Ложное пророчество
Шрифт:
Скверна превращала пленных в проклятых, заставляя испить своей порченной крови. А после возвращала их людям и наблюдала за тем, как враг уничтожал сам себя изнутри.
Люди были беспомощны перед ордой скверны. Тогда к правителям пришла Ишту. Она помогла сокрушить беспощадного врага и загнать его обратно в расщелину, получившую после этого название Оскверненный Котел.
– Все началось с какой-то девки, – сказала хозяйка. Она с ненавистью смотрела на Вардана. – Она вышла к нам из леса. Не помнила, кто она и откуда. Мы по своей доброте выделили ей комнату. Отмыли
– Заманила, значит, – хмыкнул Вардан. – Что было дальше?
– Она завизжала. Разбудила всех, перепугала постояльцев. Когда я прибежала в ее комнату, девка пыталась перегрызть моему мужу горло. Я не могла этого допустить и вмешалась… Она сама виновата. Такой черной неблагодарностью отплатить за нашу доброту, где это видано? Да что бы…
– Что стало с девушкой? – терпеливо спросил Вардан, понимая, что добровольно хозяйка всю историю не расскажет.
– А что с ней могло статься? – огрызнулась женщина. – С расколотой головой долго не живут. Я сильно испугалась и немного перестаралась. Но это была самозащита! Самозащита, ясно вам?
Взгляд Кьяры невольно сместился к топорику. Если кровь хозяина постоялого двора смешалась с кровью девушки, зараженной скверной, это могло объяснить происходящее.
– Что вы сделали с телом бедняжки? – спросил Вардан.
– Закопали в лесу, – неохотно ответила женщина, после того, как Вардан с нажимом повторил вопрос.
– И когда вы поняли, что ваш муж стал проклятым, почему не доложили об этом? – спросила Кьяра. Она искренне не понимала, ради чего эта женщина убила столько невинных девушек.
– Совсем полоумная? – Хозяйка посмотрела на нее с раздражением. – Его бы казнили, и я стала вдовой. Как бы я одна все хозяйство вела?
– Но он же проклятый.
– Мне-то какая разница? Пусть плохонький, зато свой…
Вардана больше беспокоило не здравомыслие женщины, а новость о том, что появилась первая зараженная скверной жертва. И если бы не трагическое стечение обстоятельств, неизвестно, как много людей пострадали бы из-за нее.
– Дела плохи, если из Проклятой Ямы уже начала просачиваться скверна, – Вардан посмотрел на Кьяру. Юную жрицу, одну из трех предсказанных дев. Возможно, ту самую, которой суждено восстановить печати Ишту на входе в Яму.
Кьяра с сомнением переспросила:
– Проклятая Яма?
– Яма, Оскверненный Котел, Огненная печь, Бездна – называй как хочешь. Это наша погибель. Ишту уснула и уже не поможет, если проход откроется. И, вероятно, до этого осталось не так уж много времени…
Вардан не стал продолжать при посторонних. Вместо этого он спросил:
– Как девушка выглядела? Во что была одета? По какой причине вы оставили ее у себя, вместо того, чтобы отправить в деревню?
– Говорю же, по доброте…
– Расскажешь о своей доброте тем, кто не видел твой подпол, – грубовато оборвал ее Вардан. И мгновенно вернулся к мягкому и дружелюбному тону. – Мы взрослые люди и все понимаем. Зачем вы впустили незнакомую девушку в свой дом? Она могла заплатить за постой? Или
вы рассчитывали на иную выгоду?Он подошел к хозяйке и присел перед ней на корточки, заглядывая в побелевшее лицо с подрагивающими мягкими щеками.
– Я жду.
– Она… На ней было немного украшений, – сипло призналась женщина, не в силах отвести взгляд от сияющих глаз Вардана. – Мы взяли их в уплату. За ночлег и ужин. Имели право. У нас тут не приют…
– А совсем недавно другое говорила, – выплюнул Йегош. Его мнение о людях окончательно сформировалось в шестнадцать лет, когда ему впервые пришлось разбираться с их преступлениями. К тому моменту Медем перекрыл границы для беженцев, не в силах и дальше выдерживать наплыв людей, желавших спастись от столкновения храма и правящей семьи. Но те, кто успел попасть на земли арнов, старались там обжиться. Удавалось не всем. Вместе с нехитрым скарбом некоторые беженцы принесли в Медем и свою ненависть к арнам.
В небольших городках, на самой границе государства – там, где осела большая часть беженцев, начались кровавые расправы.
Тогда-то Йегош, увязавшийся за отцом в пограничные города, и увидел всю жестокость людей. Пока его отец проводил расследование и наказывал виновных, в сердце Йегоша зародились первые ростки ненависти. И с каждым прожитым годом они только крепли.
– Что же ты мне недоговариваешь? – мягко спросил Вардан, видевший, как мечутся зрачки хозяйки. – Я хочу знать всё.
Губы женщины задрожали. Она тысячу раз прокляла свою неосторожность. Только завидев на горизонте арнов, ей следовало закрыть все двери и ни за что их не пускать. Но она была самоуверенной и жадной. У нее был проклятый, а у арнов – дорогая карета и хорошие кони…
– Девку нашел мой сын. В лесу. – наконец сдалась она, не в силах выносить тяжелый взгляд. – На запад отсюда есть старая дорога между деревнями. Там раньше ездили обозы…
Девушку тоже нашли при обозе и двух трупах. Ее везли в деревню на свадьбу, да не довезли.
– Сопровождающих ее, кажется, звери задрали. А она всё видела, вот умом и повредилась, – рассказывала хозяйка. Взгляд Вардана ее наконец отпустил, и она смогла отвести глаза. – Вот мы ее и подобрали.
– Если невеста, значит, ее вместе с приданым родственники в дом жениха везли. – сказала Кьяра, лучше всех знавшая традиции этих мест. – Выходит, в уплату ночлега и ужина вы не только ее украшения взяли, но и все приданное, так? Тела хотя бы похоронили?..
По тому, как хозяйка на нее глянула, Кьяра поняла всё без слов.
– Не похоронили. Про невесту хотя бы правду сказали? Или ее тоже в лес просто выбросили на съедение хищникам?
– Похоронили, – угрюмо ответила женщина. – Девка совсем безумная была, никак подыхать не хотела. Решили закопать, чтобы она по полной луне не поднялась.
– Хорошо. – Вардан встал. Выглядел он задумчивым и мрачным.
Хозяйку и проклятого связали. Как и их сыновей. Те попытались сопротивляться, но арны быстро их скрутили. Истощенные девушки сами сели под стену дома, рядом с родителями, и позволили себя связать.