Лунная радуга
Шрифт:
– Из сухо чего? – Риви подняла голову и удивленно посмотрела на меня. – Что такое компот?
– Напиток из сушеных фруктов, - я раздраженно ткнула пальцем в лист.
– Пиши давай.
– А что значит, ма-ка-ро-ны по-фло-т-ски? – Риви задумчиво закусила губу, а потом тихо сказала: - Рианнон, это звучит странно…
– Главное, чтобы елось вкусно! – весело сказала госпожа Розмари, услышав наш разговор. – Пиши деточка, твоя сестра знает толк во всем этом!
– Второй день, - продолжила я, расхаживая по кухне. – Солянка, пельмени, булочки и ягодный кисель.
– О боги! – Риви закончила писать и снова уставилась
– Уверена, - я указала ей на лист. – Это блюда из других стран. Пиши. День третий… Мммм… Борщ, омлет, молочные коржики, компот.
– Откуда ты такая взялась? – Кетти слушала меня, подперев голову кулаком. – Может, ты и правда лесная фея?
– Это вы еще мой шницель не пробовали! – я подняла палец вверх. – Истинное наслаждение!
Все принялись хохотать, а я заложила руки за спину и снова пошла вокруг стола.
– День четвертый. Рыбный.
– За рыбой тоже на рынок нужно идти, - сказала госпожа Розмари и скривилась. – Мы никогда ее не готовили, потому что ни я, ни Кетти в ней не разбираемся.
– Я могу сходить с вами, - предложила я. – Выберем рыбу и купим бомбидоры.
– Завтра и отправимся! – старушка уселась рядом с Кетти. – Продолжай, ты говоришь такие интересные вещи!
– Рыбный день, - повторила я. – Уха, рыба жареная, картофель-пюре, рыбный расстегай, молочный пудинг.
– Как же хорошо мы жили… - тяжело вздохнула повариха. – Каша, кусок мяса да кружка эля… А сейчас столько продуктов в расход пойдет…
– Заткнись, Кетти, - добродушно сказала госпожа Розмари и толкнула ее в аппетитный бок. – Ты страдаешь не из-за продуктов, а потому что тебе придется работать!
– И это тоже… - вздохнула она и со смехом добавила: - Может мне уйти в таверну к старому Биргусу? Будем с ним хлестать эль и кормить блох, лежа на грязных тюфяках…
Все снова принялись хохотать, пока я не прервала их, постучав по столу.
– Мы еще не закончили.
Женщины замолчали, а Риви макнула перо в чернила и замерла в ожидании.
– День пятый. Суп картофельный, макароны, гуляш, пирожки с джемом и компот. На два остальных дня придумаю потом, - я собралась было налить себе чаю и немного передохнуть, но Риви удивленно произнесла:
– Почему два? В рундине девять дней…
– Я сказала два? – я сделала невинные глаза. – Наверное, оговорилась. На остальные четыре.
Значит, в их неделе девять дней… Ужас какой… Сколько же мне еще предстоит узнать!
Весь остальной день мы провели на ногах. В таверну приезжали люди, несколько человек остались на ночь и из зала неслись веселый гомон, смех и стук кружек. Нам пришлось еще варить картошку, жарить котлеты, а заодно и приготовить огромную кастрюлю пшенного супа на курином бульоне.
Госпожа Розмари периодически забегала на кухню, чтобы напомнить Кетти о грязной посуде и восторженно поохать. Она трепала нас с Риви за щечки, обнимала и показывала полный карман монет.
Забежав в очередной раз, она умылась холодной водой и воскликнула:
– Пусть боги благословят тот день, когда вы постучались в лесную хижину, даже если вы лесные духи и прикидываетесь милыми девицами!
Старушка расцеловала нас в обе щеки и снова умчалась в зал, а мы переглянулись и рассмеялись.
– Мне хочется упасть и заснуть, - сестра вытерла последнюю вымытую тарелку и устало опустилась
на стул. – Но все-таки это лучше, чем свадьба с бароном!– Конечно, лучше! – поддержала я ее. – Мы свободны! А это - самое прекрасное, что может быть у человека! Свобода!
– Так ли хороша она? – Риви грустно посмотрела на меня. – Всегда ли она оправдана?
– Ты знаешь, есть легенда о прекрасной птице, которую посадили в клетку. Она погибла, и причиной ее смерти было отсутствие свободы. Сначала она замолчала, переставая радовать всех вокруг своим пением, затем отказалась от еды, воды и, наконец, умерла.
Свобода – это жизнь, Риви, и ни минуты не сомневайся в этом. Выбрав свободу - ты выбрала себя.
Глава 18.
Не смотря на то, что вчерашний день был суетливым и насыщенным, утром мы встали довольно бодрыми. Очень хотелось попасть на рынок, осмотреться в новом мире, и предстоящее путешествие казалось мне чем-то волнующим и о-о-очень интересным.
Риви тоже находилась в прекрасном настроении, и, наскоро приведя себя в порядок, мы спустились на кухню. Госпожа Розмари и Кетти уже были там, и за чаем, я дала поварихе некоторые распоряжения. Пока еще меню в полном своем объеме в таверне не действовало, поэтому нужно было поддерживать интерес посетителей приготовлением интересных блюд. Со вчерашнего вечера оставалась еще кое-какая еда, и я попросила повариху сварить крепкий бульон и нарезать овощи. После рынка я собиралась приготовить борщ с фасолью и нажарить пирожков с ягодным джемом.
Стоя у двери таверны в ожидании госпожи Розмари, мы с Риви зевали и нетерпеливо поглядывали в сторону кухни, откуда она должна была появиться.
Наконец, мы увидели ее белый чепец и услышали недовольный голос:
– Голубушки, а как это вы собрались на рынок, не прикрыв лица? Где ваши пристоли*?
Что? Я посмотрела на сестру, и она недоуменно пожала плечами. Ага, уже лучше, Риви тоже не знает что это такое, а значит, я не покажусь странной, если задам вопрос.
– Зачем нам прикрывать лицо?
– Оооо! – воскликнула госпожа Розмари, качая головой. – Ясно! Вы никогда не были на рынке! Благородные девицы… Хотя руки растут откуда надо… Сейчас я принесу пристоли и тогда уж пойдем.
Она поднялась на второй этаж, а я повернулась к Риви и прошептала:
– Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Мне кажется, я что-то слышала… - неуверенно протянула она. – Но никогда не интересовалась этим. Да и зачем? На рынок всегда ездили слуги.
Госпожа Розмари спустилась минут через пять, держа в руке нечто, похожее на широкие шарфики. Накинув их нам на головы, она пристегнула одну часть ко второй на маленькую пуговку, и вышло что-то типа никаба.*
– Сейчас можете снять их, но когда будем подъезжать к рынку, обязательно наденете! Женщины не имеют права торговаться с открытыми лицами! Иначе Тистор* разгневается и накажет! – пояснила хозяйка таверны, погрозив нам пальцем. – Этот бог очень строг к тем, кто не исполняет его заветов.
Что ж, заветы бога, страдающего сексизмом, были нам даже на руку – мало ли кто мог увидеть нас на рынке, а так, какая-никакая маскировка.
Мы вышли из таверны, и пока госпожа Розмари запрягала лошадь в небольшую телегу, подпрыгивали от утреннего холода, проникавшего под одежду.