Луна над Бездной

Я озвучил свои предположения.

— Всё просто, — вмешалась Нира. — Я — маг Хаоса и способна зачаровать многие виды оружия особым заклинанием, зовущимся звуковым поглотителем Глубин. Это заклятие создано для поглощения шума во время вызова опасных порождений Бездны, способных ультразвуком разнести всё вокруг. Я же додумалась до простой идеи, что многие заклятия можно применять нестандартно: например, телепортацию использовать как оружие массового поражения, просто переместив группу противников в жерло вулкана, на дно океана или в далёкую зону вечной мерзлоты. Заклятиями контроля гравитации, созданными для хождения под водой или на воде можно просто расплющить врага в лепёшку. А какой простор даёт для изощрённых убийств целительная магия! — при этих словах мы с пиратами переглянулись: похоже, магичка оказалась куда кровожаднее многих из них. — Целитель способен заряжать жизненной энергией чужие органы, делать массаж сердца и других частей тела. Чуть сильнее зажмёшь органы — готов покойничек. Аналогично и магия превращений: думаете, самое страшное, что может сделать с вами колдун — трансмогрификатор — превратить в жабу? Нет! Вернее, да, но если не завершит превращение. Он может сделать это частично и то же сердце заменить на собачье, например. Маленькому сердечку тяжело перекачивать кровь огромного человеческого организма, и гарантирована длительная и мучительная смерть от затянувшегося приступа, вызванного сердечной недостаточностью. А заклятия невидимости? Накладываешь их на вражеский хрусталик глаза, он не преломляет свет — и противник ослеп. Он превращается в лёгкую добычу для твоих солдат.

Пираты стали побаиваться Ниру, а я посмотрел на неё с уважением: имей она не человеческую, а иную родословную, из неё получилась бы отличная владычица Бездны.

Сама же волшебница, обращаясь к Бездне, зачаровывала наши пистолеты. Она покрывала оружия зелёными энергиями, в которых я чувствовал силу Глубин. Я направил пистолет вверх и спустил курок. Выстрел был, но грохота не раздалось. Два пирата залезли вслед за мной на крышу, и мы трое сняли часовых. Покинув карету, мы прошли сквозь лес и направились в башню. Внутри стражников не было, очевидно потому, как Грогар не нуждается в усиленной охране, он и так может постоять за себя, а привратники нужны были лишь для поднятия тревоги. Я спустился в подземный этаж, в казематы, где, прикованные кандалами к стене, стояли Дазхар и Рамир. Я могучими орочьими руками разорвал связывающие их цепи.

— Кто ты такой, орк? — изумился теперь уже бывший маг.

— Дазхар, это я, Сардэк, — ответил я хриплым голосом. — Я же метаморф, как знаешь — и научился принимать помимо имеющихся обликов превращаться и в орка, — И тут же я сам встал как вкопанный, ощутив резкий свист в ушах и подавляющую боль в голове, мешающую сосредоточиться.

— Так-так, — раздался за моей спиной хрипящий бас Грогара. — Кальмар приплыл в ловушку, как мотылёк летит на огонь!

— Что ты со мной сделал? — выдавил из себя я.

— Это ультразвук. На обычных людей не действует, а тех, в ком имеется сущность Бездны, парализует.

Грогар зловеще захохотал. Я ощутил потоки энергий Абсолюта, закруживших вокруг него. Его глаза разгорелись синим пламенем, а посох шамана засветился от переливающихся в нём молний. Сильным ветром и грозой повеяло от верховного правителя орков. Его волосы и мантия развевались от магического ветра, пространство вокруг колебалось, не выдерживая такой могущественной сущности. Вне сомнения, это была одержимость Ваагном.

— Сын богини Зары и ангела Бездны Фатагна, — произнёс он громогласным потусторонним голосом, в котором отражалась сила грозы и вьюги. — Я просчитывал всевозможные расклады сил богов и властителей Бездны, это божественное уравнение, в которое я и мои союзники должны внести гармонию. Ты — слишком неоднозначная фигура, Сардэк. Ты вносишь дисбаланс в уравнение порядка, а поэтому, как лишний элемент, ты должен быть удалён.

