LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

В 1915 году Феофан, епископ Кронштадтский и наместник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры, выпустил работу «Чудо. Христианская вера в него и ея оправдание». Эта книга до сих пор считается самой авторитетной на русском языке научно-богословской апологией христианской веры в чудо.

«…В понятии чуда надо различать три элемента, из которых оно слагается.

Первый элемент назовем психологическим. Этот элемент точнее можно разграничить на две составные части. Из них первая соответствует психическому состоянию человека при виде или, вообще, при переживании чуда; вторая — самому содержанию деяния или сверхъестественной сущности чуда.

Далее, чудо предполагает субъект, его производящий. Субъектом, производящим чудо, является Бог, в особом обнаружении Своей премудро-любвеобильной, творчески-промысли-тельной, всемогущей воли. Это и будет второй элемент понятия чуда, который назовем онтологически-динамическим.

Наконец, чудо имеет определенную цель, дающую смысл его совершению. Здесь мы имеем третий элемент; назовем его телеологическим».

Слово «телеологический» значит «смысловой», «имеющий смысл». Какой же смысл вкладывает христианин в понятие чуда?

Вот что пишет далее епископ Феофан:

«Поистине, чудеса суть знаки, знамения, которые подает нам Господь Бог в критические моменты нашего жизненного пути. Это — вехи на безбрежном просторе свободной деятельности человека; они не дают ему окончательно отдалиться от намеченной Творцом цели. Как и все в творческой деятельности Бога, чудеса находятся в необходимой и гармонической связи с остальным творением. Они связывают идею благой цели мироздания с идеей свободной воли человека, как будто противоречащей первой по своей несовершенной природе. Отсутствие чудес, в смысле указующих путь законов, означало бы, что люди, уклонившиеся раз от истинного пути, указанного непрерывно действующим Промыслом, тем самым окончательно обрекаются на гибель. Но Господь Бог, не хотящий окончательной гибели грешника, зовет его своими знамениями на путь спасения и раскаяния…

…Чудо всегда знаменует проявление его воли; отсюда и названия для него: знак, знамение. Знамения, будучи, по словам Василия Великого, «явной вещью, содержащею в себе объяснение чего-либо сокровенного и темного», — в то же время сами не что иное, как поразительная по силе и убедительности проповедь…

Итак, неизменяемость предначертаний судьбы мира в связи с свободой человека обусловливают Божественную помощь человеку в его исторической жизни, или, иначе говоря, эта помощь и есть именно естественный и сверхъестественный или чудесный промысел в истории народов».

Мы видим, во-первых, что истинное чудо происходит по произволению Бога и никогда не может быть результатом человеческих помыслов.

Во-вторых, истинное чудо является подтверждением существования внутреннего смысла как в жизненной истории отдельного человека, так и в ходе всего исторического процесса.

Более того, сам факт свершения чуда способен разъяснить желающим его постичь — смысл «темных» мест как в истории человечества, так и в истории отдельной души.

Как правило, врач имеет дело с чудесами, происходящими в душе отдельного человека. В своем труде епископ Феофан определяет такие чудеса как психологические или интеллектуальные.

Как они проявляются?

«…Возсозидаемся мы, наконец, и обновляемся… Я получил благодать на благодать… К моему восхождению и преуспеянию даны были и другия восхождения и преуспеяния, а в конце восхождения — свет; к этому свету — другой свет — светлейший; среди сего света возсияло блестящее солнце, из которого явился луч, исполнивший всяческая. Что бы это значило — было недомыслимо. В это время я только проливал сладкия слезы, удивляясь неизреченному. Тогда Божественный первый ум стал беседовать с моим собственным умом и так поучать его: «Понял ли ты, в какое дивное состояние возвело тебя оное человеколюбие? Се, подлежа смерти, ты сделался безсмертным и, одержим будучи тлением, стал нетленен. Се, живя в мире, ты пребываешь со Мною. Се, нося тепло, не бываешь влачим сластьми телесными. Ты мал телом, но умом созерцаешь все». Слышанное мною слышал я таинственно… Сверхъестественное созерцание привело меня в удивление. Неизреченная красота, явившись, поразила сердце мое и подвигла к беспредельной любви… Нередко восхожу я на высоту созерцания без воли моей и опять схожу с нея волею моею, чтобы не забыть миры человечества и безопаснее соблюсти смирение».

Святой Василий Великий

Как ни кажется это кощунственным, но не подлежит сомнению, что большую часть свидетельства святого Василия о переживании собственного преображения многие «психонавты» сочтут весьма похожим на свои LSD-переживания.

Они так и считали.

Возможно, читателю в соответствующей главе осталось не до конца понятным, за счет чего определенный тип «галлюцинаций воображения» относился к религиозным переживай иям1

Вот главные аргументы поклонников психоделии, в формулировке одного из героев книги Т. Вулфа (автор писал, что этот фрагмент полностью документален — приведен по дик-тофонной записи).

