Лучшая зарубежная научная фантастика

— И как это вы собираетесь скрыться? На окнах решетки, двери заперты. — Он несколько часов смотрел, как какие-то молодые люди напрасно пытались выбраться из автобуса, отрывали панели от стен, били окна. Один из них сильно порезался осколком стекла. В дыру со свистом врывался ветер; ночи на планете были холодными, и если бы не тепло спрессованных вместе тел, многие пострадали бы от переохлаждения.

— Мы хотим раскачать автобус и перевернуть его, — объяснил Георгиев. — Вы должны помочь мне организовать этих сопляков.

Макс выпрямился.

— Перевернуть автобус? И как это поможет нам выбраться?

— Им придется всех выпустить. Нас больше, мы одолеем их, прорвемся.

— Это без меня. — Макс снова откинулся назад.

— Подумать только, ведь это вы меня вдохновляли, — фыркнул Георгиев. — Да вы трус.

«А вы — глупец», — хотел было ответить Макс. Он ничего не имел против побега, но самоубийство?

— Вы играете им на руку.

— Вчера утром, — сказал Георгиев, оглядываясь по сторонам, — каждый из нас был частью организации, знал свое предназначение и свои задачи. А сегодня мы — толпа умирающих от голода и жажды изгоев, лишенных самого необходимого. Но мы — люди, мы должны что-то сделать.

Вокруг раздалось бормотание, послышались слова «аминь» и «свидетель». [71]

— А вы не думали, что цель Разведки — запугать нас и заставить повиноваться? — спросил Макс.

— Да, но…

— И как вы считаете, что они сделают с любым, кто пойдет против них в самом начале? — продолжал Макс. — Как бы вы отреагировали? Как бы поступили с теми, кто пытается организовать сопротивление?

Георгиев молчал.

— Первым делом нужно уничтожить главарей мятежа, чтобы преподать остальным урок, — заявил Макс, отвечая на собственный вопрос. — Для этого необходимо создать ситуацию, в которой эти люди будут вынуждены выйти из тени, а затем устроить показательную казнь. Я бы сделал именно так.

71

Вероятно, имеется в виду стих из Библии: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия» (Откровение 3:14).

— Но я — не вы, — возразил Георгиев. — И я считаю, что все это — ошибка. Там, за стенкой — наши сослуживцы, братья, родичи. Если мы обратим на себя их внимание, они прислушаются. А если нет — мы применим силу.

Раздались возгласы: «Ага», «Им придется прислушаться».

— Вас ударили по лицу, чуть не пристрелили, и вы еще в это верите? — произнес Макс, откидываясь на спинку сиденья. — Мы просто должны постараться выжить. Ни одна чистка не длится бесконечно.

— Вы жалки, — сказал Георгиев и отвернулся.

Василий, не отрывая руки от невидимого креста на шее, пристально посмотрел на Макса, покачал головой и последовал за Георгиевым.

Майор без труда организовал людей: среди присутствующих он был старшим по званию, а солдаты были приучены к повиновению, приучены всегда что-то делать, не сидеть сложа руки. Изложив свой план бегства из автобуса, Георгиев заключил:

— Итак, на счет «три» все отходят к штирборту. [72] Все понятно? Раз! Два!

72

Штирборт — правый борт судна, бакборт — левый борт судна.

— Стойте, стойте, стойте, — крикнул кто-то, остальные воскликнули: «Стоп», Георгиев проорал: «Стойте, подождите!»

В автобусе было темно, но какие-то огни, проносившиеся мимо окон, освещали озадаченные лица. Наконец, кто-то спросил:

— А где штирборт?

Макс хмыкнул. Большинство пассажиров автобуса служили только на суше.

Георгиев постучал по закрытой двери.

— Двери — бакборт, правая сторона — штирборт. Нам надо опрокинуться на правую сторону, чтобы мы смогли выбраться наверх через двери.

Люди забормотали: «понятно», «хорошо», и Георгиев снова начал отсчет. Макс уперся ногами в пол и покрепче ухватился за скамью.

На счет «три» толпа бросилась к правой стенке автобуса. Он качнулся — как будто наскочил на небольшую колдобину.

— Весьма эффективно, — пробормотал Макс, но Георгиев уже подбадривал людей и давал указания:

— Отлично, для начала неплохо. Теперь все отходим к бакборту, к дверям, и пробуем снова.

Толпа прижала Макса к стене, в нос ему ударил запах мочи, пота и немытых тел.

— Три!

На этот раз люди, ринувшись к противоположной стороне, закричали.

Автобус заметно качнуло.

— Отличная работа, парни, — проорал Георгиев. — А теперь будем качать его туда-сюда. Как только добежим до бакборта, вот до этой двери, — он перегнулся через соседей и постучал по ней, — надо сразу возвращаться к штирборту, вон туда. Все ясно?

Бормотание: «ясно», «да, сэр».

— Что? Не слышу!

— ДА, СЭР!

На счет «три» все с криками рванули налево. Макс прикрыл голову рукой. На этот раз автобус качнулся, хотя и не слишком сильно — как будто в бок ему ударил порыв ветра, какие дуют с большого уступа в это время года.

— Штирборт! — приказал Георгиев, и толпа с ревом бросилась направо. Несколько человек споткнулись в темноте, но, несмотря на беспорядок и ругань, толчок оказался сильнее.

Георгиев заставил людей подбадривать себя криками и хлопать в ладоши, затем постепенно установился некий ритм — в одну сторону, затем в другую. Макс не трогался с места, подтянул ноги на скамью, но каждый раз на него обрушивались удары локтей и колен. Он увернулся от нескольких тычков, затем обхватил колени руками и перестал сопротивляться.

— Ну, давайте! — возбужденно кричал Василий.

Из заднего отделения постучали, и арестованные из первого криками поделились с ними своими планами. В первой совместной попытке люди разбежались в разные стороны, сведя на нет свои усилия. Один из молодых людей, прислонившись к задней стенке, завопил:

— Штирборт, вы, идиоты, штирборт!

— Быстрее, — торопил Георгиев. — Мы почти проехали город!

Люди в обоих отделениях с новой силой бросились вправо, автобус накренился, и его левые колеса оторвались от земли. Он резко вильнул, затем выровнялся, арестованные смолкли, и почти все, за исключением нескольких человек, позабыли броситься на противоположную сторону.

— Есть, мы сможем сделать это! — крикнул Георгиев. — Ну, пошли, вставайте, начинаем снова!

Люди были так поглощены раскачиванием автобуса, что никто, кроме Макса, не заметил, как он замедлил ход, и снаружи показались фары вездеходов на воздушных подушках. Автобус остановился, и сквозь решетку ударил ослепительный свет прожекторов, выхватив из темноты небритые лица с запавшими глазами.

Подбежали охранники, загремели замки, и дверь резко распахнулась.

— Поздравляем, это было впечатляюще, отличная работа, парни, — рявкнул начальник конвоя. — Кто здесь старший по званию?