Ложная девятка. Том четвертый
Шрифт:
Так что придется Егору Семеновичу наступить на горло собственной песне и работать на благо родной области и всего государства.
Краткая минута душевных сомнений и терзаний подошла к концу, и двери кабинета распахнулись. Товарищ Строев, как радушный хозяин, встал и подошел к входу, приветствуя своего первого гостя. И им был как раз Павел Дмитриевич.
Два высокопоставленных коммуниста обменялись крепкими рукопожатиями, несмотря на возраст, какой-то старческой дряхлости у Бородина не было и в помине, и перекинулись парой слов.
— Жарко у вас что-то, Егор Семенович, — сказал Бородин
— Да вот что-то кондиционер барахлит, зараза, — улыбнувшись, ответил Строев.
Это, кстати, была чистая правда. Кондиционер, заморская игрушка фирмы Daikin, действительно вторую неделю уже демонстрировал свой капиталистический норов. Но даже так он работал все равно лучше, чем отечественные аналоги, поэтому хозяин кабинета и не собирался его менять, а ждал, когда его починят.
— Остальные вот-вот подойдут, — сказал Строев, глядя на часы. — Извините за задержку, Павел Дмитриевич.
— Да ничего страшного. Это вы меня извините. Это я приехал сильно раньше времени, не смог удержаться. Слишком уж хочется начать.
Энтузиазм Бородина был не наигранный. Несмотря на то, что с 1982 года Павел Дмитриевич уже был персональным пенсионером и по большому счету, можно сказать, что он и отошел от дел, предложение Валерия Тимофеевича Сайкина, его преемника на посту директора ЗИЛа, он встретил восторженно.
«Возраст не помеха. А энергии у тебя, Пал Дмитрич, столько, что десятерым молодым фору дашь», — так сказал Сайкин, когда озвучил предложение Бородину.
«Может быть, может быть», — улыбнувшись, ответил Павел Дмитриевич. «Но все-таки, почему я? Ответь-ка мне, Валера».
«Да все очень просто, Павел Дмитриевич. Во-первых, вы и сами орловец».
«А, да какой я орловец! Я как уехал в Москву в 34-м, так, считай, дома и не появлялся».
«Но все равно Орел в паспорте записан. Ну а во-вторых, и это самое главное, очень уж меня, Павел Дмитриевич, смущает первый секретарь тамошнего обкома, товарищ Строев».
«Почему это он тебя смущает, Валер?» — тут же оживился Бородин и пристально уставился на Сайкина своими проницательными глазами.
«Много слышал о нём, Пал Дмитрич» — ответил Сайкин, — «И слова были прямо скажем, не очень хорошие».
«И кто же тебе „глаза открыл“ на товарища Строева?» — усмехнулся Бородин
«Да Георгий Саныч Сергеев, твой будущий главный инженер. Он у нас на ЗИЛе работает. И не просто работает, а одним из лучших наших инженеров. Так что это лучшая кандидатура. И да, Георгий Саныч много что поведал из того, что в области говорят о Строеве. Он же до ЗИЛа начальником сбыта там работал, на МЗАЛе. И сталкивался со Строевым — ну не напрямую, но опосредованно. Так что представление о тамошнем первом секретаре имеет. И вы, Павел Дмитриевич, как раз фигура нужного масштаба, чтобы не допустить, прекратить и в случае чего как следует по рукам дать».
«Хм, интересно», — сказал Бородин. «Интересно и логично, да. Я с тобой, пожалуй, соглашусь. Но учти, свадебным генералом я быть не собираюсь. Поставили директором — значит, я буду директором».
«О чем речь, Павел Дмитриевич? Мы все очень на это рассчитываем…»
Воспоминания о разговоре недельной давности
пронеслись в голове Бородина как молния. И глядя на своего собеседника и фактически оппонента, Бородин мысленно соглашался со всеми доводами, которые Сайкин привел в тот вечер.Потому что да, без такой мощной волосатой руки в его лице проект вполне мог и забуксовать из-за сопротивления орловского областного начальства.
Через несколько минут в кабинете первого секретаря Орловского обкома появились и остальные участники совещания. Притом так получилось, что они вошли аккордно, все вместе. Наиболее значимым и видным из них был, конечно же, товарищ Крупский Виктор Иосифович. Красавец-мужчина 1915 года рождения. Фронтовик, летчик-истребитель, Герой Советского Союза.
Помимо него в кабинет вошли еще и директора мценских заводов — собственно МЗАЛа, который фактически будет полностью перепрофилирован, и завода вторичных цветных металлов. А также городское начальство, первый секретарь Мценского горкома Николай Максимович Кутузов и председатель горисполкома Сергей Тихонович Фомкин.
Последние двое о чем-то тихо переговаривались, и их разговор не прекратился, даже когда они расселись за столом в кабинете первого секретаря обкома. Это было необычно. С субординацией у советских начальников всегда все в порядке. Принцип «я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак» соблюдался беспрекословно. И такое яркое, явное, нарушение этой самой субординации, мягко скажем, вызывало удивление. Да и вообще, с этой парочки вполне можно было писать картину «Скептицизм и отчаяние» — настолько красноречивые выражения лиц.
Когда все расселись, Егор Семенович открыл совещание:
— Здравствуйте, товарищи. Спасибо, что пришли вовремя. И сегодня у нас на повестке дня фактически один вопрос. А именно — обсуждение подготовительного этапа строительства в Мценском районе Орловской области автомобильного завода ФИАТ-ЗИЛ. И это строительство будет вестись в тесном сотрудничестве и кооперации с итальянской стороной. Разрешите вам представить Павла Дмитриевича Бородина….
Дальше Строев перечислил все регалии своего старшего партийного товарища и передал ему слово.
Следующие 25 минут были посвящены демонстрации различных планов и схем, которые были у Павла Дмитриевича с собой. И он доводил до всех собравшихся черновые наработки по началу подготовки к строительству завода. И если опустить различные технические подробности, то все сводилось к тому, что Мценский завод алюминиевого литья будет закрыт на реконструкцию. Вернее, он станет частью нового предприятия. Благо что там практически не было какой-то современной жилой застройки. Да и из городских предприятий там находился только один мясокомбинат.
И как оказалось, именно по поводу этого мясокомбината и переговаривались Фомкин с Кутузовым.
Когда Павел Дмитриевич закончил, подошла пора вопросов. И председатель горисполкома тут же взял слово и задал так интересующий его вопрос:
— Павел Дмитриевич, правильно ли я понял, что мясокомбинат в районе расширения МЗАЛа будет закрыт?
— Да, Сергей Тихонович, все верно. Мясокомбинат придется закрыть, — ответил Бородин.
Фомкин еще раз переглянулся с Кутузовым, а потом продолжил: