Лучший фильм 1977 года

– Ну и что, что у нас так не пишут. Теперь вот пишут, – попытался вновь защитить себя я.

– Да это вообще антинаучный вымысел! – продолжали настаивать они.

– Ну и пусть, что антинаучный вымысел. Ведь то же фантастика, то есть придумка, а в ней все дороги открыты. Не хотите называть её научной фантастикой. Ваше право. Пусть будет фантастика – боевик.

– Что ещё ты за «боевик» такой придумал? Нет такого жанра, – неожиданно влез в разговор Кравцов.

– Так теперь будет! – твёрдо заявил пионер всем собравшимся гражданам. – Что тут такого-то? Разве плохо, что именно советские писатели придумают новое направление в мировом кинематографе? Мне кажется, что это будет верно со всех сторон, в том числе и с идеологической точки зрения.

– Больно много ты про идеологию рассуждаешь, – одёрнул меня Кравцов. – Мал ещё. И кстати, выглядит это как какое-то приспособленчество.

– Ну вы меня ещё капиталистическим наймитом объявите, – немедленно отреагировал обвинённый в «наймитстве», но тут же опомнился, прикинув куда это всё может зайти и, дабы вернуть ушедшую дискуссию в конструктив, громко сказал: – Новый советский жанр – фантастический боевик. По-моему, звучит очень красиво и хорошо.

– Да чёрт с ними с этими боевиками. Мне кажется тут более серьёзный вопрос, где любая фантастика отходит на второй план, – встав со своего места, произнёс очередной докладчик. – Мы строим коммунизм, товарищи, и нам такие фильмы просто чужды. Такое мрачное и апокалиптическое невозможное будущее продемонстрированное всем нам, может быть обусловлено и объяснено лишь двумя факторами. В виду своего юного возраста и малого жизненного опыта, с позволения сказать автора, показывает нам абсолютно чуждое нашим высоким идеалам антигуманное общество. Вы видели, как он описывает жизнь людей? Да они же там у него крыс даже едят! Какой пример этим мы показываем нашему молодому поколению? Также абсолютно понятно, что для автора такие слова как: дружба, социализм, коммунизм, полностью лишены смысла. Дружба между мужчиной и женщиной у него сразу же закончилась постелью и безобразными сценами плотских удовольствий. Что же касается построения светлого будущего, то у него в этой писульке, о построении такого общества даже речи не идёт.

– Вы правильно это отметили, товарищ Минаев. Я тоже поражён такой демонстрацией. В описываемом автором будущем вообще нет места нашей идеологической борьбе. Кто-нибудь вообще понял, что нам продемонстрировал этот заблудший юнец? Кто-нибудь осознал, что за идеологическую бомбу решил подложить он под руководство нашей партии? – прям-таки взъярился Лебедев.

– Ну-ну, что ж Вы так сразу... – попытался утихомирить разошедшегося члена комиссии замминистра.

– А как же ещё, дорогие товарищи, интерпретировать его, так называемый, сценарий к фильму? Именно, что – самый настоящий подрыв! Вы же сейчас это художество смотрели вместе со мной. Быть может я чего-то не понял, но ответьте мне, уважаемые члены комиссии, на один вопрос: где в этом его будущем находится наша партия и правительство? Где министры? Где члены ЦК КПСС? Где наши прославленные военачальники – генералы и маршалы? Где все они? И почему нашими войсками руководит какой-то Женя Коноров? Кто это? Где наш всеми горячо любимый Генеральный секретарь ЦК КПСС? Что это за намёки такие?!

Глава 32

Через десять минут дебатов, на которых меня и мой сценарий опускали на дно всё глубже и глубже, я понял, что видимо не судьба, поэтому не отвечая больше на вопросы, стал собирать свои манатки, дабы побыстрее свалить из этого заповедника добра, чистоты и справедливости.

– Саша, ты куда? Мы ещё не закончили, – видя мои торопливые сборы, сказал замминистра.

– Это вы не закончили, а мы уже закончили,– зло произнёс неудачливый соискатель и, закинув в сумку проектор, быстрым шагом пошёл к двери.

– Васин, подожди. Оставь сценарий, – крикнул мне в след замминистра, а затем видя, что я не останавливаюсь крикнул ещё сильнее: – Кравцов, немедленно остановите его.

«Етить-колотить», – сказал я себе, услышав фамилию спецназовца экс-Малафеева и побежал.

Буквально вылетев в коридор, сразу же подбежал к окну и, запрыгнув на подоконник, собрался экстренно эвакуироваться, привычным для себя способом, пока мне не дали «люлей». Но, перед тем как открыть ставни и прыгать, посмотрел вниз и, вспомнив, что мы находимся на девятом этаже, возблагодарил Господа, что сейчас не лето и я бездумно не сиганул в открытую форточку. Однако рассусоливаться было некогда, преследователь уже «вышел на след», выбежав в коридор, поэтому я сделал сальто и рванул в сторону лестницы. Там на секунду обернулся и увидел бегущего за мной преследователя. Сходится с ним в рукопашной в мои планы не входило, поэтому, перепрыгивая через пять ступенек, я помчался вниз. Заметил, что, на крик Кравцова, снизу ему на помощь бегут какие-то люди в штатском, мелькающие в лестничных проёмах, поэтому свернул на третий этаж и побежал сломя голову сквозь него, абсолютно не понимая, а нафига я это делаю.

