Лука Витиелло - другой перевод.

— Ты устраиваешь беспорядок.

Я одарил ее мрачной улыбкой.

— Я похож на того, кого это ебет? Оставшиеся тюбики твоей гребаной помады попадают, когда я буду трахать тебя.

Ее губы распахнулись. Она привыкла к слабовольным богатеньким чувакам, которые в жизни и кулаком-то не замахивались.

— Поднимешь позже.

Она проверяет меня? Пытается понять, похож ли я на тех, кем можно помыкать, как она делала это со своими парнями?

Стянув ее юбку, я отметил ее неповрежденную кожу на тазовых костях. Это была скорее привычка, чем необходимость. Она определенно не убийца Братвы.

— Я блядь не буду делать этого, Грейс, уяснила? — прорычал я в то время, как моя рука скользнула под ее юбку, а затем прошлась меж ее складок, находя ее уже влажной.

— Люди делают то, что я им говорю, и никак иначе. Нью-Йорк – это мой ебанный город, — добавил я, вводя в нее два пальца. В ее глазах вспыхнуло наслаждение.

Ее привлекала опасность, даже если она ничего о ней не знала.

Я жестко трахал ее своими пальцами.

— Придуши меня, — прошептала она.

Еще один сигнал.

Я обхватил ее горло пальцами, прижимая ее к стене за туалетным столиком и смахивая оставшуюся косметику на пол. Она задрожала от удовольствия. Я почти не давил на ее горло, если бы только она знала, как я убил человека, как я творил многие ужасные вещи этими руками, она бы не стала просить меня об этом. Но для нее это все – игра, сексуальное предпочтение. С девушками всегда так: я – воплощение их самых темных фантазий.

Только она не понимала, что я не играю плохиша с ней, это не было моей темной стороной, даже близко, но это была единственная моя грань, которой я позволять появляться на публике.

Маттео и я успели поспать меньше двух часов, прежде чем отец выдернул нас из постелей, приказывая спуститься на завтрак. Но для начала он хотел переговорить со мной с глазу на глаз. Это никогда не предвещало ничего хорошего.

— Как думаешь, что ему надо? — спросил Маттео, когда мы направлялись в кабинет отца.

— Кто ж знает…

Я постучал.

— Входи, — ответил отец, заставив меня прождать под дверью, едва ли не пять минут.

— Удачи, — сказал Маттео, ухмыляясь. Я проигнорировал его и вошел. Я ненавидел то, что должен был прибегать по первому зову. Он был единственным человеком, который отдавал мне приказы, и на хер наслаждался этим. Он сидел за столом с высокомерной улыбкой, которая бесила меня больше всего.

— Ты звал меня, отец, — сказал я, стараясь не подать вида.

Его улыбка стала еще шире.

— Мы нашли тебе жену, Лука.

Я приподнял бровь. Я знал, что он и представители Чикаго несколько месяцев обсуждали возможный союз, но отец никогда особо не делился информацией. Ему нравилось иметь силу надо мной.

— Из Чикагского Синдиката?

— Конечно, — сказал он, постукивая пальцем по столу и глядя на меня. Он хотел, чтобы я спросил у него, кто она, хотел, чтобы я выпытывал это у него, чтобы мне было некомфортно. Из-за него. Я засунул руки в карманы, прямо встречая его взгляд.

Выражение его лица потемнело.

— Она самая красивая женщина, которую только может предложить Синдикат. Ослепительно хороша. Золотистые волосы, голубые глаза, светлая кожа. Ангел, который спустился с небес на землю, как рассказал Фиоре. — Я трахал достаточно красивых женщин. Буквально прошлой ночью я имел Грейс на каждой поверхности в ее комнате. Он правда думает, что я буду сражен тем, что он нашел мне миленькую жену? Если бы это зависело от меня, я бы не женился в ближайшем будущем.

— Надеюсь, ты с наслаждением обломаешь ее крылья, — добавил отец.

Я ждал «но». Отец выглядел слишком довольным собой, как будто бы он придерживал что-то, что, он знал, я возненавижу.

— Может, ты даже слышал о ней. Это Ария Скудери. Она дочь Консильери, и ей буквально несколько месяцев назад исполнилось пятнадцать лет.

Я недостаточно быстро скрыл свой шок. Пятнадцать? Он блять издевается?

— Я думал, ты хотел, чтобы я женился как можно скорее, — осторожно произнес я.

Отец откинулся на спинку, его глаза выискивали проблеск слабости.

— Они готовы. Мы все готовы.

— Я не женюсь на долбанном ребенке, — прорычал я, прекращая эту игру в вежливость. Я был сыт по горло его играми.

— Ты женишься на ней и будешь ее трахать, Лука.

Я выдохнул прежде, чем скажу или сделаю что-то, о чем пожалею.

— Ты в самом деле думаешь, что наши люди взглянут на меня, если я стану вести себя как ебанный педофил?

— Не будь смешным. Они смотрят на тебя, потому что боятся. И Ария не так уж молода. Она достаточно взрослая для того, чтобы раздвинуть ноги и ты смог выебать ее.

Это был не первый раз, когда я был близок к тому, чтобы пустить ему пулю в голову. Он был моим отцом, но также был извращенным ублюдком, которого я ненавидел больше, чем что-либо еще в мире.

— И что же сама девчонка говорит об этом плане?

Из отца вырвался смешок.

— А она еще ничего не знает, да и не похоже, что ее чувства хоть что-то значат. Она сделает то, что ей скажут, как и ты.

— Ее отец не в своем уме, раз отдает ее мне в таком возрасте?

— У него все в порядке с головой.

Что же Скудери за ублюдок? Я видел, насколько сильно отец наслаждается моей яростью.

— Но Данте Кавалларо отверг эту идею и предложил отложить свадьбу.

Я кивнул. Ну, хоть у кого-то есть ебанные мозги.

— Конечно, мы еще не решили, как поступить. Я дам тебе знать, когда решение будет принято. Я буду в столовой через пятнадцать минут. Передай Нине, что я хочу яйцо пятиминутной варки. И не секундой дольше.

Я вышел, зная, что таким образом меня послали. Маттео стоял, облокотившись о стену напротив кабинета отца. Я направился к нему, стараясь сдержать ярость, бурлящую в моем теле. Я хотел убить кого-нибудь, предпочтительно нашего отца. Я направился прямиком к барной зоне в гостиной.

— И что же наш ебнутый папаша придумал на этот раз? — спросил Маттео, идущий рядом со мной.

Я взглянул на него.

— Он хочет, чтобы я женился на гребанном ребенке.

— Что за херню ты несешь? Я думал, он попытается свести тебя с самой красивой женщиной из ебанного Синдиката, — передразнивая, произнес Маттео.

— Должно быть, у них перевелись очаровашки, раз они хотят женить меня на Арии Скудери, которой ебанные пятнадцать лет.

Маттео присвистнул.

— Черт возьми. Они потеряли их долбанный рассудок? За какие грехи бедная девочка заслужила такую участь?