Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

— В чем дело? — занервничал Буздуган.

— Не хотелось бы вас огорчать, — ответил Голеску, поднимая голову и заговорщически подмигивая. — Должен вам сказать, превосходная защита от хищников. Впредь будет неповадно, да? Иначе лисиц не проучить. Но, друг мой! Как вялы и безжизненны ваши птицы! Вот уж кого не назовешь бойцовыми петухами! Почему они не расхаживают и не квохчут? Очевидно, они ослаблены, эти жертвы неправильного питания!

— Они у меня получают только лучшие корма! — запротестовал Буздуган.

Голеску с улыбкой поводил указательным пальцем у него перед носом.

— Не сомневаюсь, но достаточно ли им этого? Птица, недополучающая необходимых веществ, производит второсортные яйца, из которых вылупляется хилое потомство. Мало того, безвкусные, мелкие яйца способны погубить вашу репутацию первоклассного поставщика. Нет-нет, невнимание к рациону птицы может явиться причиной вашего падения!

— Но ведь…

— К счастью, я могу вам помочь! — заявил Голеску, убирая записную книжку и карандашный огрызок.

— Сколько? — поник Буздуган.

— Как?! Неужели вы полагаете, любезный господин, будто представитель его высочества князя берет взятки? Да, конечно, в прошлом подобное еще могло иметь место, но ведь мы, в конце концов, живем в новой эпохе! Я говорил о науке! — упрекнул его Голеску.

— О науке?

— Эй, мальчик! — властно крикнул Голеску Эмилю, который только-только успел их нагнать. — Этому законопослушному гражданину нужна бутылочка «Золотой Игрек-Формулы».

Эмиль никак не отреагировал, поэтому Голеску выхватил у него саквояж и, открыв его, извлек оттуда пузырек с желтой краской.

— Это, любезный господин, диетическая добавка, которую производит Министерство сельского хозяйства, — пояснил Голеску, любовно держа бутылочку в ладонях. — Его высочество князь собрал лучших ученых и повелел им направить свои способности на Решение проблемы улучшения здоровья домашней птицы. Опираясь на новейшие открытия, ученые создали стимулирующее средство поистине поразительной эффективности! «Золотая Игрек-Формула»! При регулярном употреблении приводит к потрясающим результатам!

Буздуган уставился на пузырек:

— А что оно делает?

— Делает? Она предоставляет питательные вещества, в которых так отчаянно нуждаются ваши птицы! — заявил Голеску. — Что ж, давайте продемонстрирую. У вас найдется блюдо или тарелка?

Когда хозяин принес жестяную миску, Голеску проворно устремился на птичий двор. Буздуган следовал за ним по пятам. В самом дворе было, казалось, даже жарче, чем за оградой.

— А теперь, любезный господин, прошу понаблюдать за поведением ваших птиц, — сказал Голеску, откупоривая пузырек и выливая содержимое в миску. — Бедняжки сразу чувствуют целительную силу «Золотой Игрек-Формулы». Они ее жаждут! Взгляните!

Он поставил миску на потрескавшуюся землю. Ближайшая курица повернула голову. В ее крошечном мозгу промелькнула мысль: «вода». Птица тут же засеменила к миске и принялась жадно пить. Это же озарение постигло и прочих кур, и они, одна за другой, набросились на тепловатую желтую краску, словно на охлажденное шампанское.

— Видите? — спросил Голеску, переступая с ноги на ногу. — Несчастные оголодавшие создания. Теперь конец бледным желткам, лишенным питательных свойств! Они станут крупными и золотистыми! Исключительно благодаря «Золотой Игрек-Формуле». Всего две марки за бутылочку.

— А ведь и правда пьют, — не без удивления протянул Буздуган. — А что, пожалуй, куплю пару бутылочек.

— Ах! Друг мой, с сожалением вынужден сообщить, что поставки «Золотой Игрек-Формулы» весьма скудны, а спрос на нее так велик, что мне придется ограничить вас одной бутылочкой.

— Что?! Их же там у вас полная сумка! — воскликнул Буздуган. — Я видел, когда вы ее открывали.

— Это правда, но ведь мы должны предоставить равные возможности и вашим конкурентам, — отозвался Голеску. — Будет не очень справедливо, если во всем регионе призовые куры окажутся только у вас, не так ли?

Хозяин, прищурившись, взглянул на него.

— Две марки за бутылочку, значит? Даю двадцать пять марок за весь саквояж. Что скажете?

— Двадцать пять марок? — Голеску с потрясенным видом отшатнулся. — Но что же будут делать остальные птицеводы?

Буздуган объяснил ему, чем могут заняться остальные птицеводы, и вытащил из-за пояса засаленный кошель.

Тем вечером они не спеша возвращались домой, распределив по птицеводческим хозяйствам долины несколько саквояжей «Золотой Игрек-Формулы». Голеску был невероятно доволен собой и тяжестью разнообразной валюты, которой были битком набиты его карманы.

— Понимаешь, мой дорогой дружок, — говорил он Эмилю, — так начинаешь чувствовать себя личностью. Природа людская — что река, течет себе и не меняется; а мудрый человек построит на берегу этой реки мельницу, чтобы слабости и суетные заботы крутили ему жернова. Страх, жадность и зависть еще никогда меня не подводили.

Эмиль, постанывая от усталости, издал нечто похожее на согласное хрюканье.

— А ты? Разве не был для тебя этот денек настоящим праздником? Ты наконец-то отважился взглянуть на солнечный свет, и, оказалось, это не так уж плохо, правда? Смотри под ноги, — добавил Голеску, когда Эмиль едва не налетел на дерево. Взяв несчастного за шиворот, Голеску вернул его на тропу. — Уже близко. Да, Эмиль. Как тебе, однако, повезло, что ты повстречал меня на жизненном пути. Завтра пойдем дальше дорогой открытий, правда?

* * *

Так они и сделали, на этот раз отправившись в дальнюю часть долины, откуда сильно тянуло аммиаком, что свидетельствовало о наличии множества птицеводческих усадеб. Они только-только свернули на подъездную дорожку и яростный лай мастифа за решетчатыми воротами привлек внимание хмурого хозяина, когда Эмиль прошептал:

— Лошадь.

— Да нет, это просто большая собака, — отозвался Голеску, снимая перед хозяином шляпу. — Доброе утро, любезный господин! Позвольте…

Однако тут и он услышал топот копыт. И покрылся испариной, но лишь улыбнулся пошире и продолжил:

— …представиться: доктор Милон Кретулеску из Министерства сельского хозяйства. Я…

Лошадь галопом проскакала по дороге, миновав поворот, но стоило сердцу Голеску снова забиться в привычном ритме, как топот на мгновение стих, а затем начал приближаться.

— …послан, чтобы выразить волю самого князя Александру, который…

— Эй!

— Прошу прощения, минуточку, — проговорил Голеску, оборачиваясь.