Лучший фильм 1977 года

Например, автомобиль «Жигули» сейчас стоит плюс-минус шесть тысяч рублей. Получается, что я официально могу купить пятьдесят «жигулят»! Гм... Охренеть можно и не встать! Н-да… Конечно, совершив такую покупку, останется открытым вопрос: нахрена мне эти автомобили нужны, ибо мне и одного-то много. Ни у меня, ни у мамы водительских прав на вождение нет и ездить за рулём никто не собирался и не собирается, потому, что нам этот процесс не нравится. Однако сам факт такой, немыслимой для советского человека, возможности бередил разыгравшееся воображение.

Куда и на что ещё можно потратить такие деньжищи? Купить дачу? Дом? Несколько кооперативных квартир и поселить в каждой из них по прекрасной даме? Гм... Не плохая идея. На каждой из станций метро иметь свой скромный угол где тебя всегда встретят, покормят и спать уложат. Гм... Нет, это я чего-то размахнулся. Сейчас этих денег на такой проект тупо не хватит. Но это только сейчас. А вот завтра, когда выйдет фильм... Ну или послезавтра, когда этих фильмов будет пять или десять. Н-да... Интересно, как мне будут вручать мои проценты, когда прибыль составит, скажем, миллиард. Восемьдесят миллионов советских рублей в двухкомнатную квартиру влезут? А что будет, когда я фильмов, книг и песен наклепаю на десять миллиардов? Для хранения восьмисот миллионов, наверное, придётся строить отдельное здание в виде склада. Огораживать территорию заборами с колючей проволокой, делать вышки, нанимать охрану и.… делать что-то типа охраняемой закрытой зоны? С патрулями, автоматчиками и собаками? Песец… Во меня унесло-то... Ладно, это всё в несколько отдалённом будущем, а что же мне делать с деньгами сейчас? Купить маме различных подарков, это понятно, но если мыслить глобально, то что делать-то? Положить на сберкнижку под проценты и жить не тужить на них? А какова сейчас процентная ставка? По-моему, три процента. А это значит, что от четырёхсот тысяч три процента будет, гм… двенадцать тысяч в год. По штуке в месяц. Да в этих реалиях, просто немыслимое для многих сумма. Так, что, в принципе, идея очень перспективная и достойна дополнительного обдумывания. В ближайшие десять лет в СССР никаких денежных реформ не намечается, а это значит, что сохранность вкладов условно гарантирована. Почему условно? Так, если вдруг что-то пойдёт не так, то припаяв мне какую-нибудь скромную статью с конфискацией, всё моё движимое и недвижимое имущество в туже секунду отойдёт государству. Может такое быть? Конечно же может, ибо, как говориться, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Тогда разумней будет эти деньги спрятать и... Гм... И нахрена они мне нужны нелегальные, если такого барахла у меня и так полтора миллиона! Н-да… Тогда куда их девать? Во задача-то… не из лёгких… Может быть не заморачиваться, а просто тупо прогулять? На мой взгляд отличная идея! Как же я сразу до неё не додумался! Если подойти конструктивно и представить, что в день в ресторане я буду тратить по сто рублей значит за год я потрачу около тридцати семи тысяч рублей, и, следовательно, моего гонорара хватит, гм… хватит на одиннадцать лет ежедневных пьянок-гулянок в лучших ресторанах города. Это ли не Рай на Земле?

Естественно при таком образе жизни будут и свои недостатки в виде потери сначала семьи, если вдруг такая появится, потом здоровья, а потом и человеческого облика. Однако сам факт беззаботного прожигания жизни пленил своей нереальностью, ибо такой загул не совершал в Советском Союзе ещё ни один из известных полу-здравомыслящих людей!!

Ровно в девять ноль-ноль я зашёл в кабинет, где меня ожидала «великолепная четвёрка».

Радостно со всеми поздоровался и уставился в ожидании и предвкушении.

– Вот, Саша, тебе нужно подписать этот дополнительный контракт, потом мы спустимся в бухгалтерию и там тебе выдадут причитающуюся тебе зарплату, – сказал замминистра, показав взглядом на лежащий на столе листок.

– Мы же вроде бы всё что нужно уже подписали в прошлый раз, – удивился я и, взяв ручку, собрался было вновь поставить под документом свою закорючку, однако подумав, что сама по себе формулировка – «ещё раз», звучит как-то странно, решил сначала прочитать, что там добавили в это доп. соглашение.

Быстренько пробежал по тексту и особо ничего нового не увидев перевёл взгляд на тройку. Те не шелохнулись, а всё так же доброжелательно смотрели в ответ. Однако я сумел заметить, как под моим недоумённым взглядом Мячиков чуть отвёл глаза и этого мне хватило, чтобы вновь погрузится в чтение начиная с первой страницы.

– Саша, ты нас всех задерживаешь, – поторопил меня Лебедев. – Давай поскорей.

