Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

– Если сестра узнает, что ты спишь со мной, ты перестанешь быть её подругой. Станешь поперек дороги и она не задумываясь переступит через тебя! Остерегайся её!

– Это ты чуть не убил её, а не наоборот, - холодно отрезала Чия, поднимаясь на ноги.

– После того, как она отвратила от меня любимую женщину. Она убила мою Марию!

– Она сгорала на смертном одре, когда твоя жена вешалась на люстре!
– зарычала Чия.

– Да все в курсе, что она не сама это сделала, но никому дела нет до того, кто это был!

– Если бы не пытался убить Кеси, был бы рядом с Энрикез и ничего бы не произошло!

– Мария и близко меня к себе не подпускала, эта ведьма внушила ей, что я чудовище!

– То есть это только Креция виновата в том, что у вас с ней вражда? А ты ангел, да?

– Моя вина заключается лишь в том, что я был рожден первым - Трава зашуршала, видимо, Хуан тоже поднялся. Креция затаила дыхание.
– наследником; и мой отец любил меня больше, чем их. Она с малых лет портила мне жизнь и не успокоится, пока не загонит меня в гроб. Поэтому сожалею, что не смог закончить начатое 4 года назад. Если эта сука снова даст мне повод...
– он ушел, не договорив, Чия побежала за ним следом.

"Сожалеешь, значит, что я выжила...
– поднимаясь на ноги, прошептала побелевшими губами Креция и медленно побрела к дому, - теперь, братишка, ты точно покойник!"

***

Креция поднялась на веранду и услышала тихий плач. За комодом она нашла навзрыд плачущего Хоффрэ. Поняв причину слез, она уселась рядом с младшим братом и утешающе его обняла, крепко-крепко прижимая к себе и ласково целуя в загривок:

– Ты их видел.
– Она нежно пригладила его непокорные кудри, подняла к себе заплаканное лицо брата и отерла его пухлые щечки от слез.
– То, что сейчас тебе кажется концом света, на самом деле ничего не значит. Если твоей жене нужна опытность, ты быстро научишься всему у куртизанок. Тогда уже этой дурочке Чии придется бороться за твое внимание с десятком, если не с сотней более опытных прелестниц.
– Обняв брата, Креция стала укачивать его.
– Чия сегодня предала не только тебя, милый. Она поступила подло по отношению к нашей с ней дружбе. Она ужасно разочаровала меня...

– Я не хочу других девок, я хотел только её! Она поклялась на алтаре, что будет верной...
– Хоффи затих, будто бы до него дошло сказанное сестрой.
– Ты ведь не убьёшь её вместе с ним?
– плач прекратился, и место его занял страх в глазах ребенка.
– Не убьешь ведь?..

Вот бы управлять всем миром было так же просто, как маленьким неуравновешенным меланхоликом, в которого превратился малыш Хоффрэ. Она печально улыбнулась:

– Это зависит только от тебя, милый, - тихо ответила Креция, целуя Хофре в щеку.
– Если сделаешь по-моему, и Чия успеет образумиться до того, как я покончу с Хуаном, нам с тобой не о чем будет торговаться. Если ты хочешь сохранить Чию, то пойдешь со мной к матери и разрешишь её девочкам заняться тобой. Ты понимаешь, о чем я?

– Ты разрешишь мне самому убить этого ублюдка?
– глазешки Хоффи потемнели от ненависти. Его настроение захватило её, слегка взбодрив:

– Из желающих удавить гада можно протянуть очередь от Собора Святого Петра до начала площади.
– тихо ответила Креция, целуя Хофре в щеку.
– Хочешь лично заняться им? Вставай в очередь прямо за мной и тогда у тебя будет место в первом ряду...

***

В начале июня 1497 её стало тошнить с завидной регулярностью, запахи опротивели, грудь болезненно налилась, не говоря уже о длительной задержке на две недели...

