Лучше поздно

– Он что, будет нас учить?! Он же преступник!

– Мы не хотим с ним заниматься!

– Ребята, давайте устроим ему бойкот - Гарри, ты же нас поддержишь?

– И ничего он нам не сделает - ему даже баллы снимать запрещено!

Откинувшись на жесткую спинку ученической скамьи, я с интересом наблюдал за происходящим. Помогать ему я, разумеется, не собирался - было просто любопытно, как он справится и справится ли вообще. Глядишь, если урока не получится, а там и следующего, авроры передумают и избавят школу от Снейпа, а меня - от этого задания, будь оно неладно.

Но Снейп какое-то время ничего не предпринимал - просто, склонив голову, прислушивался к возмущенным выкрикам. А потом, поднявшись и скрестив на груди руки так, что распухшие пальцы спрятались в складках мантии, обвел класс своим фирменным тяжелым взглядом, в котором было столько усталого презрения, что даже самые яростные крикуны смущенно примолкли.

Впрочем, через полминуты светловолосый крепыш на второй парте, вскочив так резко, что чуть не опрокинул котел, отчаянно выпалил:

– И не смотрите на нас так! Мы вас больше не боимся!

– О да, конечно, вы не боитесь, - проговорил Снейп негромко, но так, что мгновенно наступившая тишина сделалась абсолютной.
– Вы ведь все здесь смельчаки, правда? Так легко и приятно проявлять храбрость, когда перед вами мерзкий преступник, которому запрещено снимать баллы, который почти не владеет палочкой и от которого вас в любой момент готов защитить спаситель магического мира, - иронический поклон в мою сторону.
– Это, должно быть, очень по-гриффиндорски - вести себя по-хамски, зная, что вам ничего за это не будет - так, мистер Макмиллан?
– пристальный взгляд в упор на светловолосого крикуна и тот, не выдержав, опустил глаза и пробормотал:

– Извините.

– Кто-то еще желает проявить чудеса храбрости?
– Снейп вновь пристально оглядел класс, и я заметил, что многие отводят взгляд и, торопливо пробормотав что-то похожее на извинение, достают учебники.

Поразительно, но ему удалось справиться с ситуацией - и на этом, и на других уроках. Что-то похожее, хотя, может, и не столь бурное, происходило на каждом - и на каждом его способ действовал безотказно: никому не хотелось чувствовать себя мерзавцем. Правда, многие, ища поддержки, пытались поймать мой взгляд - но я упорно смотрел только на Снейпа, продолжая держать его под прицелом палочки.

Помогать ему я не собирался - но и мешать тоже. Он сволочь, но он прав - дети не должны опускаться до скотства. Пусть лучше почувствуют жалость к преступнику, чем ощутят соблазн унизить того, кто и так унижен, - хорошо, что они не знают, до какой степени. Пусть учатся быть великодушными - даже с теми, кто этого не заслуживает.

На последней паре я и сам пожалел бы его, если б мог испытывать к нему что-то подобное. Выглядел он в точности как оживший призрак, и в глазах у первокурсников-пуффендуйцев определенно было больше жалости, чем страха. Раза два я даже готов был прервать занятие - ни к чему детям видеть, как учитель, даже вот такой, теряет сознание посреди урока. Но он как-то продержался и даже смог довольно внятно продиктовать домашнее задание - правда, это было последним, на что его хватило, и в комнаты мне пришлось его левитировать. В своем углу он рухнул на пол безжизненным комом - и пролежал так до шести. Наручники я на него опять одевать не стал, понимая, что снова сознательно нарушаю инструкцию, и, разумеется, хорошего настроения это не прибавило.

Но в целом все прошло сносно. И отвратительней дня в моей жизни еще не было. Потому что этот мерзавец вел себя совсем не так, как я от него ожидал.

Я всегда считал, что занятия для него - прежде всего повод безнаказанно поливать нас сарказмом, а сам процесс обучения по определению вторичен. Но на сегодняшних уроках он и правда пытался… учить. Вопреки собственной слабости и негнущимся пальцам, вопреки почти осязаемой ненависти школьников он объяснял, показывал, комментировал - и эти комментарии были… уместны. И даже вполовину не настолько язвительны, как я запомнил.