При этих словах Грогар, а точнее, Ваагн, распростёр над своей головой посох, который, вытянувшись, преобразовался в алебарду, по лезвию которой скользили молнии.

Я ощутил запах смерти. Ничто более не могло меня спасти. От страха мой мозг заработал быстрее, и весь мир вокруг значительно замедлился. Ваагн с копьём нёсся на меня, но мне казалось, что он ползёт со скоростью черепахи. А толку, что мир замедлился? Обострённые рефлексы не помогут, если ты парализован. Так я бы, наверное и принял смерть от рук Ваагна-Грогара, если бы не голос, раздавшийся в моей голове.

— Сардэк, — пробасил знакомый голос. — Прими меня, Сардэк, и будешь спасён.

— Моя тень? — спросил я. — Ты ли это?

— Называй меня Шемеддоном, — ответил бас. — Ибо я придумал это имя. А я буду называть тебя Сардэком. Прими мою ярость, и получишь шанс на спасение.

— Каким образом? — спросил я. — Я же парализован!

— Прими ярость Бездны, и ты станешь мной. Ты станешь Шемеддоном, ангелом Бездны, тёмным владыкой. А на нас, властителей Бездны, фокусы Абсолюта не действуют!

Я понимал, что моя тёмная сущность хочет жить. Понимал, что если я не последую его советам, она погибнет. И я погибну тоже. И если я приму помощь своего тёмного альтер-эго, то, возможно, стану одержим хаосом. Но у меня останется шанс на спасение. Если нет — умру как только закончится это затянувшееся мгновение.

Это значит, что выбора у меня нет.

— Я согласен, — мысленно произнёс я. — Начинай.

И я ощутил, что ярость Бездны накрывает меня. Она течёт по моим венам, по моей крови, и без морской воды способная преобразовать моё тело. И я смог пошевелить руками и ногами, ставшими фиолетовыми. Ультразвук может парализовать простых порождений Бездны. Но только не её властителей в соответствующем облике!

Тело преобразовывалось, голова меняла форму, а за спиной распахнулись два крыла нетопыря. Паралич полностью покинул меня!

Ваагн слегка ускорился. Я повернулся корпусом на прямой угол и, взмахнув крыльями, отлетел на пару шагов.

Одержимый богом орк оружием проткнул воздух, где я миг назад находился, а я выхватил чёрный меч.

— Я недооценил тебя, полубог, — произнёс аватар, делая выпад алебардой в сторону моего меча.

— А я давно хотел сразиться с настоящим сильным противником, — пробасил я, чувствуя, что во мне говорит тьма. Мои глаза загорелись алым огнём, и я ощутил, что выплёскиваю вокруг огромную хаотическую энергию. Я держал чёрный меч над головой, и от меня шли те же выхлопы энергии, искажающие пространство, что и от моего противника. Только если его силовые линии были равномерны, словно спокойный прилив, мои, полные ненависти и тяги к разрушению, напоминали бушующие волны.

— Сдохни, лживый божок! — яростно прокричал я, усиливая напор. Ваагн был вынужден защищаться.

— Ты заплатишь за нечестную игру против Бездны, — прорычал я, попав по древку алебарды. Рукоять оружия неприятеля разлетелась в щепки, а бесполезное рубище он отбросил.

— Конец тебе! — выпалил я, вкладывая в удар в безоружного врага всю свою ярость.

Но тот и не думал погибать. Он голой рукой схватил мой чёрный меч, усмехаясь:

— Ты так и не понял, парень? Не тебе, полубогу, тягаться со мной, полноценным богом, пускай и ограниченным аватаром! — при этих словах, держась за меч, он откинул меня.

Теперь уже Ваагн набросился на меня. Я парировал удар одной его голой руки мечом.

И внезапно он сам встал, проткнутый остриём своей же алебарды. За его спиной стоял Рамир.

— Что такое? — выдавил из себя, задыхаясь, верховный шаман, одержимый богом. — Побеждён ребёнком-храмовником?

— Рыцарем-храмовником, — с гордостью ответил мой давний друг.

Я же, для гарантии, что Грогар, связанный с Ваагном, под влиянием его сил не оживёт вновь, голыми руками оторвал ему голову.