Лука Витиелло - другой перевод.

— Ромеро не тронет твою сестру. Лилиана флиртует. Она маленькая девочка. Ромеро любит зрелых и податливых женщин, — ответил я ей.

Я доверял Ромеро. Он воспринимал свою работу всерьёз, и, независимо от того, как флиртовала младшая сестра Арии, это не меняло того факта, что она была ребенком. Я знал, что есть мужчины, которые не постеснялись бы воспользоваться девушкой этого возраста, а некоторые даже предпочитали юных, но такие отребья никогда не будут в моем круге доверия.

Взгляд Арии остановился на кровати, и мне стало интересно, о чем она думала. Пока мой грязный мозг не начал воображать все, что я хотел сделать с Арией на этой кровати, я сказал:

— И да, кое-что еще. Ты принимаешь таблетки?

— Конечно, нет. — Было почти очаровательно, как она обиделась на мой вопрос, если бы слово «очаровательно» существовало в моем словаре.

— Твоя мать могла заставить тебя начать принимать их при подготовке к свадьбе.

Я абсолютно точно не собирался использовать гребанный презерватив со своей женой. Я хотел погрузиться в киску Арии без всяких преград между нами. Тем более, я буду ее единственным мужчиной. Раньше я всегда использовал презерватив с женщинами, которых трахал.

У Арии задрожала нижняя губа.

— Моя мать никогда бы этого не сделала. Она даже не говорит со мной о подобном.

Мне нравилось, что Ария была только моей, но я не привык к подобной неопытности.

Только полушутя, я спросил:

— Но ты же знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной в брачную ночь? — Если мне придется разговаривать с ней о сексе, я должен буду трахнуть кого-нибудь, или на самом деле слечу с катушек.

— Я знаю, что происходит между нормальными парами. В нашем случае, думаю, ты пытаешься сказать «изнасилование».

Ярость охватила меня, заставляя хотеть наброситься на что-нибудь или кого-нибудь, на первое попавшееся под руку. За много лет я научился контролировать себя, но мне все равно пришлось взять паузу прежде, чем у меня появилась уверенность, что не зарычу на нее.

— Я хочу, чтобы ты начала принимать таблетки. — Я протянул ей пакет, который дал мне Док.

— Мне разве не нужно сходить к врачу прежде, чем начать их принимать?

— У нас есть доктор, который работает на Семью десятилетиями. Это от него. Тебе нужно начать принимать таблетки немедленно. Потребуется сорок восемь часов, чтобы они начали работать.

— А что, если я не хочу? — спросила Ария. Гнев все еще кипел где-то внутри меня, но злости уже почти не было.

— Тогда я использую презерватив. В любом случае, в нашу брачную ночь ты моя.

Я распахнул дверь. Ария вышла, пошатываясь. Я не собирался пугать ее, но она вынудила меня. Я не был хорошим человеком.

ГЛАВА 5

Отец с выражением долбанного самодовольства уселся на лавочке по центру, как будто бы свадьба была его главным триумфом. Не думаю, что моя женитьба на Арии приведет к бессрочному миру с Синдикатом. Может, эйфория от заключения союза продлится несколько лет, но на этом все.

Маттео придвинулся ближе, когда заиграли струнный квартет и пианино, символизируя появление Арии.

— Нервничаешь? Это последние секунды твоей свободы.

Я перевел на него взгляд. Женитьба не связывала меня по рукам и ногам так же сильно, как Арию. А свобода? Не то, чтобы она у меня и была. С рождения я был связан с Семьей, и это не изменится до самой моей смерти. Семья была единственной вещью, что-либо значащей в моей жизни.

Маттео тихонько присвистнул, и я проследил за его взглядом у себя за спиной.

Ария стояла в другом конце прохода, вся в белом и золотом. Мои глаза упивались каждым миллиметром ее тела, но фата закрывала лицо. Мой желудок сжался всего на секунду, и я взял себя в руки.

Когда Ария и ее отец прошли по проходу, он, наконец, приподнял ее фату, и на короткий момент, прежде, чем Ария успела скрыть это, я увидел полнейший ужас в ее глазах. Черт подери. Их всех, заставивших ее выйти за меня. Но больше всего черт бы побрал меня самого, потому что ничто в мире не помешает мне сделать ее своей, ни сейчас, ни когда-либо.

Я протянул руку, и Скудери передал ее мне, практически с той же самодовольной улыбкой, что сияла на роже моего отца. Ария не смотрела на меня. Она всячески пыталась сохранить самообладание. Ее рука была холодной, вся она дрожала.

Я не был уверен, чего она ждала от меня.

Священник в белом облачении поприветствовал нас, затем гостей, а после начал церемонию. По традиции мы должны были получить благословение церкви, но я не верил в Бога. Сомневаюсь, что хотя бы один из присутствующих здесь верил.

— Лука и Ария, — обратился к нам священник. — Добровольно ли и без принуждения вы пришли сюда, чтобы связать себя узами брака? Будете ли вы любить и уважать друг друга как мужа и жену до конца ваших дней?

Любить. Будто бы этот брак был по любви. Я никогда и никого не любил, и не полюблю. Любовь - это слабость. Рука Арии напряглась, и я задумался, не была ли она настолько глупа, чтобы надеяться на нечто подобное. Я буду относиться к ней с уважением, и, возможно, смогу принять ее как партнера, но любить? Я едва не рассмеялся. Семья - единственная любовь, что у меня была.

— Да, — ответил я, как все того ожидали. «Да» Арии тоже прозвучало без колебаний.

Священник удовлетворенно кивнул.

— Поскольку вы намерены заключить брак, соедините свои правые руки и заявите о своем согласии перед Богом и его Церковью.

Я взял руки Арии и обернулся к ней. В первые с того момента, как была приподнята ее фата, она встретилась с моим взглядом. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего, но ее глаза не скрывали ни единой эмоции. Страх. Отчаяние. Безнадежность.

Злость затопила меня.

— Я, Лука Витиелло, беру тебя, Ария Скудери, в свои жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие времена и плохие, в болезни и в здравии. Я буду любить тебя и уважать до конца своих дней.

Я попытался не обращать внимание на ее дрожь, пока надевал кольцо на ее палец.

— Ария, прими это кольцо в знак моей любви и верности. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Отныне она моя.

Теперь настала очередь Арии надеть кольцо на мой палец, но она так чертовски сильно дрожала. Я придержал ее руку. Людям не обязательно видеть то, насколько она боялась меня. Но Маттео с его гребаным ястребиным взором все равно, конечно же, заметил и ухмыльнулся. Я не хотел знать, что у него на уме.