Лучшее шоу галактики

Повернувшись так, чтобы ни одна камера не захватывала блокнот, я принялась с любопытством разглядывать странички. С одной стороны, изображала интерес, а с другой — действительно этот интерес испытывала. Только не к насекомым, само собой. Разумеется, я не надеялась обнаружить нечто под названием «Тайный план», но ведь какие-то заметки Ральф делал? Впрочем, он мог просто играть сам с собой в «крестики-нолики».

Удивительно, но листы действительно пестрели записями, вот только, к моей досаде, ни одну из них прочитать я не смогла. По очень простой причине: велись они на языке, которого я не знала. Просмотрев все заметки (уже не из надежды что-либо узнать, а скорее из вредности), вытащила из обложки ручку и быстро написала несколько слов, после чего захлопнула блокнот и вернула его владельцу.

— Спасибо.

— Не за что, — сухо ответил альф и сунул вещицу обратно в карман.

А я только теперь сообразила, что в моем безупречном на первый взгляд плане имеется существенный недостаток: не факт, что капитан догадается о том, что в блокноте появилась новая запись. сли он не наблюдал за мной, конечно. «Он не дурак, — утешила я себя. — Понял, что его бумажки понадобились мне не просто так». Но на душе все равно скребли кошки, и собственная идея уже не казалась мне такой блестящей.

— Кофе! — радостно провозгласил Дитмар, появляясь из дома с кофейником и сахарницей в руках.

Макси семенила за ним, несла с кислой физиономией поднос с чашками, ложками и блюдцами. Она грохнула свою ношу прямо на траву, чудом ничего не разбив, опустилась в шезлонг и капризно простонала:

— Как я устала!

Близнецы дружно повернули головы в ее сторону и хором вопросили:

— От чего?

— Давайте пить кофе! — преувеличенно жизнерадостно произнес Дитмар. — Макси, первая чашка — тебе.

Ральф присоединился к тут же выстроившимся в очередь кофеманам, а я вздохнула. Все, что могла, я сделала, теперь оставалось только ждать.

***

Предрассветные сумерки два спутника Альфы-А окрашивали в фиолетово-розовый. Я специально назначила встречу ранним утром в надежде на то, что неведомая ночная опасность к этому времени уже минует, хотя, как показывал мой личный опыт, даже днем здесь можно было попасть в неприятности. Окна первого этажа уже привычно были не просто закрыты, но и наглухо зашторены, что меня только порадовало: никто не заметит, как отъезжает кар, а мотор, к счастью, работает не очень громко, так что точно не разбудит спящих.

Фары я включать не стала, чернильная темнота неба уже посветлела. Цвета при таком освещении различались ещё плохо, сливались и смазывались, но вот очертания даже некрупных предметов виднелись отчетливо, так что въехать в дерево можно не опасаться.

Ральф, умница, понял все правильно и уже дожидался меня на берегу реки примерно в километре от корабля. Я остановила кар, заглушила мотор, открыла дверцу и только тут сообразила, как он мог истолковать мое послание. Смутилась и выпалила вместо приветствия:

— Это не свидание!

— Понятно, — усмехнулся Ральф. — Это важная, но очень тайная встреча. Мы готовим заговор?

Камера не кружила над ним — значит, нашел-таки способ ее отключить. Я выбралась наружу и зябко поежилась: от реки тянуло влажной прохладой. Звонко плеснуло откуда-то слева.

— Рыба, — предположил капитан, стянул с себя куртку и набросил мне на плечи. — Вот, укутайся.

— Спасибо.

Некоторое время слышен был лишь негромкий плеск воды и шорох листьев. Ральф молчал, видимо, ожидал, что я объясню, зачем его позвала, а мне никак не удавалось придумать, с чего начать разговор.

Небо посветлело, окрасилось на горизонте ало-золотым: начинался рассвет. Застрекотало в траве неведомое местное насекомое.

— Что это? — спросила я. — Кузнечик?

Ральф покачал головой.

— Нет, это…

Он на мгновение замялся, а я издала смешок.

— Не трудись выдумывать название. Я знаю, что никакой ты не энтомолог и в насекомых вряд ли разбираешься так хорошо, как твой родственник, настоящий Гринбург.

Он посмотрел мне в лицо и медленно сказал:

— Вообще-то, я и есть настоящий Гринбург.

— Но ты — не Ральф Гринбург, член-корреспондент Межгалактической Академии и… О, черт, позабыла все звания. Если ты немного подождешь, то я открою статью и зачитаю.

Он сорвал травинку, сунул в рот, пожевал и немного невнятно пробормотал:

— Конечно, статья в энциклопедии. Я должен был это предвидеть. Все-таки ты умная женщина, Арина, хотя иногда и ведешь себя, как глупышка.

Я задохнулась от возмущения и не сразу вернула себе дар речи. Закашлялась, утерла выступившие на глазах слезы и только потом спросила:

— Так это твоих рук дело?

— Что именно?

От злости в глазах потемнело, и я сжала кулаки.

— Не притворяйся идиотом! Все это: отсутствие связи, исчезновение Алии и Танаску, странное поведение участников, вообще все это дурацкое шоу! Зачем тебе это понадобилось?

Чувствовала ли я в тот момент обиду? Нет, обида — слово слишком мелкое, не передающее и десятой доли тех эмоций, что раздирали меня на части. Подумать только, я решила ему довериться, рассказать все, а он… он… И еще меня с головой накрыла волна безнадежности. Получается, я осталась в одиночестве, когда вокруг одни недоброжелатели, и в любой момент можно ожидать удара в спину.

Ральф оставался спокойным.

— Отвечаю по порядку. К отсутствию связи я никакого отношения не имею, хотя и не могу сказать, что для меня это стало сюрпризом. Признаться, чего-то подобного я и ожидал. Исчезновение Алии и Тревора меня озадачило, впрочем, я уверен — ладно, почти уверен! — что они живы. И шоу придумал не я, но да, мне пришлось пойти на некоторые хитрости, чтобы сюда попасть.

После его ответов количество вопросов только увеличилось, а самым главным по-прежнему оставался вопрос доверия, но начать я решила с наименее значимого.

— Некоторые хитрости — это липовые документы? Интересно, настоящий Ральф в курсе, что он сейчас находится на Альфе-А?

Он ухмыльнулся.

— Видишь ли, Арина, дело в том, что документы у меня самые что ни на есть настоящие. Меня действительно зовут Ральф Гринбург.

Я стукнула его кулаком по плечу.

— Хватит врать! Я видела снимки настоящего Ральфа, и он — не ты! Да, сходство имеется, и даже сильно, но и отличий много.

— А ты внимательная, — в его голосе звучала теплая насмешка. — Вот только мое полное имя — Фредерик Вильям Ральф Гринбург, а имя моего кузена — Гастон Ральф Нейман Гринбург. Ральфом звали нашего общего деда.