Ложная сказка

Скука и навязчивая мысль о незавершенном деле подстегнули Айнара продолжить начатое. Он по-прежнему жаждал заполучить сокровища Тамерлана. Так и представлял воочию, как в его руках окажется амулет созвездия Скорпион. Ведь это его знак Зодиака.

К тому же, в новом мире подобные вещи могли сослужить хорошей меной. Собирателей, коллекционеров и среди оборотней оказалось достаточно. Все музеи разграбили.

И Айнар отправился в архив города Подольска. Последний свой запрос перед тем, как стать оборотнем, Даша Мартынова делала именно в это документохранилище.

Он не знал, выжила ли девчонка после бойни. Но почему-то не желал ей смерти.

В жизни каждого человека иногда происходит что-то такое, что будет называться совпадением, неожиданностью, провидением, знаком свыше.

Когда Айнар огибал монументальное здание, в котором хранились описи, карты, реестры, дневники и прочие-прочие документы, дверь его центрального входа открылась, и из нее на уличный свет шагнула не кто иная, как праправнучка Батыра.

Глава 12. Самарканд

Дженна приблизилась к Самарканду изумительной ночью. Изумительной, потому что звезды здесь сияли, как алмазы. Настолько ярко и так близко, что волчица невольно стремилась разглядеть их, сосчитать. Не зря, наверное, именно в этом городе Средней Азии появилась самая первая обсерватория.

Девушка решила преодолеть оставшиеся километры позже, после отдыха. Как раз подвернулся заброшенный предгорный кишлак. Хотя слабый волчий дух в деревеньке все-таки ощущался.

– Наверное, останавливаются такие же путники, как мы с тобой, Ласка, – одернула Дженна пыльный ковер, служивший границей между улицей и чьим-то домом в прошлом. Очень бедным домом.

Вся обстановка этой каменной хижины свидетельствовала о весьма скромном достатке бывших хозяев. Дженна и не предполагала, что в век возможностей где-то могли жить настолько нище. Из предметов мебели – два самодельных табурета. Кроватей и стола нет. Наличие трех прохудившихся матрасов, свернутых в рулоны, могло означать, что их стелили на пол, когда готовились ко сну. Немногочисленная столовая утварь ютилась в рваной картонной коробке. В такой же коробке – цветастая одежда. На узком подоконнике единственного оконца – потрескавшийся глиняный горшок с ссохшейся землей и увядшим до состояния трухи растением.

– Мылись тут, судя по всему, в речке, – подняла она с земляного пола тряпичную куклу. Игрушка была настолько засаленной, затисканной, что Дженна пожалела неведомого ребенка, у которого, очевидно, кроме этой куклы, сшитой из обрезков ткани, ничего более из детского имущества не имелось.

Заходить в другие дома, тесно прилегающие друг к другу, не имело смысла. Вряд ли в каком из них обнаружится удобная кровать.

– Буду спать волком, – не очень любила дремать Дженна зверем. В меховой шкуре она не спала, а именно дремала. Такую чуткость приобретал слух, что выспаться оборотню становилось весьма проблематично.

Ласка подобных проблем не знала и уснула тотчас, как улеглась черная волчица.

Дашей же завладели думы, противостоять которым возможно при свете дня, но нет сил сопротивляться их вторжению ночью.

Образ Аверьяна. Сердце выделывало что-то непонятное, стоило лишь подумать о рыжем оборотне. Толкало кровь по венам с такой силой, что Дженна прикладывала ладонь к груди, стремясь усмирить непослушный источник жизни. Взывала к его антониму –рассудку. Сердце отвечало учащенным пульсом.

Даша пробовала анализировать. В какой миг Аверьян перестал быть для нее просто знакомым? По всему выходило, в тот, когда красно-рыжий волк оторвал от ее горла черного зверя, в лесу, полным волчьей ягоды. Тогда их взгляды переплелись. Всего на долю секунды. Но этого хватило для того, чтобы лишить ее покоя. Чтобы полюбить.

И зачем он увязался за ней? Может, лучше было умереть в том лесу и не испытывать теперь такой муки? Такой привязанности? – тоскливо глядела Даша на засушенные колокольчики и водяной орех. Носит теперь его подарки с собой, трясется над ними, боится потерять.

Он ведь мог остаться в своем клубе, со своей стаей. Залез бы в усадьбу в ее отсутствие, нашел бы тайник с раритетными пластинками.

Дженна мысленно улыбнулась, вспомнила блеск в голубизне его глаз, стоило при нем упомянуть о виниловой пластинке со студийной записью Queen. Аверьян ведь догадался, что у нее есть еще. Он умный. Вот именно. Умный.

Интересно, сила его чувств к ней также велика? Не стал бы ведь он иначе драться с Айнаром, ухаживать за ней, спасать и… любить так, как любил в пещере?

Ничего, она справится. Найдет наследие шумеров и скроется. Поселится вместе с Лаской в каком-нибудь уголке, куда никто не забредает, но не будет жить в стае и зависеть от своего взбесившегося сердца и от милостей Аверьяна.

Только ведь у нее еще одно дело есть. Помимо сокровищ. Но к нему она сможет приступить в том случае, если фигурки-амулеты все еще находятся там, куда их спрятал Батыр.

Дженне все же удалось немного поспать. И сон вышел спокойным, милосердным для ее души, полной тревог и сомнений.

А утро началось со змеиного мяса. Ласка поймала и принесла в дом.

– Волки едят змей? – со смешанными чувствами отвращения и восхищения оглядывала Дженна дохлую чешуйчатую.

Беляночка продемонстрировала, что едят и весьма охотно. Черненькая волчица не стала привередничать. Пусть будет змея на завтрак.

В приподнятом настроении, в предчувствии скорого достижения цели затеянного путешествия, Дженна вышла на раскаленный сухостью воздух.

Стужа последних дней сменилась настоящим пеклом.

Батыр в своих записках упоминал, что Самаркандская зима – это частые оттепели, когда температура воздуха колеблется от минус пяти градусов по Цельсию до плюс двенадцати. Но выдаются и такие зимы, что сравнимы с летней жарой, и столбики уличных термометров поднимаются до плюсовых тридцати градусов.

Вероятно, нынешняя зима была из таких. Даже редкие деревья не скинули листвы.

Сюрпризом стала не только жара.

Заброшенный кишлак оказался вовсе и не заброшенным.

Небольшая стая. Двадцать или чуть больше волков-оборотней.