Ложная сказка

И так ведь по-глупому попались! Винить можно только себя. Зачем было доверяться вкрадчивому коту? Хотел ведь сам ее искать! Нет же, послушался Айнара! Барс уверял, мол знает, куда направится Дженна. А когда Аверьян заподозрил, что кошак темнит и просто кружит по городу, так тот спровоцировал драку с койотами. Разорался, стал выкрикивать гадости в адрес луговых псов. Те оскорблений не стерпели, напали.

Сама по себе эта драка ничего не значила. Потрепали бы друг друга, да разошлись. Но Айнар в какой-то миг сбежал, а на шум явились взрослые мужики. Полные отморозки. Холеный зеленоглазый брюнет свистнул. И на свист явилось еще с десяток крупных, массивных оборотней.

Можно было бы вступить в переговоры, разойтись. Но разговоры в планы местных не входили. Теперь уже койоты дрались на стороне группы Аверьяна. Надо отдать им должное, сражались отчаянно, особенно их главарь Нодир.

Закончилось все прозаически. По ним просто-напросто выпустили обездвиживающие дротики. Надо, кстати, взять на вооружение.

В Ариель дротик не попал, и блонди едва не разодрала глотку жирному борову. Но тому на помощь подоспел прилизанный хлыщ в ботинках из крокодиловой кожи.

Состав яда в дротике спровоцировал неконтролируемый оборот из зверя в человека. С учетом полученных ран – сильно болезненно.

– Никто не смеет разгуливать по моему городу без разрешения, – по-барски широко расставил ноги зеленоглазый.

– Так может, выдашь разрешение, –усмехнулся Трайкер.

Хозяин города наградил графитового ударом хлыста.

– Придурок, – не сдержалась Ариель.

– Закрой свой прелестный ротик, – сузились зрачки брюнета. – А не то тебя ожидает быстрая смерть.

– Харим, – вмешался толстяк. – Хахая тахая смерть. Дай мне девочху.

– Маджид, – подал голос прилизанный. – Ты видел, как цыпочка дралась? Надо выпустить ее в Сферу.

– Маджид, дорогой, Бекзод дело говорит, – с непонятным пока Аверьяну предвкушением переводил Карим взгляд с одного пленника на другого. – Наконец-то наш зоопарк пополнится достойными экземплярами.

Зеленоглазый наклонился над Машей, сжал ее лицо, оставляя на нежной коже вмятины от пальцев.

Да он садист, – дошло до Аверьяна. Как и его дружки. И эта группка мерзавцев каким-то образом подчинила себе город. Лесов-то нет. Вот оборотни и остались жить в кишлаках, да в просторном городе. Вероятно, тут и кланов никаких нет. Батрачат все на горстку палачей.

– Абдула, – убрал Карим руки от лица девушки. – Троицу в башню на цепь. И этого койота с ними, – указал он на смелого Нодира. Остальных псов в свободные клети.

– А звери? – прогундосил квадратный Абдула.

– Я так понимаю, это твои шавки? – с вызовом и удовольствием глядел Карим на темнеющие зрачки Трайкера, давя каблуком на заднюю лапу Кайди.

Волчица заскулила. Рассвирепевший Ларс, даже будучи обездвиженным, исхитрился вцепиться гаду в лодыжку. Бекзод стрельнул в волка дротиком с очередной порцией яда.

Карим, так и не сводя провоцирующего взгляда с Трайкера, медленно убрал свой ботинок от лапы Кайди. – Волков тоже в башню. В клетку, – велел он Абдуле. – Утром всех оборотней отправишь готовиться к Сфере.

Абдула покидал пленников в две телеги, запряженных ослами. Богдан всегда считал себя сильным, но этот оборотень-атлет был сильнее в разы. Может, употребляет чего? – вспомнился лес, заросший опасной для сознания волчьей ягодой.

– Ты зачем со своей стаей за нами увязался? – спросил Аверьян койота после того, как их затащили на башню и ограничили возможность передвижения цепями.

Подвижность конечностей постепенно возвращалась, что хотя бы немного примиряло со скверной ситуацией, в которой они все оказались. Валяться неподвижным кулем перед зарвавшимися оборотнями – так себе удовольствие.

– Если вам шкура барса была нужна, так и бежали бы за ним, – обиженно заметила Ариель. – Из-за вас мы теперь в таком жутком месте.

– Я за Дженной шел, не за ирбисом, – признался Нодир. – А койоты всегда стараются стаей держаться. Вот мы все и шли.

– А зачем? – бесилась Ариель оттого, что на нее нацепили ошейник. – Еще в самом начале пути твои псы напали на фермерский дом.

– Да не нападали мы, – сразу понял Нодир о чем речь. – Хотели выкрасть у девушки карту по-тихому. А там птицы расшумелись, разбудили барса, девчонку с ее волчицей. Они и решили, будто мы их атаковать собираемся.

Знал бы к чему все это приведет, не отдал бы милахе карту, – думал Аверьян.

– Может, скажешь нам, что в той карте? – язвительно попросила Ариель. – А то так и помрем в неведении.

– Так вы не знаете? – искренне удивился койот.

– Представь себе, – прекратила Маша дергать на своей шее удавку. Избавиться от нее никак не получалось.

– Пожалуй, я вам расскажу, – решил Нодир. – В той карте прапрадед Дженны обозначил места, где спрятаны сокровища Тамерлана, двенадцать статуэток шумерской цивилизации.

– Шумеры? – призадумалась Ариель. – Это Месопотамия? Так это же… совсем древняя цивилизация.

– Древняя. Оттого и сокровища бесценные.

– Нодир, а тебе откуда известно про карту и сокровища? – понимал теперь Аверьян, отчего Дженна так волновалась, когда обменивала у него наследие своего предка на пластинку.

– Все просто, – хмыкнул койот. – Я потомок Урмана, полицеймейстера.

***

Полицеймейстер Урман всю свою сознательную жизнь отдал служению царю и стране. За рвение, старательность, неплохие показатели в раскрываемости преступности удостоился продвижения по карьерной лестнице. Но не самого высокого чина, не того, где можно было бы урвать кусок от основательных взяток.

Коран осуждал взяточничество. Но после того, как в девятнадцатом веке русские войска вошли на территории Самарканда и Бухары, местное население не гнушалось подношениями.

Урману, безусловно, не нравилось присоединение городов к Российской империи, но он был адекватным человеком и не мог не заметить определенных выгод и плюсов от такого соединения. Одно только строительство железной дороги чего стоило!

Однажды ему довелось подсмотреть, как глава жандармского корпуса прячет в сейф золотые и серебряные дирхамы эпохи Саманидов. С тех пор на душе Урмана стало неспокойно. С тех пор Урману страстно захотелось иметь сверх того, что он уже нажил. А нажил немного. Если не считать семью, увеличивающуюся в численности с каждым годом.