Луна над Эдемом

— С огромным удовольствием, милорд! — довольным тоном ответила мадам Фернандо.

Она проводила лорда Хокстона и Доминику до дверей, рассыпаясь в изъявлениях благодарности.

Когда наконец коляска тронулась с места, Доминика повернулась к лорду Хокстону.

— Я не могла представить, чтобы кто-нибудь мог быть таким добрым и чудесным! — воскликнула она. — Я так благодарна вам, милорд! От всего сердца!

— Мне это доставило удовольствие, — ответил он и к собственному удивлению понял, что так оно и было.

Глава 4

Поезд проносился с огромной скоростью мимо рисовых полей и болот. Доминика смотрела в окно, думая, что с того момента, как лорд Хокстон появился в ее жизни, все происходящее утратило реальность, все словно происходило с ней во сне.

До самого последнего момента она никак не могла поверить, что действительно навсегда покидает отчий дом и расстается с сестрами, которые были в таком восторге от новых платьев и шляпок, сшитых мадам Фернандо по заказу лорда Хокстона, что это даже затмило горечь разлуки с Доминикой.

Когда она впервые сообщила им о том, что он заказал для них новые платья, они никак не могли поверить в это.

— А папа позволит нам носить их? — наконец спросила Фейт. — Что он скажет, когда увидит нас в таких шикарных туалетах?

— Он скажет, — отозвалась Черити, прекрасно имитируя голос и интонации викария:» Женское тщеславие и страсть к пышным одеяниям — суть мерзость и грех перед лицом Всевышнего!«

— Я уверена, что он заставит нас и дальше носить старые платья и эти отвратительные, гадкие шляпы! — в отчаянии проговорила Фейт.

— По дороге домой я думала об этом, — сказала Доминика. Может быть, это дурно, но я знаю, что нужно сделать.

— Что? — хором спросили старшие из сестер.

— Когда пришлют новые шляпки, вы сожгите старые! — ответила Доминика.

— Сжечь? — вырвался у кого-то изумленный возглас.

— Вы знаете не хуже меня, — продолжала Доминика, — что папа никогда не позволит вам потратить деньги на то, чтобы купить новые шляпки, если у вас будут хоть какие-то, которые можно носить. И вы же не можете появляться в Церкви с непокрытой головой!

Фейт бросилась на шею к Доминике.

— Ты гений! — восторженно воскликнула она. — Мы так и сделаем!

— Может быть, это и обман, — с сомнением сказала Доминика, — но я уверена, что ваши новые платья будут прелестны… так же прелестны, как мое… к тому же лорд Хокстон попросил мадам Фернандо, чтобы они были разными.

— Он самый, замечательный человек на свете! — с ликованием закричала Фейт.

— Только не благодарите его в присутствии папы, — предупредила сестер Доминика.

Они запомнили ее предостережение, но им было так трудно сдерживать себя! Наконец оставшись наедине с лордом Хокстоном, они обрушили на него целый поток благодарности.

— Вы так добры!

— Это просто потрясающе!

— Мы до сих пор никак не можем поверить, что вы сделали нам такой замечательный подарок!

— Я с нетерпением жду того момента, когда увижу вас одетыми так, как вам подобает, — сказал тот, и Доминике показалось, что она заметила в его глазах лукавый блеск.

Пруденс, молчавшая до этого, подошла к нему.

— Я думаю, что вы очень добрый, — пролепетала она. — Когда я вырасту, я выйду за вас замуж!

Лорд Хокстон слегка оторопел, но тут же нашелся:

— Я польщен, потому что это первое предложение о замужестве, полученное мною от дамы!

— Вы подождете, пока я вырасту? — спросила Пруденс.

Лорд Хокстон внимательно посмотрел на девчушку и увидел, что она была маленькой копией Доминики. Те же пепельные волосы, серые глаза и прямой носик. Но она выглядела очень хрупкой, и он догадался, что она самая слабенькая в семье.

— Вы будете ждать? — серьезно повторила Пруденс.

— Я скажу вам, что я сделаю, — ответил лорд Хокстон после небольшой паузы. — Когда вам исполнится восемнадцать лет, я устрою для вас великолепный бал, на который приглашу самых красивых и обаятельных молодых людей из числа своих знакомых.

У Пруденс загорелись глаза.

— Тогда я должна научиться танцевать!

— Прежде всего, ты должна хорошо есть, — вмешалась Доминика, — иначе у тебя не хватит сил, чтобы танцевать всю ночь! Правда, милорд?

Она бросила выразительный взгляд на лорда Хокстона.

— Безусловно, — серьезно подтвердил он. — Танцы — это очень утомительное занятие. Будет очень обидно, если, как Золушке, вам придется исчезнуть в самый разгар бала!

— Я буду хорошо есть, — пообещала Пруденс. Теперь же, сидя в поезде и глядя в окно, Доминика думала о том, как умело он смог убедить ее сестренку хорошо кушать. С ней приходилось так трудно, потому что Пруденс была очень разборчива в елј и никак не могла привыкнуть к тому скудному и однообразному рациону, на котором настаивал их отец.

Поля сменялись поросшими джунглями холмами, которые казались островками посреди изумрудно-зеленого моря молодых рисовых побегов. Изредка можно было увидеть неуклюжих буйволов, бредущих по колено в грязи и тянущих за собой деревянные плуги. Землю готовили к новым посадкам.

Начиная от Рамбуканы дорога пошла в гору, и к составу прицепили дополнительный локомотив.

На одном участке пути, который, как было известно Доминике, назывался» Скалой страха «, дорога шла вдоль крутого склона горы, откуда открывался потрясающий вид. А вниз уходила пропасть глубиной в 700 футов, переходящая в еще более глубокое ущелье.

Иногда им встречались холмы, засаженные молодыми чайными кустами, которые росли между засохших пней, оставшихся от кофейных деревьев, но в основном по обеим сторонам дороги тянулся густой лес.

Лорд Хокстон сидел напротив Доминики, но, чувствуя, что он не настроен разговаривать, перекрикивая шум двигателя и стук колес, она уставилась в окно, погрузившись в собственные мысли.

На ней было очень элегантное дорожное платье, маленький, великолепно сшитый жакет лежал на соседнем сиденье. Когда сестры увидели Доминику в этом костюме и в новой шляпке, украшенной цветами, они онемели от восхищения. Наконец Фейт, нарушив молчание, спросила: