Лучший друг моего парня

— Чёрт… — произношу на выдохе, упираясь руками в край каменной раковины.

Поднимаю глаза и смотрю на своё отражение. Красотка. Помада некрасиво растёрта у губ, выходя за их контур, на ключице виднеются красные полосы от зубов, волосы всклокочены, в уголки глаз набегают слёзы.

Если я сейчас кого-нибудь встречу, ни у кого из встреченных не возникнет и тени сомнения, чем я здесь занималась…

Прополоскав рот, выбегаю в прихожую и беру из кучи сваленных вещей свою куртку. Мне нет дела, куда делись Вика и все остальные. Я хочу убраться из этой квартиры и этой ванной как можно дальше.

Накинув на голову капюшон, сбегаю по лестнице и вываливаюсь из подъезда во двор элитной многоэтажки.

Обняв себя за плечи, быстрым шагом пересекаю двор. Едва заношу руку, собираясь нажать на кнопку у кованого забора, чтобы выбраться на оживлённую улицу и вызвать себе такси, как у стоящей напротив машины зазывно подмигивают фары, привлекая внимание.

Вздрагиваю и медленно оборачиваюсь.

Саша, сидящий за рулем, плотно сжимает губы. Лицо бледное, под глазами тени. Выглядит ужасно. Так же, как и я сейчас. Смотрит с осуждением и брезгливостью, у меня не остаётся сомнений, что он уже в курсе, чем и с кем я занималась.

Мы смотрим друг на друга бесконечно долго, до тех пор пока Соколов подбородком не указывает на пассажирское сиденье. Безмолвно предлагая сесть к нему в машину.

Первая — трусливая, но такая легкая — мысль: уйти. Сбежать от разговора с Сашей так же, как только что, унизив меня, сбежал Мирон. Уверена, Соколов не будет меня преследовать и силой заталкивать в свою тачку. Он не такой, как Гейден. Совсем другой.

Светлый, добрый, умеющий шутить и никогда не посягающий на личные границы. Почему же меня тогда совсем к нему не тянет?

Тянет к другому — тёмному и плохому.

Сейчас на лице Саши читаются холодность и отрешённость. Глаза, как голубые ледышки, цепко следят за каждым моим движением. Осматривает меня с головы до ног несколько раз, подмечая каждую деталь и криво усмехается.

Нет. Сегодня Саша не примет любой исход и не вздохнет с облегчением, если я уйду.

Вторая мысль, более здравая и решительная: вот он, шанс поставить точку в этих отношениях. Стать свободной. Вырваться из мира, в который я так долго пытаюсь пролезть и который так отчаянно изрыгает меня назад в нищету. Мира богатых отпрысков и их грязных секретов. Мира, где правят деньги и, кажется, других проблем не существует. Мира вседозволенности и откровенного секса.

Мира, где я плечом к плечу сосуществую с Мироном Гейденом и, кажется, готова в него влюбиться, кинувшись в омут с головой. Всего после одного поцелуя… но какая долгая к нему была прелюдия! Плевать на всё!

Он хотел, чтобы я пришла к нему сама. Я готова. Потому что только рядом с ним, в его руках, я сегодня почувствовала себя не куклой, а живой.

Только в этом мире любви нет места. Как нет места и для меня. Я всегда буду чужой. Везде.

На ватных ногах подхожу к «мерседесу» Соколова и открываю дверь. Забираюсь внутрь и зябко ёжусь. В салоне холодно и пахнет табаком. Сколько он тут сидел один? Что делал? Меня ждал? Или кого-то ещё?

— Привет. Я думала, ты уехал, — говорю тихо. — Поговорим?

Голос свой не узнаю. Прочистив горло, бросаю косой взгляд на водительское сиденье.

Саша не включает печку, ничего не говорит и вообще не двигается. Не заводит мотор. Он как будто не здесь. Смотрит в лобовое немигающим взором, стискивая ободок руля до побелевших костяшек.

Кутаюсь в куртку сильнее, изо рта вырывается облачко пара. Кожа на ногах под капроном колготок покрывается мурашками.

— Саш? — зову его. — Всё нормально?

Парень вздрагивает и переводит на меня бешеный взгляд налитых кровью глаз.

— Нормально? Это ты мне скажи, как тебе с моим лучшим другом зажиматься было, нормально? — спрашивает резко.

Слова оправдания чуть не слетают с языка. Не была готова к такому вопросу в лоб. Хотела начать с другого, не с измены, которая уже состоялась. Расстаться, как и планировала. По-хорошему, по-человечески. Соколов не сделал мне ничего дурного. Единственное: был не самым внимательным парнем на свете и имел проблемы с алкоголем. Но умело компенсировал всё дорогостоящими подарками. И меня это почти всегда устраивало.

— Как тебе, Ангелина? Потрахалась наконец-то? Да ты бы сказала, что тебе этого не хватает! Знаешь, скольких желающих я бы нашёл на твою пилотку! Очередь бы выстроилась!

У меня от его слов всё внутри холодеет. Сжимается и подпрыгивает к горлу тошнотворным комом. Сам меня и пальцем не трогал. Не возбуждался никогда, целовал через силу. А теперь ревнует?

Саша подаётся в мою сторону всем телом, приближая к моему лицу своё, искажённое дичайшей яростью. Но ярость эта не похожа на задетые чувства обманутого и обиженного неверной девушкой парня. Нет. Здесь что-то другое.

— Отодвинься от меня, — произношу обманчиво ровно, словно не боюсь этой внезапной вспышки гнева. — И сбавь тон. Ты меня в чём-то обвиняешь, Саша? Ты? Меня?

Неотрывно глядя ему в глаза, завожу руку за спину и пытаюсь нащупать дверную ручку. Сердце в груди неистово трепыхается. Интуиция кричит бежать и не оглядываться. Сегодня, видимо, день такой. Все сбрасывают маски и обнажают свои души перед другими. И я уверена, обнаженная душа Соколова мне не понравится.

— Какая же ты сука, а строишь из себя кроткую овцу, — говорит Саша, но мое желание выполняет.

Откидывается назад на сиденье и обхватывает голову ладонями, запуская в волосы пальцы. Его грудь быстро вздымается и опадает. Он пытается взять себя в руки и успокоиться.

Я наконец нащупываю ручку и немного выдыхаю. Если что, успею её дёрнуть и вывалюсь наружу, даже если этот придурок вздумает тронуться с места. Особенно если он вздумает.

— Не помню, чтобы я кого-то из себя строила. Мы расстаёмся, думаю, тебе это понятно? Впрочем, это именно то, о чём я планировала с тобой сегодня поговорить. Собиралась сообщить при других обстоятельствах, но ты меня сам вынуждаешь, Соколов.

— То есть ты даже отрицать не будешь, что потрахалась с Гейденом на вечеринке в честь дня рождения его девушки?

— А нужно отрицать? Это что-то между нами изменит? — недоумеваю.

Моя измена очевидна.

Саша что, мазохист? Или его волнует сам факт того, был ли у меня половой акт с Мироном или нет? А это уже интересно…

Прищурившись, окидываю взлохмаченного Соколова оценивающим взглядом.

— Да ты понимаешь, Лина, что ни хера ему не нужна! Ваще ни одна ему не нужна, ни ты, ни какая другая. Он девками пользуется как одноразовыми перчатками. Один раз натянул и выбросил. Ни имени не помнит, ни телефона не записывает. Ходит в клубы, снимает шлюх, покупает девственниц. Спорит на них! Да он долбаный извращенец и коллекционер. Тебя такое вставляет? Хочешь быть его очередной?