Лучший иронический детектив

— Например, в потайном ящичке, — предположил Броня.

— Их же там нет, — удивился Владик.

— А почему ты думаешь, что он в доме один? Надо проверить всю старую мебель.

— Они могут быть, например, в книге — вырезать ее середину, и положить внутрь, — сказал Владик.

— Ну, не знаю, — возразила Ирка, — по-моему, этим способом только недавно стали пользоваться. В любом случае, книг тут столько, что все не проверишь.

— Ну, тети Асины книги, которые недавно куплены, и смотреть нечего.

— А много ли тут таких? Тетя Ася ведь совсем недавно в дом въехала. Нет, начнем со старинной мебели и подвала. Где фонарь, Бронька?

Начали со старой мебели на чердаке. Диван и кресла отмели сразу, а вот письменный стол без ножек подвергся пристальному изучению. В нем было много ящичков — в тумбах по бокам и под столешницей. Дети вытащили все ящики и стали внимательно заглядывать внутрь — нет ли где-нибудь пространства для скрытого ящика. Когда все гвоздики были нажаты, поддеты ногтями, когда все шарниры были подерганы, стол с разочарованием оставили в покое. Следующей комнатой была Иркина спальня, где стоял огромный дубовый секретер. Ирка давно уже приспособила самые большие его ящики под одежду, а в маленьких хранила косметику.

Бронька восхищенно застыл перед секретером.

— И как мы его раньше не замечали? — прошептал он. — Мы с мамой в Суздале были в одной старинной усадьбе, там точно такой был в музее.

Бронька потянул на себя дверцу, которая бесшумно легла, образовав маленький столик. При этом дверца вытянула за собой маленький, красный изнутри ящичек.

— Это для письменных принадлежностей, — объяснил Броня. — Нам экскурсовод объяснял.

Потом Броня потянул этот ящичек на себя, и за ним, как матрешки, вытянулись еще два ящичка поменьше. Владик ахнул и ввинтился между Иркой и Броней, чтобы первым сунуть туда нос. В одном ящичке лежала пачка конвертов, перевязанная красной шелковой ленточкой, а другом была маленькая деревянная шкатулка.

— Вот это да! — ахнула Ирка. — Сколько же лет это здесь лежит? Осторожнее, — предупредила она мальчиков. — Не порвите, надо это тете Асе показать.

— Сначала сами посмотрим, — сказал Владик, сопя и развязывая ленту. — Мы первые нашли.

В конвертах оказались письма. Ребята осторожно сели на кровать, бережно вынимая бледно-голубые листочки из конвертов. Это были письма, написанные чернилами — бледными и выцветшими, но буквы еще можно было разобрать. «Друг мой Иринушка,» — было написано летящим ровным почерком с завитушками в конце слов и буквах «б» и «р». «Вот уже месяц не виделись мы с тобой. Ты, наверное, сидишь сейчас у открытого окна, и липы заглядывают прямо в твое окно. А я почти все дни провожу в седле. Мы уже давно не ездим в манеже, нас увозят далеко, в поля. Нас обучают стрелять прямо из седла, и меткости я уже достиг примечательной. Начальство мое меня отметило. Я стараюсь, служу хорошо, чтобы к осени отпуск испросить и увидеть тебя, Иринушка, сердце мое…»

— Любовная дребедень, — разочарованно протянул Владик. Ирка же аккуратно сложила письма и положила обратно в ящик, собираясь на следующий день расспросить тетю Асю, кто была эта Иринушка, которой писал такие невыносимо нежные письма неизвестный офицер.

Ирка отобрала у Брони шкатулку из светлого дерева — из карельской березы, скорее всего, — и бережно открыла ее. В ней лежала тетрадь в кожаном переплете. Это был дневник той самой Иринушки. Дети просмотрели только первые странички, где девушка тосковала по уехавшему в офицерский корпус неведомому Алеше. Мальчикам это было совершенно неинтересно, поскольку не имело отношения к фамильным бриллиантам. Поэтому Ирка положила все обратно с тем, чтобы не спеша прочитать все самой потом.

Было уже поздно, но азарт не позволил детям улечься спать. Было решено продолжать искать ночью, пока «взрослые под ногами не путаются», как справедливо выразился Владик. Поэтому Владик с Броней проскользнули в ту комнату, где когда-то ночевал Юрка. Там стоял огромный старый сервант. Ирка чуть задержалась в своей комнате, приводя там все в порядок.