Мне картинки что ль жалко? Да нет, тем более, что у меня копии есть. Сценарий? Да и сценария у меня ещё три копии заныканы, ведь печатал я на машинке под копирку. Тогда быть может жалко проектор? Но дело в том, что как раз проектор им по всей видимости нафиг не нужен. Тогда зачем я убегаю? Инстинкт самосохранения? Не понятно… Впрочем непонятно и другое. Нафига им нужен мой сценарий, если они сами, всем скопом его категорически отвергли, о чём мне прямо и заявили, обгадив заодно его и меня с головой.

«Странная ситуация», – сказал я себе и, забежав в туалет, захлопнул за собой дверь, закрыв её на щеколду. Открыл окно и уже под звук ударов в дверь преследователя, выпрыгнул на улицу, благо этаж позволял это сделать, не разбившись наглушняк.

Всю дорогу до дома, ехав в пойманном мной такси, думал, на какой хрен я бежал и почему они так набросились с буквально зашкаливающей критикой на мой милый сценарий. Найти разумное объяснение, чтобы ответить на первый вопрос, можно было достаточно просто. Я обиделся вот и побежал, дабы сценарий не достался им.

А вот со вторым вопросом было непонятно. Неясности добавляло и то, что при презентации я отчётливо видел, что сценарий им нравится. Видел их лица после сеанса, и они были потрясены показом, так почему же они потом так истово придирались к каждой самой ничтожной мелочи? Неужели я ошибся, попытавшись замутить этот проект через Москву? Н-да… Наверняка, это, действительно, было ошибкой. Мне и дальше не следовало соваться в столицу. Достаточно было сориентировать Тейлора на какую-нибудь республику СССР и замутить фильм там, благо один раз у меня такое уже получилось. Ан нет же, захотелось снимать рядом с домом.

«Всё проклятущая лень моя, – корил себя пионер, глядя на проносящиеся за окном улицы. – Наметил себе «огород» – дом, деревня, Катя, Аня, и хотел пожить в таком комфорте. Вот теперь Саша и жни плоды своего лентяйства. Н-да... Значит, походу дела, с кино нужно завязывать, ибо другие фильмы я снимать не хочу, пока не возьму ту высокую планку, что перед собой поставил.

А так как музыка меня уже немного подз#@#@#, то возможно имеет смысл плюнуть на всё и заняться чем-нибудь другим. А может быть вообще послать всё к «такой-то матери», и изменить судьбу кардинально? Например заняться спортом? Физическая форма у меня великолепная так что в той области тоже может получиться полнейшее «чикибомбони». Сейчас 1977-й, а в 1980-м в Москве состоится всемирная Олимпиада. Н-да… Так, что, если прикинуть, у меня ещё много времени, дабы преуспеть в паре-тройке видов спорта и вознести нашу страну к неведомым высям, где льётся дождь из золотых медалей. Так может быть действительно сменить вектор движения, раз на пути стоят непреодолимые препятствия? Разумеется в это же время продолжать писать, надеясь, что может быть что-то из написанного опубликуют. Но в целом забить на бюрократию и быть индивидуалистом-спортсменом, благо, что помешать прыгать выше всех и бегать быстрее чем многие, мне не один до#@#@ запретить в спорте не сможет. Что ж, это стоит обдумать», – сказал себе я и, расплатившись с таксистом, и с лёгким сердцем пошёл домой.

Кинул на кресло сумку, повесил на вешалку верхнюю одежду, помыл руки и в этот момент зазвонил телефон.

Снял трубку и в неё тут же, вместе с треском, прорвался недовольный голос Мячикова.

– Васин, ты что себе позволяешь? Что за безобразные выходки?! Ты почему выпрыгиваешь с окон? Разбиться хочешь?! Хочешь, чтобы мать твоя плакала?! Тебя никто не отпускал! Почему ты ушёл?!

– А зачем мне там нужно было оставаться? Фильм Вам не понравился, вы его раскритиковали, а когда уже начали вписывать туда политику и дорогого Леонида Ильича, с которым, как Вы знаете, в ближайшее время я встречаюсь, – бездоказательно соврал я, – мне стало противно, и я решил сам себя с этого совещания удалить.

– Ты, Васин, брось демагогию разводить. Тебе говорили, не про кого-то конкретно, а о том, что по твоему сценарию всё наше руководство куда-то делось, – поучительным тоном пояснил замминистра и вновь перешёл на резкий и недовольный бас. – Но мы теперь из-за некоторых безответственных и чрезмерно обидчивых молодых людей не можем подправить этот момент потому, что ты не оставил сценарий, а как какой-то трус даже, не отстаивая свою точку зрения пустился наутёк.

– Ну вот, теперь меня ещё и Вы оскорбляете, – решил стебануть собеседника пионер.