Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

– Ух ты!

Элли схватила одну падающую половинку, Бесс – другую.

– Ну? Как тебе гранат? Довольно неплох, если уметь выковыривать семена.

Бесс только и оставалось согласиться. В целом гранат был очень вкусен. Однако есть его оказалось занятием весьма удручающим. Ее огромные руки быстро стали липкими, равно как и укрытое пластинами брони лицо. Не менее приятно, решили они, просто потехи ради бросать гранаты и рассекать их надвое. И вскоре мякоть и семена только и разлетались, а броня Бесс покрылась красными, белыми и розовыми крапинами от ошметков граната.

– Ну? – наконец спросила Элли, стоило Бесс закончить демонстрацию стольких способов разрезания плодов, что большая часть разбросанных вокруг остатков походила на нечто из параллельного измерения. А может, была всего лишь липкой мешаниной. – Это и есть то, чем ты занимаешься? Кромсаешь что ни попадя всякими странными и занятными способами?

Бесс слишком много смеялась, чтобы обидеться. Зато она объяснила, что появление ее церкви восходит к эпохе первых кораблей-прыгунов, когда были открыты проходы, в которых в космической прорехе оборачивается вспять время, пространство и материя. То был гигантский прорыв женщества и всех прочих разумных видов, но он также привел и к окончанию простоты одиночной реальности и линейной последовательности времени. Теперь другие формы существования, прежде считавшиеся всего лишь полезными компонентами для понимания более высоких измерений физики, подобрались к нам вплотную. Истинные пришельцы, подлинные ужасы и чудовища находятся не в отдаленных областях галактики, а рядом. И каждый проход корабля-прыгуна беспокоит, вполне достаточно ткани нашей реальности, чтобы дать возможность просочиться к нам, подобно черному дыму в щель под дверью, проявлениям этих других реальностей. Порой они комичны или совершенно безвредны. Чаще всего их вообще не замечают. Но иногда они оборачиваются настоящим кошмаром. И бороться с подобными чудовищными вмешательствами можно только посредством созданий, которые сами воплощают собой сущий кошмар.

Бесс протерла меч пучком травы и собралась убрать его в ножны. Но тут Элли положила руку на ту часть ее предплечья, что все еще сохраняла чувствительность. Рука была липкой и теплой.

– Этот твой меч… Он, наверное, делает что-то похожее? Когда он как будто разрезает мир.

– Хм… Пожалуй, можно и так сказать. Хотя принцип гораздо более контролируем.

– Можно мне попробовать?

Просьба была нелепа. Кощунственна. Тогда почему же она до сих пор не убрала меч в ножны?

– А ты можешь попробовать это, Бесс. – Элли протянула свой плохонький лучевой пистолет. – Им вполне можно убить.

– Нет, – пророкотала Бесс.

– Ну, может, тогда ты позволишь мне быстренько потрогать ручку.

– Это называется эфес. – Бесс со смесью ужаса и изумления наблюдала, как ее собственная рука берется за лезвие меча и протягивает его Элли.

– Эфес так эфес.

Ее пальчики были такими маленькими, что едва охватили полосчатый металл. И все же Бесс ощутила, как по ней пробежала слабая дрожь – нечто сродни чувству, что она испытала прошлой ночью, когда рассматривала медальон. Меч задрожал тоже. Чувствуя незнакомое присутствие, он отзывался расплывающимся налетом окончательной тьмы – глубже той, что была вплетена в изящный металл.

Элли убрала руку и нервно выдохнула.

– Как будто чувствуешь… всё и одновременно ничего.

* * *

Становилось холоднее и темнее, хотя по всем правилам даже в таком затененном месте, в какое превратился лес, должно было теплеть и светлеть. Деревья, подлинные гиганты, извергали мшистые сучья, через которые приходилось перебираться.

Элли продиралась через бурелом быстро и уверенно, отточенными движениями. Бесс же чувствовала себя нескладной и обессиленной. И еще уязвимой. Она украдкой бросала взгляды на это странное маленькое создание. Кто же она такая? И как она выживает в этих непроходимых джунглях? Гигантский жук, тварь кровавого цвета, усеянный зубцами и выглядевший еще более угрожающе, чем ее собственная голова в шлеме, уставился на Бесс множеством своих глазок, поднял нечто вроде жала на хвосте и наконец словно нехотя убрался прочь. Наверняка в этом лесу были твари и пострашнее, чем эта, – быть может, даже чудовища лютости, вполне достойной внимания члена Церкви Воительниц. Какой же защитой может обладать эта почти голая малышка со своей дешевой игрушкой – лучевым пистолетом? Если только она не гораздо опаснее, нежели представляется…

Бесс все не давала покоя мысль о том, что прогулка может оказаться смертельной ловушкой. В то же время весьма неплохо исследовать местность и обзавестись друзьями, да и коляска со всеми ее обязанностями оставалась всего лишь в нескольких милях, а ей было слишком весело, чтобы захотеть вернуться.

