Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

– Если бы она хотела меня убить, сделала бы это после обращения.

– Решил, раз оставила в живых, значит, у тебя все ещё есть шанс?
– Джонни весело рассмеялся, - Глупец, ты жив только потому, что она все ещё хочет помучить тебя. Но как только ей надоест с тобой забавляться или она поймет, что больше не зла на тебя, все, тебе капут. Она прихлопнет тебя, как надоедливого комара.

– В твоих глазах все это выглядит не так радужно, как мне бы хотелось...

– Не понравилось сравнение с надоедливым комаром?

– Уверен, я создаю ей проблем побольше, чем это невразумительное насекомое!

– Одна твоя уверенность в том, что ты "создаешь ей проблемы", говорит о том, что твои дела - дрянь! Ты вырастил для неё Кэша. Я говорю и об общине, и о Легионе. Ты сделал из ребенка мужчину. Ты содействовал его обращению. Ты страдал в Изгнании, пока она играла с ним в любовь. Так, блин, уточни, в каком из этих дел ты умудрился создать ей проблемы так, чтоб она их не заметила, м-мм?

– Блять!
– От злости Ралф рванулся в сторону и, оторвавшись от юноши, едва не упал, - Какого черта ты все передергиваешь? Будто цель моей жизни ему помогать!

– Заметь, это не я сказал, а ты.
– Джонни шел себе дальше, даже не оборачиваясь на кипящего от злости хищника.
– Правда глаза колет, особенно, после её осознания.

– Все было совершенно не так! Когда я помог Цезарю его убивать...

– ...то совершенно не заботился о последствиях. В отличие от некоторых простаков, Кэш засадил тебя в железную гробину, позаботившись о том, чтоб никто не знал, где искать! И если бы не мать, заключение в Изгнании показалось бы тебе сказкой по сравнению с водным адом, где бы ты бесконечное множество раз умирал от утопления, оживал и снова умирал в мучительной агонии... целую вечность!

– Я и забыл, насколько ты невыносимый собеседник, - в голосе Ральфа прозвучала горечь, - и в этом ты невероятно похож на мать... Креция имела свойство выводить любого собеседника из равновесия и могла любого святца довести до греха!

– Ну, ты довольно легкая добыча, - иронично согласился Джованни.

Несколько часов они шли по сугробам в тягостном молчании. Ральф задыхался, чувствуя, как от холода онемело тело. Еще немного и его скрутит. Пацан, не зная пощады, упрямо шел навстречу ледяному ветру, не сбавляя темпа.

– Мог бы и сказать, куда мы идем? Неужели трудно нанять экипаж?

– И с каких пор ты заделался таким неженкой? Это вода превратила тебя в суфле?

– Это мать сделала тебя бесчувственным садистом? Или после батя расстарался?

***

Он не знал, зачем шел за этим бессмертным. Изнывая от голода, жажды и ломоты в теле, новообращенный мог думать только о том, каким способом убьёт попутчика.

– Я хочу есть!
– Капризно зарычал он, нагоняя хищника.
– Покорми меня!

– Я тебе не нянька, хочешь есть, пойди и добудь себе завтрак.
– отрезал Кэш, даже не оборачиваясь к Роману.
– Будешь гундеть, я тебе шею сверну и брошу в переулке.

– Ты должен заботиться обо мне!
– Проворчал "стонота", слушая урчащий желудок.

– Лучше заткнись, пока я тебе не навалял, - предупредил бессмертный, чувствуя, что терпение на исходе. Роман и рта не успел открыть: - Молчи, я сказал! Скоро доберемся до места и там ты сможешь утолить жажду, а до тех пор, веди себя так, чтобы я не слышал и не видел тебя. Ты мужик или вечно ноющая баба, а?

***

01 апреля 1880 г. Крымская область. Российская империя. Община полукровок.

Повозка остановилась и вышедший на улицу Кэш осмотрел масштаб повреждений. Забор не мог скрыть, что несколько изб повреждены огнем, а домик Михеевых спален дотла. Сытый новообращенный сладко похрапывал на полке повозки, олицетворяя поговорку, что прошлое следует оставлять в прошлом, тем более, что от него остались одни угли и тлеющие головешки. Кэш повел головой, учуяв запах жженых спичек и мертвечины. Похоже, пару дней назад здесь был настоящий ад. Он прошел во двор, где его вышел встречать Рокко, на лице которого явно отражалась тревога:

– Они закрылись в небольшом амбаре. Оттуда все время доносится плач Изи, я не уверен, что он знает, чем её накормить и напоить. Все кормилицы погибли...

– Я разберусь, а ты позаботься об этом "нытике".
– Кэш махнул рукой в сторону повозки.
– Остальных полукровок вывезли? А то этот "хомячит" все, что не приколочено...

– Дядя Сиско забрал их к себе в общину на следующий день после пожара. Здесь, кроме нас, никого нет. Дядя Томми, дядя Хоффи и крестный Мефисто уехали в Ялту закупать стройматериалы и нанять рабочих. Они планируют восстановить общину.

– Это их дело, мы с братом уезжаем в Европу. Ты можешь поехать с нами, а можешь остаться здесь и помогать им восстанавливать общину. Решай до вечера. Я к брату...

Рокко проводил отца встревоженным взглядом до амбара. Парень не понимал, что задумал Кэш и для чего потребовалось столько жертв. Но чему его Джако и научил за долгие годы, прожитые бок о бок, это не задавать никому вопросов. Придет время и он получит все ответы. Но если бы его наставник знал: как бесит неопределенность!

***

После продолжительного стучания в запертую изнутри дверь ангара и нескольких просьб открыть, плавно переросших в приказы, ему открыли. На пороге стоял измученный от постоянного недосыпа и плача ребенка мрачнющий Ярослав с сипло воющей крохой на руках, крепко прижимающейся к шее брата. Кэш молча втолкнул Яро внутрь амбара и запер дверь, опасаясь бестолкового вечно голодного Романа.

– Чего так долго?
– Хмуро прошептал Яро, закрывая Изу от взгляда брата.

– Где её мать?
– спросил Кэш, с болью уставившись на заикавшую от бесконечных рыданий девочку.
– Она погибла на пожаре?
– Яро наградил его убийственным взором:

– Тсс, не говори о её матери!
– он отвернулся и пошел в другую часть амбара, где на столе стояла люлька девочки и рядом с ней лежали обглоданные косточки и перья... куриц? Яро кормил малышку обитавшими в амбаре курами? Сырыми?
– Да, сырыми!

– Жалеешь, что все так обернулось?
– Кэш воззрился на брата: проклятье, раньше он и виду не подавал, что способен читать мысли.
– Ты не едешь со мной в Испанию?

– Роман сейчас представляет угрозу для всего живого.
– Изабела затихла, сонно прильнув к плечу Яро, и он принялся её укачивать.
– Последнее, чего я бы хотел, это чтобы он крутился неподалеку от Иззи. Мы поедем в Италию. В тихое местечко, где нас искать не станут. На этом наши пути на время расходятся, Иннокентий...

– На время?
– спокойно переспросил его Кэш. Удивительно, но он не почувствовал ни душераздирающей боли (как при потере супруги), ни горечи (как при разлуке с маленькой Ларой), ни тревоги (как при их встрече в Новом Орлеане), ни ужаса (когда увидел Лалку на убитом медведе), ни даже укола в сердце (когда при первой встрече она кусанула его и попила из него кровушки). Ведь Яро - его кровь и плоть, а он не чувствует ничего, кроме волны облегчения. Его история с Лалой повторится не с ним и, слава богам, не на его глазах.
– Ты уверен, что справишься со всем один?