни прочих присланных товаров. Пока я занимался поисками, в номере неожиданно вспухла странная группа: два молодых человека с красными повязками на рукавах и помятый Виталик с тощим рюкзаком в руках. По-моему, новичок был пьян. Я понял, что его сцапали сконфигурировавшиеся дружинники.

– Добрый день, - обратился ко мне юноша повыше. – Это ваш товарищ?

Он указал на хмурого новичка.

– Мой…

– Забредыш? – уточнил высокий парень.

Я неопределённо промычал.

– У нас, молодые люди, спиртное распивать на улицах не принято, - веско проговорил тот, который пониже.
– Тем более в людном месте, где полно женщин и детей. И пытаться споить при этом окружающих. На первый раз прощаем, но при условии, что больше такое не повторится!

Виталик мутным взглядом посмотрел на меня. Я постарался придать своему взгляду самое сердитое выражение, на которое был только способен.

Сделав замечание, молодые люди отпухнули от нас.

– Ну, юный дилапер, как тебя угораздило с силовиками столкнуться? – начал я допрос с пристрастием.

Новичок опустил голову и начал теребить лямку рюкзака. От него пахнуло спиртным.

– И пиво где? – добавил я, наконец, обратив внимание на подозрительный маленький объём рюкзака.

– Я, это… Дилапинг проводил… - высказался стажёр. – По инструкции…

– Дилапинг он проводил! – возмутился я.
– По инструкции! Это ж какая такая инструкция научила тебя среди бела дня пиво хлестать ящиками?!

– Понимаешь… Я забрал посылку из горловины… А потом решил с быдлом поработать. Пошёл на площадь, нашёл пару человек и угостил их. А потом эти налетели, с повязками, пиво отобрали и сюда привели.

Я сморщился. Чему только учат молодёжь на бесконечных межмирторговских тренингах! Это ж додуматься надо – начать дилапинг коммуноидного мира со спаивания населения на улице!

– Двойка тебе за практику! – вынес я резолюцию. – Чуть всё не испортил. Будем надеяться, что не попали на крючок здешних спецслужб.

– Да какие тут спецслужбы! – резонно заметил стажёр. – Так, дружинники одни…

– И что теперь, можно пьянствовать средь бела дня?!

Виталик только вздохнул, опахнув меня запахом пива. И я добавил:

– Запрещаю тебе принимать самостоятельные решения. Теперь будешь проводить дилапинг только с моего разрешения.

Я заметил, что последнюю фразу я сказал почти стихами. Вот что значит общение с творческой интеллигенцией!

7