Паша этой ночью должен быть спать в Брониной спальне. Дверь в нее была приоткрыта, и он долго лежал без сна, вспоминая события минувшего дня. Он увидел, как Броня с Владиком прошли по коридору, и свернули в боковую комнату. «Поздно они спать укладываются». — подумал Паша. Спустя пять минут Паша замер под одеялом, буквально парализованный от ужаса. По коридору скользило привидение, в белом саване. Лица его не было видно, вместо него колыхалась жуткая белая занавеска. Привидение молча прошло по коридору, не производя не единого звука, как и положено привидению. Паша заорал лишь тогда, когда привидение свернуло в боковую комнату, туда, где должны были находиться мальчики. Из глотки Паши вырвался хриплый вопль, от которого содрогнулся весь дом. Захлопали двери, и сонные домочадцы побежали к нему выяснять, в чем дело. Дети тоже перепугались. Ирка стала торопливо стягивать с себя белую рубашку, чтобы одеться поприличнее. Она вытащила чьи-то вылинявшие шорты и мужскую рубашку и помчалась в комнату, где спал, вернее не спал, а сидел в кровати и трясся от ужаса заикающийся Паша.

— Оно прошло и исчезло, — шептал он побелевшими губами, вцепившись в тети Асину руку. — над полом так сантиметра два проплыло. И ни звука.

— Пашенька, успокойся. Тебе показалось, ты просто перенервничал.

Ирка сразу догадалась, что за «привидение» увидел Паша, и изо всех сил старалась хранить серьезный вид. Она скорчила страшные рожи Владику и Броне, чтобы те не вздумали выдать ее. Но им и без того хотелось поинтриговать.

— Ничего я не перенервничал, — волновался Паша. — Я же не спал. Я видел, как Броня с Владиком по коридору в боковую комнату вошли. Только что. Ведь правда? — умоляюще взглянул он на мальчиков.

— Правда, — подтвердили они.

— И почти сразу за ними — привидение. От него холодом потянуло, — убежденно сказал Паша. — Вы видели привидение? — спросил он Владика и Броню.

— Дядя Паша, что вы. Привидений не бывает, — серьезно возразил Владик.

— Так… было же, — чуть не плача доказывал Паша.

— Но… ребята же не видели, — осторожно сказал тетя Ася.

— Значит, сквозь стену прошло.

— Ну хорошо, — сдалась тетя Ася. — Скажу тебе по секрету, тут есть привидение. Но оно доброе, никому вреда не причиняет.

Все, кроме Паши, вытаращили глаза. А Паша, наоборот, успокоился. Он лег обратно на подушку и удовлетворенно сказал:

— Ну вот. А вы не верили.

— Спи, Пашенька, не бойся, — говорила ему тетя Ася, поглаживая по руке, как маленького ребенка.

Когда Паша успокоился, и все пошли досыпать, Ирка слегка обеспокоено спросила у тети Аси:

— А привидение на самом деле доброе?

— Ирка, нет никакого привидения, это я Пашу успокаивала просто. Ты же видела, как он обижался, что ему не верят.

— Точно нет?

— Ну Иришенька, ты же большая девочка!

— А как же прапрабабушки? Они же погибли?

— Ну, если бы привидения и существовали, то здесь их все равно быть не может. Дом ведь с тех пор перестраивался.

— А следующие родственники? Бабушка, дедушка, — они ведь здесь умерли, да?

— Ирка! Что за разговоры к ночи! Спать немедленно и не забивай себе голову всякой ерундой. И зубы почистить не забудь. — крикнула вдогонку тетя Ася. — А то привидения всей толпой так и придут.

На следующее утро Клеопатра Апполинариевна решительно собралась домой.

— Как хотите, а сад требует ухода, — говорила она. — И дома прибраться надо. Нет уж, я пойду. Надеюсь, мой убийца сегодня отдыхает. Вряд ли он придет средь бела дня.

— Когда он думал, что я — это вы, он начал убивать меня прямо средь бела дня, — напомнила Ирка.

— Пойдемте, Клеопатра Апполинариевна — позвал Саша — Я вас поохраняю.

Тетя Ася понимала, что все устали бояться и хотят вернуться к нормальной жизни. Но опасность не миновала. Сейчас опаснее всего было притупить бдительность. Поэтому она позвонила в отделение милиции и пригласила Михалыча на обед на правах старой знакомой. Бронька с Владиком не возражали против того, чтобы посвятить его в подробности о вчерашней поездке.