Ветви деревьев переплетались уже столь густо, что свет или небо совершенно не проглядывали. Вверху был словно необозримый искривленный потолок, единственное освещение с которого шло от свисающего мертвенно-бледного мха.

Потом Элли остановилась.

– Где мы? – спросила Бесс.

– Осталось только подняться туда…

Перед ними была извилистая ступень из корней, переходящих затем в ветви, которая через бледно светящийся проем вела внутрь трухлявого ствола. И здесь живет Элли? Странно, но внутри этого необыкновенного маленького убежища оказалась лестница, освещенная полосками света, которые все мелькали, пока они поднимались над полом и крышей с восхитительной резьбой. Раскрашенная под мрамор лестница закручивалась выше и выше. Она была затейливо обделана драгоценными камнями и мозаикой. И вот наконец над головой забрезжил солнечный свет.

– Почти пришли…

* * *

За последним пролетом мраморных ступенек скрипнула увитая плющом калитка. Бесс ожидала, что они выйдут где-нибудь на вершине подле крыши Гезиры, но ей сразу же стало понятно, что они оказались на твердой почве. Там было нечто вроде сада, с деревьями и строениями, усеянными вокруг странными обломками статуй, – и все же место было необыкновенно мирным, наполненным каким-то дряхлым покоем.

– Ради Аль’Томана, где мы?

– Разве ты не понимаешь?

Узнать было не так уж и трудно. Стоило Бесс сориентироваться, и сразу стало ясно. Вон там, несколько под другим углом от вида, к которому она привыкла, располагались безмятежные коричневые пятна фермерских островов Безветрия. А там, вспененная, несомненно, начинающимся штормом, – огромная дамба Плавающего океана. Под ними же, хоть и закручиваясь вверх так, что само пространство и собственные ощущения Бесс так и старались сомкнуть с этим местом, наступали зеленые кроны безымянного леса, за которыми лежал кружок ее поляны, весь в красных чашах раскрывшихся кровоцветков.

– Ты ведь не можешь жить на Острове Мертвых?

– Почему же нет? Ты-то живешь внутри этого железного карбункула.

Даже в детских книжках говорилось, что город-остров Гезира является чем-то большим, нежели простой гладкий шар, окружающий звезду Сабила в трех плоскостных измерениях. И все же мысль о том, что они сумели добраться до этого пристанища мертвых, пробравшись через верх леса, захватывала дух и немало тревожила. Однако Бесс все же последовала за Элли дальше.

Большинство могил были очень старыми, однако в их основаниях сокрывались, как поговаривали, еще более старые. В самом деле, согласно самой фантастической версии легенды о происхождении Острова Мертвых, весь остров целиком состоял исключительно из мульчированной плоти, костей и памятников. Местность была несомненно опасно неровной и обветшалой, и в настоящее время посещали ее редко. Теперь ведь у всех основных церквей имелись собственные мавзолеи, а множество культов поменьше отдавали предпочтение далеким планетам для погребений. Что касается Церкви Воительниц, то она не нашла иного пристанища для своих слуг, кроме как в памяти, ибо служители ее все равно неизменно погибали в сражениях.

Вокруг резных колонн из песчаника бродили хайваны [87] . В воздухе дрожали и растворялись, словно болотные блуждающие огни, проекции духов. Из каменных ртов, забитых птичьими гнездами, взывали голоса с древних записей. Но более всего Бесс в этом месте поразило ощущение буйства жизни. Неуклюжие насекомые. Неистовый птичий гомон. Пьянящие ароматы и окраска цветков. А еще были фрукты, по сравнению с которыми даже гранат казался неприглядным. Также Элли поведала, что остров просто создан для того, чтобы охотиться с капканом на лисицу, ловить пегасов, собирать медовые семена и откапывать и жарить кротов.

87

Хайван на арабском языке, а также некоторых других означает «животное».