Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946

мя германской разведке, и осведомился об обеспеченности западной грани-

цы СССР средствам и ав иац ионного вооружен ия. На все эт и вопросы я дал

ему исчерпывающую информацию по секретным данным.

Вопрос: Чем же отличалась эта встреча от предыдущих? Вы ведь заявили,

что она носила особый характер?

Ответ: В дальнейшей беседе неизвестный дал мне понять, что он в курсе

проводимой мною вредительской работы по линии военной авиации. Он об-

ратил мое внимание на необходимость форсирования подрывной работы,

главным образом в следующих двух направлениях: задерживать вооружение

самолетов пушками и срывать производство боеприпасов.

В заключение он предложил о результат ах проведенной мною вредитель-

ской работы систематически информировать германскую разведку.

После этого наша беседа закончилась. На обратном пути, в 8—10 километ-

рах от Москвы, я сошел с машины и до трамвая дошел пешком.

Вопрос: Вы опять-таки не рас сказали, кто этот человек.

Ответ: Его фамилии и места работы я не знаю. Из разговоров я убедился,

что он имеет специальные познания в авиации и, очевидно, является воен-

ным работником.

Вопрос: Из чего это видно?

Ответ: Когда я садился в машину, то неизвестный произнес какую-то фра-

зу, из которой я отчетл иво расслышал только одно слово «майор». Была ли

это фамилия или военный чин, я так и не понял.

Вопрос: Разве вы только один раз встретились с ним?

Ответ: Да. С этим человеком я уже больше не встречался. Однако в своей

вредительской деятельност и в области боевого вооружения авиации продол-

жал информировать германскую разведку по-прежнему через связников.

Вопрос: Нужно полагать, что ваши информации не оставались без реаги-

рования и вы получали дальнейшие указания?

Ответ: Не отрицаю, что указание по вредительской работе было получено

мною также и от германского военного атташе в Москве — генерал-майора

КЕСТРИНГА*.

Вопрос: Когда, где?

Ответ: С КЕСТРИНГОМ я знаком еще с 1931 года и впервые был пред-

ставлен ему перед моей командировкой в Германию. В мае или июне 1940 года

я случайно встретился с КЕСТРИНГОМ в помещении ЦДКА во время про-

смотра к инофильма о действиях германских военно-воздушных сил в Польше.

После окончания фильма германским представителям совместно с начсос-

тавом Красной Армии в помещении ЦЦКА был дан ужин, на который был

приглашен и я.

При выходе из зрительного зала КЕСТРИНГ поздоровался со мной, вежл и-

во взял меня под руку и повел в комнату, где устраивался ужин. Мы сели с ним

рядом, в конце общего стола среди нескольких иностранцев. За ужином, когда

присутствовавшие уже изрядно выпили и в комнате стало довольно шумно,

КЕСТРИНГ затеял разговор на тему о моей командировке в Герман ию.

Я высказал свое впечатлен ие о войсковых учениях и поблагодарил КЕСТ-

РИНГА за внимание, оказанное мне германскими офицерами.

276___________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД — НКГБ - ГУКР «СМЕРШ». 1939 - март 1946

КЕСТРИНГ затем недвусмысленно подчеркнул, что у меня должно быть

неплохое впечатление о капитане ШПАЛЬКЕ, и неожиданно для меня тихо

произнес: «Привет вам от ШПАЛЬКЕ».

Мне стало ясно, что КЕСТРИНГ осведомлен о моей шпионской связи с гер-

манской разв едкой.

Посл е этого КЕСТРИНГ спросил, помню ли я встречу с нашим общим

«п риятелем» в 1939 году на машине. Получив утве рд ительный ответ, КЕСТ-

РИНГ подче ркнул, что выполнение по рученного мне этим человеком зада-

ния имеет в данный момент особо важное значение, и поэтому п редложил

п риложить все усилия к тому, чтобы выполнять это задание фо рси рованно.

Таким об разом, КЕСТРИНГ был осведомлен не только о моей шпионской

работе, но и под рывной деятел ьности, кото рую я проводил в ВВС Красной

Армии по заданию германской разведки.

Прощаясь, КЕСТРИНГ выразил уверенность в том, что вскоре ему удастся

поговорить со мной подробно и в более откровенной форме.

Вопрос: Встречались ли вы после этого с КЕСТРИНГОМ?

Ответ: Нет. С КЕСТРИНГОМ я больше не виделся. Но после разговоров

с ним у меня состоялись две вст речи со связистами германской разведки.

Одна встреча п роизошла в октяб ре 1940 года у станции мет ро «Площадь

Маяковского», а последняя в янва ре 1941 года (точно числа не помню) на

Пет ровке, под навесом Большого Театра*.

В обоих случаях я пе редавал связникам для ге рманской разведки сведения

по стрелково-пушечному и бомбардировочному вооружению военных само-

летов; информировал их также и о результатах проведенных мною в редитель-

ских ме роп ри ятий по линии ВВС.

На этом и п ре рвалась моя связь с ге рманской разведкой .