Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946

и уехал в Париж, где пробыл недолго и вернулся затем в Ростов-на-Дону.

Возвратившись в Россию зимой 1902 года, я стал сотрудничать в газете

«Донская речь» и одновременно поступил в Ростовскую городскую управу

в к ачестве заведующего юридическим отделением.

1-го мая 1902 года я был арестован на вокзале в Ростове-на-Дону и направ-

лен в Новочеркасскую тюрьму , где обо мне быстро распространились слухи

как о провокаторе.

Как я понимаю , этот арест был произведен станционным жандармом без

ведома губернского управления , во всяком случае , через 2 недели меня осво-

бодили и я , чтобы отвлечь возникшие подозрения в провокаторской деятель-

ности, по договоренности с охранкой выехал в Женеву.

В соответствии с инструкцией, полученной от Ростовского жандармского

управления, я через ФЕДОРЧЕНКО познакомился с ПЛЕХАНОВЫМ, Ве-

рой ЗАСУЛИЧ и другими социал-демократами, вошел к ним в доверие.

В Женеве я пробыл один месяц и вернулся обратно в Ростов, получив

нелегальную литературу и в одном экземпляре только что вышедшие прото-

колы 2-го съезда РСДРП, которые я провез в чемодане с двойным дном.

Согласно полученной мною в Женеве явки, всю нелегальную литературу

я передал секретарю Донского комитета РСДРП — БОГУТСКОЙ, предвари-

тельно информировав обо всем охранку.

О результатах своей поездки в Женеву, встречах с ПЛЕХАНОВЫМ, на-

строениях социал-демократов в связи с расколом, происшедшим на 2-ом

съезде РСДРП, а также о полученных мною явках по Ростову я во всех под-

робностях постав ил в известность жандармского ротмистра, фамилия кото-

рого как будто МАРТЫНОВ, но точно уже не припоминаю, помню лишь

хорошо его внешние приметы: низкого роста, слегка оспенное лицо, шатен,

с небольшой бородкой .

В н ачале 1904 год а я получил выгодное предложение — выехать в Екате-

ринодар, на должность заведующего местным отделением Ростовской газеты

166 ___________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД - НКГБ - ГУКР «СМЕРШ». 1939 - март 1946

«Донская речь». Меня это предложени е вполн е устраивало, да и Жандарм-

ско е Управление в Ростове против Отъезда не возражало.

По приезд е в Екатеринодар, воспользовавшись официальным предлогом —

заде ржкой в получении столичных газет, в связи с начавш ейся русско-япон-

ской войной, я пос етил жанда рмско е уп равление и возобновил свои связи,

регуля рно встр ечаясь с адъютантом управл ения — молодым ч елов еком высо-

кого роста, в чине поручика , фамилии не помню.

Вначале я сообщил охранке , что пока еще ни с какими организациями не

установил связи , но коль скоро познакомлюсь с интересующими жандармов

лицами , тотчас же ей сообщу об этих лицах. Вскоре социал-демократами

была организована рабочая демонстрация во время обсуждения в городской

думе вопроса о бюджете. Я присутствовал на этой демонстрации в качестве

представителя печати и выдал затем охранке организаторов — писателя

ОЛИГЕРА и ссыльнопоселенца МАРТЫНОВСКОГО; первый из них был

арестован , а второй отделался обыском.

В ноябре 1904 года Екатеринодарский комитет РСДРП , с которым я уже

связался , поручил мне выступить на банкете, состоявшемся под председа-

тельством адвоката ШИРСКОГО. Я выступил на банкете с революционной

речью в присутствии незнакомого мне полицмейстера, который пытался ме-

ня зад ержать, но я скрылся через черный ход.

Опасаясь провала как провокатор, которому даже революционные речи

сходят с рук, я в ту же ночь выехал в Новороссийск, где пробыл 2—3 дня,

оттуда в Киев, от СМИДОВИЧА получил явку в Кременчуг, прожил там

около месяца и через Екатеринодар направился в Харьков, где по истечении

трех месяцев, в феврал е 1905 года, был ар естован.

В Харькове на допросе в жандармском управлении я выдал с анит арного

вр ач а ФИЛЬКОВУ, секрет аря комитет а РСДРП, присяжного поверенного

ШУСТЕРА, к которому я имел явку, членов РСДРП СМИРНИТСКУЮ, КУ-

ЧЕРОВА, БЕЛЯЕВА, показал о забастовке на Харьковском паровозостро-

ительном заводе и «Гельферихс-Саде», а также других предприятиях, сооб-

щил данные о рабочих кружках, которые я вел как пропагандист, расшифровал

нелегальную квартиру Харьковской социал-демократической организации.

На суде, состоявшемся в Екатеринодаре, в качестве свидетеля обвинения

выступил полицмейстер, присутствовавший в момент произнесения мною

речи, который, однако, в этот раз заявил, что фразы в моей речи «долой

самод ержавие!» он якобы не припоминает, и я был освобожден из-под стра-

жи за недоказанностью состава преступления.

В Октябрьские дни 1905-го года по заданию Кубанского комитета РСДРП(б)

я снова выступил с речью на демонстрации в том же Екатеринодаре, но и это

выступление, благодаря з абот ам обо мне охр анки, никаких последствий для