"-Ты родишь мне сына?
– грозный рев набатом бился в её висках, пока тело сотрясалось в блаженной агонии - Скажи, что согласна...
– Боже, что он с ней делал?!?
– Скажи это!"

Каждую ночь она просыпалась в холодном поту, переживая раз за разом ту майскую ночь. Сознание и время исказили пережитое, превращая Цезаря едва ли в дьявола, а их соитие в нечто извращенное, аморальное и ... ни с чем несравнимое удовольствие. Но от этого делалось только хуже. Нони, а затем и папский доктор подтвердили её кошмарные ожидания. Никаких сомнений не осталось в том, что она снова "понесла".

В ответ на её предложение избавиться от ребенка доктор флегматично заметил:

– Вы сказали, что уже делали аборт и из вас вытекло очень много крови, так?
– Старик задумчиво почесал подбородок, - Ещё один сделает вас бесплодной, если не убьёт.

Затем он наотрез отказался что-либо делать. Такой расклад не понравился Креции. Но она лишь смущенно улыбнулась ему и предложила выпить с ней чаю...

***

Наблюдая за тем, как Мичелотто закатывает тело доктора в ковер, она в нетерпении металась по комнате, подбирая слова, которые заставят Нони снова ей помочь.

– И что мне сказать вашему Папе, когда он спросит о синьоре Бергози?

– Что?
– она в растерянности замерла, соображая, о чем он спрашивает.

– Я говорю о синьоре, который неожиданно скончался во время вашего чаепития.

– Скажи, что я уволила его за профнепригодность.
– Она проследила, как он с легкостью взваливает свернутый ковер себе на плечи.
– Уноси этот хлам поскорее, я Нони жду!

– Надеюсь, с ней вы будете более деликатны, чем с бедняжкой Бергози...

– Уважаемый дон Мигуэль Корельо, - она ему сладко улыбнулась, - я Вас официально уведомляю, будете совать нос не в свое дело, я вам его отрежу и папе на завтрак отварю.

– Смешно!
– он хрипло рассмеялся, открывая дверь и пытаясь пройти вместе с ковром.

– Я помогу, - с той стороны двери Нони поймала конец ковра прежде, чем Креция успела крикнуть нет. Заметив пятна крови, она тут же выпустила ткань, отшатнувшись к стене и давая Мичелотто возможность выйти. Старушка глубоко перевела дыхание и на негнущихся ногах вошла в покои Креции, плотно притворяя за собой дверь:

– Неужели синьор Бергози сумел так сильно тебя расстроить, дитя мое?

– Да, бабуля, сильно.
– Креция села на постель - Надеюсь, что ты поступишь иначе...

– Что? Опять?
– лицо Нони побелело.
– Неужели вы с Цезарем были неосторожны?

– Пожалуйста, осмотри меня более внимательно, чем в прошлый раз, Нони - попросила Кеси, ложась на спину и задирая подол платья к талии, - ибо я не уверена, что отцом ребенка, что я ношу в чреве, является Цезарь. Мне кажется, что отец "другой"...

***

– Скажи мне правду, - как только закончился унизительный и весьма болезненный для Креции осмотр, она села, закрыв подолом ноги, - насколько все плохо? Он "другой"?

– Он, как ты, - Нони разогнулась, опустив на неё блестящий от слез взор - полукровка. Мы не сможем вытравить этот плод ни травами, ни ядами, ни даже падением с коня.

Креция долго молчала, переваривая сказанное Нони. Выход есть всегда!

– Это значит, что роды убьют меня.
– потрясенно прошептала она, когда до неё дошел весь абсурд ситуации, она истерично захихикала, прижимая к губам платок.

– Простую смертную убили бы однозначно, но ты полукровка, дитя мое, уже доказавшая свою живучесть. Кроме того, через месяц тебе исполнится семнадцать, а это вполне подходящий возраст для обращения. Останешься вечно юной и прекрасной!