Неужели все дело только в том, что я впервые посмотрел на все это со стороны?! И на наших занятиях он тоже пытался что-то вдолбить в нас, а не издевался, как мы привыкли считать?

Но самым неприятным сегодня оказались даже не уроки, а те часы, которые я провел в подземельях в вынужденном безделье до того, как отправить его в Министерство. В спальню я не заходил - да и что мне было там делать, смотреть, как он скорчился в своем углу, глядя перед собой пустыми глазами? В гостиной тоже долго не смог высидеть - книг у Слизнорта было довольно много, но трактаты по зельеварению я не стал бы читать даже на необитаемом острове. Томясь от ничегонеделания, я заглянул в лабораторию. Хаос, царящий на бесконечных полках, наводил тоску. Может, попробовать как-то разгрести этот бедлам?.. Но тут в гостиной истошно зазвонил заведенный мной магловский будильник - единственная вещь, которую я оставил у себя в память о Дурслях - и я поплелся в спальню поднимать Снейпа. Взмахом палочки - со своими негнущимися пальцами он опять возился бы полчаса - переодел его в старую мантию, защелкнул наручники и отправил в аврорат через камин - о пути туда в инструкциях ничего не говорилось. И сейчас сижу у Макгонагалл, ожидая, когда смогу его забрать.

Языки пламени в камине меняют цвет, становясь зеленоватыми - и через решетку в комнату заглядывает возбужденная физиономия Билли Джоэла - того самого молоденького аврора, позвавшего меня вчера к Блэкстону.

– Здравствуйте, профессор, - улыбаясь, кивает он Макгонагалл и оборачивается ко мне: - А, Гарри, и ты уже здесь? Пошли, заберешь своего красавчика!

Я благодарю директора за чай, вздохнув, отодвигаю стул и делаю шаг к камину - голова Джоэла уже исчезла в пламени. Заношу ногу, чтобы переступить через решетку - и слышу негромкий голос Макгонагалл:

– Гарри, когда ты вернешься с ним, меня в кабинете не будет. Не хочу видеть его чаще, чем это необходимо.

Я невесело киваю, не оборачиваясь. Как будто я этого хочу.

В кабинете старшего аврора со вчерашнего дня ничего не изменилось. Хотя… В каменной стене появились массивные металлические кольца, от них по стене свисают цепи с широкими браслетами, и пол под кольцами измазан чем-то таким… Сглотнув, я быстро отвожу глаза. Не надо быть экспертом, чтобы понять, чем он там измазан. Это кровь вперемешку со спермой.

И он рядом, в нескольких дюймах - сидит, бессильно привалившись к стене. Окровавленный и абсолютно голый. Увидев меня, он судорожно пытается подтянуть к груди острые колени, но не успевает - Джоэл, хихикнув, быстро подходит к нему и поднимает его с пола так же, как вчера это сделал Блэкстон - за волосы.

– Стой смирно, гаденыш, - аврор произносит это почти нежно и, улыбаясь, оборачивается ко мне:

– Правда, хорош? Блэкстон в командировке до среды, вот мы и решили не таскать нашего зайчика через лишний камин, устроились прямо здесь - и классно его поимели. Впятером, ага. По очереди, а иногда по двое, - он причмокивает, смакуя воспоминания.
– Вообще-то начальник подобное не одобряет, но ты же не проболтаешься, правда, Поттер?
– Джоэл искательно заглядывает мне в лицо, - ты же не слишком привязан к этому красавцу?

Я, оцепенев, смотрю на него. Я-то считал это мерзостной необходимостью, самым отвратительным, но неизбежным методом подавления личности, но Джоэл говорит об этом как… как о забавном, но не слишком поощряемом развлечении. Они что же, просто пользуются его беспомощностью?.. Черт, придется внимательнее присматривать за ним сегодня - выйди я отсюда после такого, немедленно повесился бы.

Пока же он просто стоит, чуть покачиваясь в попытке удержать равновесие и глядя прямо перед собой ничего не выражающим взглядом. Он больше не пытается прикрыться, и я, отводя глаза, успеваю заметить, что в паху прибавилось кровоподтеков, безжизненно висящий член покрыт мелкими царапинами и выглядит болезненным, а яички распухли и посинели.