Лучшие Друзья 2

Я, повернувшись к Дани, безумно посмотрела на него.

Он понял все без слов: мы оба ринулись к мерседесу и поехали следом. В машине мы оба молчали – говорить не хотелось. По моему лицу струились слезы, а Дани вжимал педаль газа в пол.

Егор вел машину на удивление хорошо. Он ехал быстро, но удачно вписывался во все повороты. Выехав на трассу, где мы катались, он вдруг остановился и вышел. Встав посреди дороги, он посмотрел на Даниила. Тот мгновенно вышел из машины, я следом.

– Кристина, сядь, - услышала я просьбу Дани и, обведя их обоих взглядом, вновь села, закрыв дверь.

Они говорили тихо, а я не умела читать по губам. Дани что-то объяснял ему, но Егор был непреклонен. Они долго спорили, я видела лицо Дани – расстроенное и серьезное, он разъяснял что-то младшему брату, Егор, щурясь, смотрел на него. Затем, бросив напоследок короткую фразу, Егор сел в машину и, газанув, уехал.

Когда Дани вернулся и сел в салон, я накинулась на него:

– Почему мы не едем следом?! Что он сказал?

– Ничего. Кристина, ты устала. Поехали домой, пора спать, - у Дани было сосредоточенное лицо, но я видела, что он расстроен, маленькая морщинка пролегла меж его бровей.

– Он в порядке? Куда он поехал?

Но Дани молча вел машину дальше, до тех пор, пока мы не оказались у большого высотного здания.

– Куда мы? – нахмурилась я.

– Ко мне, - просто ответил Дани.

11.

Я прижала к щеке лед, ложась на белый диван посреди полукруглой гостиной. У Дани дома было безукоризненно чисто и стильно, я бы даже сказала, до фанатизма.

Он вошел в гостиную, сказав:

– Пойдем в спальню, Кристина. Здесь тебе будет неудобно. Слышишь?

Я нехотя поднялась, направилась в другую дубовую дверь.

Я ощущала усталость так сильно, что мне казалось, что если я сейчас не лягу, то упаду прямо на пол. Даниил это видел: он взял меня под руку и довел до кровати, уложил и, накрыв одеялом, потушил ассиметричную лампу на полке.

Направившись к двери, он собрался выйти, как вдруг я спросила:

– Ты разве не останешься со мной?

Он помедлил в дверях, стоя ко мне спиной. Затем, повернувшись, улыбнулся, но устало и не очень искренно.

– Отдыхай, крох.

– Останься, - попросила я сквозь нависшую дрему. Он подошел ко мне, забрав мешок со льдом и положив его на тумбочку, сел рядом.

Положив руку мне на плечо, он погладил меня, чуть улыбнувшись. И улыбку я эту видела уже через смеженные веки. Сон затянул меня.

Мне снилась драка, но только на месте Макса был Дани, они с Егором дрались как в последний раз, брызжа слюной и пылая ненавидящим взглядом.

Затем я видела, как Егор, утирая глаза, кричит, что я виновата во всем, что с ним происходит. А дальше мне снилась тьма, нарушаемая взглядом серых глаз, из-за которых я переживала больше всего на свете.

Рано утром Дани разбудил меня и отвез домой. Мы почти не разговаривали, и, как я ни старалась, Дани был замкнут и отвечал нехотя. По прибытию он поцеловал меня в лоб и открыл дверь. Я вышла из мерседеса и, захлопнув дверь, посмотрела на Дани непонимающим взглядом. Но мерседес с визгом подорвался и полетел вперед.

Я совершенно растерялась. Почему он так себя ведет? Я была больше чем уверена, что причина в Егоре. Но о чем же они говорили?

Помедлив, я направилась по дорожке к дому и, открыв дверь, проскользнула внутрь.

В доме была идеальная тишина, декоративные часы на стене показывали семь утра.

У меня жутко болела голова и ныла щека, но я, стоически перенося все это и стараясь как можно тише подниматься по лестнице, вспомнила, что папа и Валентина вчера были в ресторане, а значит, сейчас папы дома быть не должно. А Валентина, наверняка, еще спит.

Прошмыгнув мимо их спальни серой мышкой, я толкнула дверь к себе и, войдя внутрь, остановилась как вкопанная. Валентина стояла у окна, сложив руки на груди. Она была в тонком шелковом халате, а идеальная прическа была распущена, мягкие локоны рассыпались по плечам.

Она видела, как меня подвез Дани. Она все видела.

Алая краска залила мои щеки.

– Доброе утро, - начала она, чуть улыбнувшись.

– Привет, - я медленно положила куртку на кровать, оставшись в платье.

– Ничего не хочешь рассказать мне? – я осторожно посмотрела в ее лицо, но она не злилась а, казалось бы, даже была заинтересована.

Я лишь выдавила подобие улыбки.

– Ну… я была….

– Я знаю, что ты была на вечеринке, - облегчила мне признание Валентина. – Когда я позвонила тебе вечером, какой-то парень провыл в трубку что-то похожее на: «зашибенская туса, извините, я не знаю, где Кристина».

Я поежилась. Вот тебе на! Ожидая приговора, я подняла на нее глаза.

– Ты могла бы просто сказать, что идешь на вечеринку.

– Серьезно? – не удержалась я. – Вы бы пустили? Особенно после недавнего инцидента.

Валентина мягко улыбнулась.

– Но тогда бы ты сказала правду. А не скрывалась, как вчера. Доверие очень важно, Кристина. Я хочу, чтобы ты знала…

– Я знаю, - немного резковато ответила я. Меж бровей Валентины залегла морщинка беспокойства. – Извини. Я просто…. Прости, что не сказала правду. Я знаю, что могу доверять тебе и папе.

– Отношения между мной и моей матерью всегда были сложными, - вдруг перевела тему Валентина, присаживаясь на мою кровать. Я подошла и села рядом. – Она никогда и никуда не пускала меня. У нас не было доверия в отношениях, я не могла поделиться с ней проблемами, а она никогда не посвящала меня в свои. Может быть именно поэтому мы сейчас не общаемся. Но я веду к тому, что, будучи маленькой, я поклялась себе, что моя дочь не будет нуждаться в разговорах. Я буду той, кем ей нужно, чтобы она понимала – она всегда сможет обратиться ко мне. Я очень хочу, Кристина, чтобы ты это поняла. Я не пытаюсь на тебя давить, нет. Я лишь хочу сказать, что ты можешь положиться на меня.

Я кивнула.

– Ммм… а папа знает?

Валентина кривовато улыбнулась.

– Нет. Он хотел позвонить тебе с утра. Но, так как еще рано, ожидай звонка чуть позже.

Я почувствовала невероятный прилив облегчения. Посмотрев в красивые зеленые глаза Валентины, я выдавила:

– Прости меня. Я не хочу больше подводить твое доверие.

Она лишь ласково улыбнулась, погладив меня по щеке. Тут же ее улыбка улетучилась.

– Откуда этот кошмар?

Я невольно отшатнулась от нее. Я знала, что она увидела синяк.