«В воздухе, в самой атмосфере жизни Проказников, присутствовало нечто в высшей степени религиозное, и все же нащупать это было невозможно. На поверхности была всего лишь группа людей, которые обретали необычное психологическое состояние, опыт восприятия ЛСД…

Вот именно! Восприятие— самое подходящее слово!. оно все ставило на свои места. И в самом деле, ни одна из великих фундаментальных религий — христианство, буддизм, ислам, джайнизм, иудаизм, зороастризм, индуизм, — ни одна из них не начиналась ни с философского каркаса, ни даже с главной идеи. Все они начинались с потрясающего опыта нового восприятия, с того, что Иоахим Вах называл «восприятием, на которое способны святые», а Макс Вебер — «одержимостью божеством», ощущением сосуда божественного, Всеединого. Помню, когда я впервые прочел о подобных вещах, мне никак не удавалось до конца уразуметь, о чем идет речь, Я попросту принял их убедительные немецкие слова на веру. Иисус, Мани, Заратуштра, Га-утама, Будда — в самом начале лидер не сулил тесному кругу своих приверженцев ни лучшей доли в загробном мире, ни усовершенствованного общественного строя, ни какой-либо награды, кроме некоего «психологического состояния здесь и сейчас», как выразился Вебер. Думаю, я так и не мог уразуметь до конца именно то, что он говорил об опыте подлинного психического восприятия, который все они обрели, короче говоря, об экстазе. В большинстве случаев, согласно священным книгам и легендам, это происходило наподобие мгновенной вспышки. Магомет постится и размышляет на склоне горы близ Мекки, и— «вспышка»— экстаз, величайшее откровение и зарождение ислама. Заратуштра пригубляет у дороги напиток «хаома» и — вспышка»! — наталкивается на огненное воплощение архангела BoxyМаны, посланца Ахура Мазды, и — зарождение зороастризма. Савл Тарсянин идет по дороге в Дамаск — «в с п ы ш к а!» — и он слышит глас Божий и становится христианином. Вдобавок одному Богу известно, сколько за прошедшие с тех пор две тысячи лет возникало менее значительных фигур-христиан. Розенкрейц со своим «озаренным Богом» братством розенкрейцеров, Эмануэль Сведенборг, чей разум внезапно «открылся» в 1743 году, Мейстер Экхарт со своими учениками Сузо и Таулером, а в двадцатом веке Садху Сундар Сингх и его — «вспышка!» — видение в возрасте шестнадцати лет, неоднократно повторявшееся впоследствии: «…нередко, выходя из состояния экстаза, я думаю, насколько же слеп весь мир, если он не видит того, что вижу я, ведь все так близко, так ясно… не существует языка, на котором можно было бы выразить то, что я вижу и слышу в божественном мире души…» Несомненно, это напоминает слова кислотного торчка. То, что все они видели во вспышке, было выходом из того ужасного положения, в которое попадает каждый человек, «Я», пойманное в ловушку, смертное и беспомощное в огромном безликом «Оно», в окружающем меня мире. И вдруг! — Единение! — всеобщее слияние, «Я» — внутри «Оно», «Оно» — внутри «Меня», и в этом потоке я ощущаю могущество — так близко, так ясно, — могущество, которого слепо не замечает весь мир. Все современные религии, да, коли на то пошло, и оккультные науки, толкуют об Ином Мире — будь то мир Брахмы или мир летающих тарелок, — которого не способен увидеть серый, рациональный мир. Этот — так называемый, друзья! — «рациональный мир». Если бы только им, мамаше — папаше — дружку — сестренке, милым — но — замшелым, дано было познать к а й р о с, высочайшее мгновение… В ходе истории видения истолковывались по-разному: как следствие эпилепсии, самовнушения, изменений в обмене веществ ввиду длительного поста или же действительного вмешательства богов — или наркотиков; зороастризм зародился в огромной ванне, наполненной напитком «хаома», который являлся тем же, что и индусский «сома», и, бесспорно, был наркотиком. Восприятие!»

Восприятие по Кизи — «кайрос», «вспышка», — в сущности, то же самое, что и «пиковое переживание» групповой психотерапии, «откровение» Эрхарда или «окаменевший разум» Уэйла. Что же, теперь нам нужно считать каждую из этих теорий истинной религией!

В чем же кроется отличие? Врачу необходимо это понять — иначе придется объявлять любые галлюцинации истинным чудом.

Предательская разница заключается именно в том, о чем говорит герой Вулфа, — «Я»-чувство при приеме наркотиков растворяется в «оно». То, что Мирча Элиаде называл «центром, обеспечивающим ориентацию», исчезает, вызывая равнозначность всех возникающих образов.

Экстаз и «кайрос» («Восприятие!»), которые герой Вулфа считает полными аналогами религиозного откровения, отличаются от переживаний Магомета и Заратустры тем, что основатели религий вместе с восприятием обретали понимание смысла существования Вселенной.

«Психонавт» в LSD-переживании, наоборот, теряет это знание, которое скрывается от него в равнозначности (равносмысленности) всех идей и объектов, проникающих в его восприятие.

Истинное интеллектуальное чудо открывает святому главное — смысл существования мира. Психоделическое переживание приводит к исчезновению самой способности выделять главное в своей душе и окружающем мире.

Если человек не способен различить главное для себя в потоке воспринимаемых ощущений, то теряет качество, которое и делает его личностью, — свою свободу. Вдумайтесь, человек в таком состоянии обречен на то, чтобы значимость вещей и идей в его собственном восприятии определял за него кто-то другой? Это и есть абсолютная внушаемость, превращающая LSDв один из инструментов манипулирования сознанием, делающая психохирургию и вживление в мозг электродов формами получения удовольствия.