– Скоро только кошки родятся, – негромко буркнув, парировал я известной фразой из книги «Двенадцать стульев» и немедленно приступил к более тщательному прочтению. Через некоторое время я нашёл «небольшой» «косячок». Несколько раз приблизив вторую страницу документа вплотную к глазам потёр их и, перевернув доп. соглашение «кверху ногами», ещё раз его внимательно изучил. Однако в связи с тем, что ничего в бумаге не изменилось, продолжил крутить листки в руках, рассматривая текст под разными углами. Но он не менялся, а продолжал оставаться всё тем же. Тогда я перевёл взгляд с неожиданного доп. соглашения на комиссию и, не повышая голоса, спросил: – А вы ту граждане часом б#@# не ох#@#@?!!

– Ва-Васин, – аж запнулся от моей реакции Лебедев, – да как ты смеешь так с нами разговаривать?! Мы…

– А как мне с вами разговаривать, если вы меня хотите нае... – начал заводится я, но с матом пока решил не перебарщивать, поэтому поправился, – гм, хотите меня категорически обмануть! Вы же видели, я и так смотрел и этак, но нули так из текста и не исчезли!!

– Александр, а что тебе не нравится? – поправив очки, спросил Лебедев.

– Мне? – картинно удивился пионер. – Если Вы не поняли, то поясню, – и взяв в руки контракт, потряс им.– Какого хрена тут стоит столько нулей? Мы разве об этом договаривались? Вроде бы речь шла о восьми процентах! А сейчас, что?! – поднёс к лицу и зачитал: – ноль, мать его, запятая, мать её, ноль етить-колотить и цифра один, ё#@# в р@#!! Да это же полный п#@#@ б#@ с#@# граждане!! Это же абсолютный не «дас ист фантастиш»!!

– Вот, товарищи, видели?.. – вдруг громко произнёс Минаев. – Видели, как со старшими разговаривает стервец. Надо бы мать его вызвать и поинтересоваться, почему она совершенно не занимается воспитанием сына?!

– Да о каком воспитании идёт речь, если вы тут нулей нарисовали столько, что и цифр других нет?! Где цифра восемь? Её вообще нет! Но мы же договаривались о восьми процентах!!

– Саша, успокойся. Послушай, это решение было обусловлено необходимостью. Даже сейчас та цифра, которая тебе выделена выглядит весьма солидно и, поверь, она превышает даже мою зарплату, а я всё же заместитель министра. Да что там я, – он махнул рукой, – даже министр получает меньше.

– Меньше чего? Меньше пятисот рублей в месяц? Ведь именно эту сумму вы мне насчитали с пяти миллионов долларов? Так? – спросил я, с недовольством рассматривая отвратительных обманщиков.

– Конечно, так. Ты пятьсот рублей за сколько заработал? За неделю? То есть получается, что если бы ты так работал целый месяц, то у тебя вышло бы две тысячи рублей. А столько денег у нас в стране в месяц вообще никто не зарабатывает!

– Если бы да кабы, – процитировал классиков я, – сейчас же на выходе мы имеем даже не две тысячи, а лишь пять сотен, да ещё и рублей. Кстати говоря, а почему рублей? Ведь американец привёз грязные зелёные бумажки с портретами мёртвых президентов. Почему вы их не обменяли по курсу на чеки, а пытаясь мне вручить нашими? И ещё раз, кстати… А где первая вами обещанная сумма с первых выпущенных в Америке четырёх мини-пластинок? Вы же мне её обещали в инвалютных чеках выдать. Где она?

– По тому контракту сейчас идут проверки и производится переучёт. После них тебе, несомненно, всё положенное выплатят, – пояснил Лебедев. – Так что не волнуйся, получай свои честно заработанные и давай, приступим к обсуждению кандидатур на главные роли.

– Да, действительно товарищи, дел у нас много, – согласился с предыдущим оратором замминистра и, потерев ладони, произнёс: – Ну, что ты там за предложения принёс? Присаживайся и начнём...

Такая охреневшая наглость меня искренне потрясла, и я не сдвинулся с места, рассматривая наглецов с неприязнью.

– Ну, что ты застыл? – спросил Минаев. – Подписывай и присаживайся. Пора работать.

Я хмыкнул, взял в руки перьевую ручку и стал раздумывать какую бы им пошлость на прощание написать. В голове крутилось два варианта и оба они были настолько нецензурными, насколько нецензурным может быть трёхэтажный мат от всего сердца. А потом подумал-подумал и решил компромат на себя не оставлять. Посему аккуратно положил пишущий предмет на стол и хладнокровно подвёл итог нашему сотрудничеству.

– В связи с вашими мошенническими действиями, постоянным обманом и плутовством, хочу заявить о своём выходе из всех раннее составленных с вами договорённостей, ибо я не могу работать в обстановке постоянных фальсификаций и махинаций! Я устал! Я ухожу! – произнёс пионер, встал со стула и развернувшись пошёл к двери, поднял с пола так и не пригодившиеся сумки...

– Это ты нас сейчас лгунами обозвал? – скривив недовольную мину, произнёс Лебедев. – Васин, а ты немного на себя берёшь?! Смотри, как бы локти кусать не пришлось!

На этот раз меня никто останавливать не стал, и я открыл дверь. Когда выходил в приёмную, услышал фразу, высказанную Минаевым: – Вот сопляк. Я говорил, что так и будет. И что мы теперь будем делать?

Дома я естественно почти всё рассказал маме и к моему удивлению она мой демарш не поддержала, фактически встав на сторону мошеннической «тройки плюс».