Лучший из худших

– Можете не сомневаться! — сказал я.

Мне и самому не улыбалось завершить жизненный пункт на каком-то Объекте-13. Тем более, я пока даже представления не имел, что это такое. Вероятно, информацию о нём для нас, будущих солдат, придерживали на десерт.

Кстати, мой уже начинал засыхать — да и отведённый полковником срок приходил к концу. Я снова быстро заработал ложкой, уминая лёгкий и воздушный шедевр кулинарного искусства. Ничего вкуснее не ел даже в прошлой, отнюдь не наполненной деревянными игрушками, жизни. Папа меня когда-то знатно поводил по разного рода детским кафе. Да и сам я изрядно пошатался по всяким заведениям, славившимся своей кухней.

Перед тем как проститься, я снова с чувством обнял и поцеловал стариков, видя, как на их глазах выступают слёзы. Мне и самому безумно хотелось плюнуть на всё, любые неприятные последствия, хоть на трибунал с расстрелом, и остаться с ними, но чувство долга заставило идти назад, к автомобилю, где меня ждал комбат.

На прощание дедушка дал мне туго набитый чем-то конверт.

– Что это? — не сообразил я.

– Деньги, — просто пояснил он. — Я же знаю, сколько получают рекруты и солдаты. Возьми, деньги — такая вещь, что везде пригодится.

– Спасибо, — искренне поблагодарил я и снова прижал к своей груди.

Когда вышел из ресторана, то к моему удивлению не обнаружил машины на прежнем месте. Даже обрадовался — неужели меня забыли? Но потом, где-то через минуту, автомобиль подкатил. Наверное, чтобы не терять время, полковник ездил по своим делам.

– Всё нормально, боец? — спросил Булатов, пристально вглядываясь в моё лицо.

– Так точно! — отрапортовал я. — Лучше не бывает!

– Молодец! Залезай, едем в часть.

Удивительное дело, но только что желудок был как барабан, а теперь в нём будто ничего и не было. Вот это метаболизм, восхитился я.

Получив разрешение у офицера, водитель вставил кассету в магнитолу. Зазвучала бойкая ритмичная песня, под которую не грех было и станцевать.

Я вслушался в текст, в нём рассказывалось о парне, который уезжал куда-то далеко, а его девушка обещала ждать его возвращения и любить. Тут мои мысли сами собой переключились на пресловутый Объект-13. Дедушка не стал вдаваться в подробности, просто сказал, что была некая катастрофа — ну почти как злополучный взрыв на Чернобыльской АЭС в моём мире, и что оттуда к нам приходит всякое зло.

В голове возникли всякие ассоциации со сталкерами, мутантами и прочими вещами, знакомыми как по компьютерным игрушкам, так и куче прочитанных в своё время книг. Но то был мир виртуальный, а какой будет моя реальность?

– Ваше высокоблагородие, разрешите обратиться? — набравшись смелости, произнёс я.

– Разрешаю, — благодушно кивнул полковник.

– Я про командировку в Объект-13… Когда она будет?

Булатов ответил не сразу. Какое-то время он молчал и мучительно думал.

– Буду честен с тобой. Боюсь, для тебя, рекрут Ланской, это произойдёт намного раньше стандартного срока, — наконец, заговорил полковник. — Выяснилось, что слишком многие желают с тобой поквитаться. Я разговаривал с полицейскими. Они по секрету сказали, что было распоряжение свыше — не трогать Гвоздя. Ты выиграл бой, Ланской, но не войну. У твоих врагов длинные руки, и они могут достать тебя даже в части. А я не люблю терять хороших бойцов. Удивительно, но по всем прикидкам выходит, что самое безопасное место для тебя — это Объект-13. Ты отправишься туда сразу после перевода в солдаты, с самой первой партией.

Тут он улыбнулся.

– Но есть и хорошие новости, рекрут

– Какие, ваше высокоблагородие? — удивился я, ещё не переварив предыдущее известие.

– Выслуга, — туманно сказал Булатов, но потом пояснил:

– В боевых условиях день идёт за два. Есть шансы сэкономить год-другой.

– И каковы эти шансы, ваше высокородие?

– Посуди сам: из прошлой командировки вернулся каждый третий, — «обрадовал» меня Булатов. — Надеюсь, ты войдёшь в их число.

Хотелось ответить, а уж как я надеюсь, но мне показалось более подобающим промолчать.

Машина приехала в часть. Комбат велел мне идти в казарму, освободив от сегодняшних занятий.

Первым, кого я там увидел, был фельдфебель Белов, который распекал провинившегося дневального так, что несчастный был готов хоть сквозь землю провалиться.

У меня резко испарилось желание попадаться унтеру на глаза, могло просто влететь за компанию.

Я развернулся и тишком-бочком попятился к выходу. Но… как выяснилось, у Белова глаза были не только спереди, но ещё и на затылке.

– Ланской! — заорал Белов, даже не оборачиваясь в мою сторону.

Я замер.

– Ко мне! — велел унтер.

– Слушаюсь! — Я перешёл на уставной шаг.

Даже сам Фридрих Великий пустил бы слезу умиления от усердия, с которым я задирал ногу и вытягивал её кончик.

– Рекрут Ланской по вашему приказанию прибыл!

– Вольно! — скомандовал Белов.

Он осмотрел меня хозяйским взглядом.

– Рекрут Ланской, какого х… у тебя форма помята? Кто, ё… твою мать, должен её за тебя гладить?! Я что ли?

– Никак нет! Разрешите идти и погладить? — молодцевато гаркнул я, стараясь в полном соответствии с указом Петра Первого иметь вид лихой и придурковатый.

Не имело никакого смысла спорить с фельдфебелем и объясняться, что в изоляторе военной прокуратуры об утюге и гладильной доске можно было только мечтать. А если уж по правде-матке, желал я больше всего отмыться от специфических ароматов следственного учреждения и завалиться спать!

– Погоди! — остановил меня Белов.

Я снова замер, пытаясь сообразить, чего ему ещё от меня нужно. Хочет прикопаться до другого неуставного нарушения формы? С фельдфебеля станется.

Дневальный, внимание с которого переключилось на меня, облегчённо переводил дух.

– Вот что я скажу тебе, Ланской, — внезапно изменил тональность с грозной на нормальную, почти душевную. — Мне Санников уже порассказал о тебе.

– Ефрейтор здесь? — не выдержав, перебил фельдфебеля я.

В другой раз за такое нарушение субординации меня бы размазали по стене, но сегодня мне повезло, Белов этого не заметил.

– Здесь, на занятиях, — с улыбкой сказал он. — Медики не нашли к чему придраться и вернули его в часть. Он сказал, что ты снова спас ему жизнь. А сейчас все говорят только об одном: как ты замочил целую шайку бандитов, которые убили наших ребят. Я редко предлагаю свою дружбу, Ланской, но отныне ты, хочешь этого или нет, входишь в их число. Однако, сразу хочу тебя предупредить: к друзьям на службе я ещё строже, чем к подчинённым. Так что теперь тебе придётся летать выше, чем прежде.