Лучшая половина мафии (Крестная мать)

В конце концов Фредерико все-таки удалось ее успокоить, и остаток пути она занималась тем, что поправляла макияж и тренировалась говорить на сицилийском диалекте, который изучала последние два года. Понимать она научилась, но вот говорить… Впереди показались ворота виллы, и Мойра притихла.

Фредерико нервничал не меньше жены. Внезапно он сел прямо и его полное лицо расплылось в улыбке.

— Вот мы и дома, детка. Ты только посмотри на этот дом, весь в золоте. Помню, папа не раз говорил, что вилла напоминает ему маму. Когда она была молоденькой девушкой, у нее были волосы точно такого же цвета, чистое золото.

Мойра провела рукой по своим обесцвеченным кудряшкам, и у нее от волнения заурчало в животе.

Взгляд оленьих глаз Фредерико изменился, стал настороженным, в нем появилась тревога. На территории виллы толклось множество народу, люди были даже на крыше. Он попробовал сосчитать маленькие темные фигурки, но потом увидел мать и сбился со счета. При виде Грациеллы Фредерико снова почувствовал себя маленьким мальчиком, с нетерпением ждущим, когда откроются ворота. Он положил пухлую руку на ручку двери и открыл ее даже раньше, чем лимузин окончательно остановился.

— Мама, мама!

Грациелла, не стесняясь, всхлипнула от радости.

— Боже мой, я так счастлива! Все собрались: Константино, Альфредо…

— А где папа? Он в доме?

Словно не слыша вопроса, Грациелла повернулась к Мойре и протянула руки, приветствуя невестку:

— Добро пожаловать, дорогая.

Она не поцеловала Мойру, и, хотя явно была рада видеть невестку, в ее обращении сквозило легкое пренебрежение. Мойра покраснела от смущения. Неловко переминаясь с ноги на ногу, она еще раздумывала, не попытаться ли прямо сейчас произнести несколько слов на сицилийском диалекте, когда Грациелла, не дав ей такой возможности, повернулась и пошла в дом, потянув за собой Фредерико. В доме на него тут же с радостными воплями: «Дядя Фредерико приехал!» — набросились племянники.

Следующим прибыл жених, Эмилио Лучано. От волнения его лицо порозовело. Пока мужчины радостно приветствовали друг друга, хлопали по спине, поддразнивали и поздравляли Эмилио, Грациелла стояла среди них и, сияя от счастья, смотрела на своих мальчиков — сыновей и внуков. Шума и гама она, казалось, не замечала, и когда кто-то из «мальчиков» отпускал в ее адрес цветистый комплимент, она только хлопала в ладоши и застенчиво приподнимала плечи.

Бедняжка Мойра осталась стоять в холле. Она не знала, куда отнесли ее чемоданы, не имела понятия, какую комнату им предоставили и где она находится, и вдобавок все вокруг говорили так громко и быстро, что она не понимала ни слова.

— Фредди, какую комнату нам отвели?

— Мама, где мы будем спать? — крикнул Фредерико.

Грациелла всплеснула руками.

— Мойра, прости, совсем забыла. Пойдем, — сказала она по-английски.

Сделав Мойре знак идти вперед, Грациелла вышла в коридор и окликнула Аниду. Дожидаясь, пока служанка придет, чтобы показать гостье ее комнату, Грациелла попросила:

— Мойра, прошу тебя, ради меня называй Фредерико его настоящим именем, а не Фредди. Это имя мне не нравится.

Наконец Анида пришла, и они с Мойрой стали подниматься по лестнице. Грациелла проводила глазами невестку, с неодобрением рассматривая ее красные туфли на высоченных каблуках, слишком короткую и слишком узкую юбку, и подумала, что ей, видно, никогда не понять, почему сын взял в жены Мойру. Из всех девушек, на которых мог жениться, он почему-то предпочел выбрать именно эту и привел в дом такое странное эксцентричное создание.

Когда Грациелла осталась одна, из нее как будто выпустили воздух, ее плечи поникли. Женщина глубоко вздохнула: невероятное напряжение, ценой которого ей удавалось скрывать свои истинные чувства, совершенно обессилило ее. Роберто полагалось бы уже быть дома, он обещал вернуться не позже пяти, а часы показывают уже начало шестого. Семья собралась, флористы, декораторы и строители разошлись, а Роберто все нет и нет. Обычно он всегда звонил, если задерживался даже на пятнадцать минут, так почему же именно сегодня он не позвонил?

Никому из членов семьи, собравшихся в уютной гостиной, даже в голову не приходило, будто что-то может быть не так. Грациелла, не выдавая своих чувств, присоединилась к остальным и с улыбкой стала угощать всех печеньем и пирожными.

— Сегодня у нас большой семейный праздник: впервые вся семья собралась дома.

Как только она закончила говорить, в комнату вошла Мойра. Она переоделась. Свободных мест не было, и она присела на подлокотник кресла Фредерико. София щелкнула пальцами, без слов давая понять старшему сыну, что тому пора продемонстрировать хорошие манеры и уступить место тете Мойре.

— Нет, спасибо… grazie, — слегка заикаясь, пролепетала Мойра. Однако ее робкую попытку говорить по-итальянски поощрил один Фредерико. Он похлопал жену по коленке, оставив на юбке след от липкого пальца.

Константино первый заметил, что мать слишком часто поглядывает на большие золотые часы на каминной полке. С ее лица не сходила улыбка, но глаза выдавали тревогу.

— Тебя что-то беспокоит? — шепотом спросил он, целуя матери руку.

— Пора обедать, а твой папа запаздывает.

Фредерико, проглотив очередной кусок кекса, громко спросил:

— Мама, а по какому случаю вокруг дома болтается целая армия охранников?

Грациелла сделала вид, будто не слышала вопроса.

— Если кому-нибудь из вас нужно помыться и переодеться, тогда нам придется как-то договориться насчет горячей воды. София, может, ты сначала помоешь мальчиков?

Сыновья дона Лучано переглянулись. Теперь уже все чувствовали: что-то неладно. Константино кивнул жене, чтобы она увела мальчиков. Поставив на стол чашку с недопитым чаем, София окликнула сыновей и вместе с ними немедленно вышла из комнаты.

Альфредо выразительно посмотрел на Терезу. Та нахмурилась, ничего не понимая.

— Может, поможешь Розе распаковать оставшиеся чемоданы?

Тереза поставила чашку и сделала дочери знак идти за ней. Фредерико ткнул жену в бок. Мойра чуть не упала с подлокотника стула.

— Пойди переоденься.

— Но я только что переоделась! И потом, я еще не успела выпить чаю.

Фредерико метнул на нее такой взгляд, что она пулей вылетела из комнаты. Альфредо закрыл за ней дверь. Все это время Грациелла продолжала возиться с подносом, словно ничего не замечая.

— Скажи, мама, п-папа беспокоится из-за этого судебного процесса? — спросил Константино.

Грациелла молча кивнула и, извинившись, вышла из гостиной, оставив мужчин одних. Константино медленно подошел к огромному камину и остановился, прислонившись к каминной полке.

Альфредо недоуменно пожал плечами.

— Не пойму, в чем дело. Судя по тому, как мама себя вела, я решил, что она хочет с нами поговорить…

Фредерико бросил настороженный взгляд на Константино.