Лучший фильм 1977 года

– Одну секундочку, – перебил его я, поймав за язык. – Вы хотите сказать, что наши гуманные советские законы несовершенны и у империалистов они лучше?

– Э-э, – охренел заступник и я уже было собрался изобличить ещё одного наймита, но мне этого не дали сделать.

– Васин, прекрати, – одёрнул меня замминистра и я, выдохнув, быстро сменил гнев на милость и, улыбаясь своей детской улыбкой, произнёс:

– Шутка.

– Что это за мода у вас такая со старшими пререкаться? Тебе одно слово говорят, а ты в ответ десять.

– Молчу, – покорно согласился Васин.

– Вот и молчи! – одобрил Мячиков. – Ну, какие будут вопросы?

– Товарищи, правильно ли я понимаю, что молодой человек только что пытался сделать из нас врагов народа? – спросил худой, осматривая своих коллег.

– Хватит я сказал! – вновь прервал нас замминистра. – Давайте лучше вернёмся к делу. Расскажи у тебя действительно есть достаточное количество песен для того, чтобы выпустить пластинку?

– Не волнуйтесь. Есть. Причём нужно договориться так, чтобы он и мини пластинку с женским голосом выпустил. У меня на женщин большие планы…

– Ха, на женщин у него планы. Слыхали?! – хохотнул Минаев. – Не рано тебе про женщин то думать?

– Об этом думать никогда не рано и никогда не поздно, – парировал я. – Но в данном случае я говорил об использовании женского труда в музыкальной сфере.

– Ха, – вновь хохотнул он и, заметив хмурые взгляды коллег, перешёл к конструктиву: – А кто будет петь женские партии? У тебя есть кто-то на примете?

– Да. Я знаю кто будет петь. Эти песни написаны специально под голос одной девушки, которая поёт в моём ВИА «Импульс». Её Юля зовут.

– Ага, значит ты признаёшь, что эти песни были тобой написаны заранее?

– Конечно, – не стал отрицать пионер. – Я же давно признался. Да вы и сами это прекрасно поняли.

– А зачем ты тогда устраивал этот цирк?

– Для того, чтобы заинтересовать продюсера и показать, что у нас в стране молодое поколение может творить чудеса.

– Товарищи, а почему мы не взяли у американца пластинки, которые он уже выпустил. Ведь он же наверняка привёз с собой несколько экземпляров, – неожиданно высказал логичное предположение представитель «Госконцерта».

– Действительно. Чего-й-то мы даже не спросили его об этом. Хотелось бы послушать, что там Васин записал, что к нему с другого конца мира граждане в очередь выстраиваются, –подколол меня Лебедев.

– А мне бы, товарищи, больше всего хотелось бы другого, – сказал я и, видя интерес со стороны тройки, зевнув, продолжил: – Я бы, товарищи, хотел узнать – Тейлор мою долю привёз? Какова она? И как мне её можно поскорее получить?

– Какую долю?

– Как какую, насколько я понял речь шла о ста тысячах долларов.

– Э-э... Ты, что?! Зачем тебе такие деньги? – задал тупейший вопрос замминистра.

– А зачем вообще деньги? Проем, прогуляю, маме шубу куплю, а себе деревянную лошадку. Вы же свою зарплату получаете?

– Ты не сравнивай. Одно дело честно заработанные деньги, а другое дело деньги полученные с потолка.

– То есть вы хотите сказать, что все поэты, писатели, актёры, музыканты, одним словом – люди культуры – это по-вашему тунеядцы и лодыри? А вы не скажите, в каком министерстве вы работаете?

– Васин, ты мне тут прекрати такие разговоры разговаривать, – одёрнули меня старшие товарищи. – Ты нашу великую культуру со своими писульками не сравнивай!

– Хорошо, не буду, – сказал я тому, в чьём министерстве даже гитары не нашлось и решил вернуться к нашим, а точнее моим, «баранам». – Так вы мне на сберкнижку деньги-то переведёте или как?

– Тебе про деньги уже всё объяснили, – это народные деньги, – взял слово комитетчик.

– Это валюта, которая крайне нужна нашей советской стране, – поддержал его Минаев.

– Что ж, граждане, – сказал я поднимаясь, – на этом наш разговор с вами закончен. Как говориться: встретимся в суде.

– Подожди... – услышал я вслед голос комитетчика и обернулся. – Мы сейчас этим вопросом плотно заниматься будем, чтобы сегодня все вопросы решить. Сам слышал, посол США за этого продюсера хлопочет. Так, что поднимем и вопрос о твоём гонораре. Ты живёшь в советской стране, так что никто тебя обманывать не будет. Получишь как положено, – и тут же нелогично продолжил, – но конечно не миллионы. Таких зарплат у нас в стране вообще ни у кого нет и быть не может. Так, что об этом забудь, и кстати, – он кашлянул, – никому о наших разговорах ничего не говори. Люди везде разные, могут неправильно понять. Потом хлопот не оберёшься. Понял?

– Понять-то понял, но не понял, – признался непонятливый. – Вы хотите сказать, что песен мне больше писать не надо? И можно уже сегодня ехать отдыхать в Сочи?

– Как отдыхать? Как не надо писать песни? Мы же контракт на несколько миллионов хотим заключить!

– Ну посудите сами – какой смысл мне напрягаться, если вы мне деньги всё равно платить за это не собираетесь?

– Я же сказал насчёт денег! Мы всё решим. Не волнуйся. Мы обсудим и тебе сообщим. Так, что ни в какие Сочи не собирайся. А езжай домой и будь дома. Мы сейчас с товарищами всё обсудим, посоветуемся и сегодня тебе вечером позвоним и скажем во сколько завтра приезжать и что говорить. Кстати, приехать ты должен заранее. Как минимум часа за два до встречи. Мы должны посмотреть, что ты там напридумывал про роботов. Вдруг ты там по молодости лет что-то запрещённое написал. Мы должны всё тщательно посмотреть и, если нужно, внести корректировки. Договорились? – и не дожидаясь моего ответа. – Кстати, ты нам так и не рассказал о каком фильме твердил иностранец. У тебя сценарий написан? – и загоревшись вновь, вероятно, только, что возникшей идеей, – Давай лучше сейчас вместе с тобой к тебе в квартиру поедет мой секретарь и ты передашь ему текст.

– Текста ещё нет. Есть наброски. Сегодня я его соберу воедино и к завтрашнему утру он будет готов. Что же касается фильма, то как я уже говорил он про робота, который прилетает к нам из будущего. Без политики. Про дружбу и войну. Про встречи и расставания. Давайте я Вам завтра на встрече подробно про него расскажу, – предложил я.

Те согласились. Мы побеседовали ещё немного, распрощались, и я поехал домой, дабы покушать, позвонить Анюте и заняться подготовкой к без сомнения светлому завтра.

***

– Непростой парнишка, – произнёс усатый представитель «Госконцерта».

– Непростой? Да это же просто п**** какой-то! Он, когда начал песни придумывать я думал Тейлор убежит, посчитав всё профанацией. А ведь это действительно было похоже на фарс. Но оказалось даже лучше, чем мы рассчитывали. Американец сам идёт к нам в руки, – сказал Лебедев.

– Что ж посмотрим, что скажет на всё это наше начальство, – произнёс Мячиков. – Я сейчас же иду на доклад к Демичеву, – и обратившись к Лебедеву, – А вы?