Лунное сердце

Подав им в кринке воды, она уже спокойнее приняла благодарность, и даже по привычке не юркнула в свой угол, а принялась помогать бабке накрывать на стол.

Однако почти всё оставшееся время за обедом она и Анриш молчали, в отличие от Аркелы и Яна. Вот уж кто был разговорчив и весел, и бабуля обсудила с ним всё от и до – и базарные сплетни, и пользу медвежьего мяса, а когда дело дошло до девиц на выданье, молодой охотник вновь расплылся в дурацкой мечтательной улыбке.

Но когда Аркела выслушала его хвалебную речь, посвящённую Сапфире, губы её скривились в циничной усмешке.

– Дурная девка. Вся в мать. Что ни день, то новый ухажёр. Один у нас, Пирсом звали, даже руки на себя наложил – так с ума сходил по ней. Ан нет, не её кровей оказался, змеища подколодная!

Ян нахмурил брови, но смолчал, а Анриш и Темира переглянулись – не сыскать бы скандала.

Но бабушка и сама поняла, что перегнула палку, и тут же смягчила голос.

– Я тебе вот что, Ян, скажу: держись от неё подальше. Ты парень хороший, а она… Не гляди, что яблочко спелО да белО. Сердцевинка-то гнилая. Отравишься…

На улице раздались голоса, и Темира тревожно взглянула на Анриша – а ну как началось и Шанну обнаружили, и бабка поспешно распахнула дверь, чтобы узнать, что стряслось.

– Убилась! Покалечилась! – кричали сразу несколько женских голосов на перебой. – Горе нам, горе! Не уберегли! Жрица! Одна из дочерей Селены мертва!

И Аркела выскочила из дома, чтобы узнать подробности страшной трагедии, а Ян поспешил за ней.

И лишь Темира нахмурилась больше, чем прежде, а Анриш ободряюще накрыл её сжатые в кулаки ладони, лежащие на столе, своими руками. И прошептал:

– Всё будет хорошо…

25

Вечер догорал как лучина, как огарок свечи в дрожащих руках Дочерей Селены, что неотрывно смотрели на одну из своих сестёр, навеки отдавшую душу своей серебряной богине.

Лицо Шанны было белым, спокойным, абсолютно расслабленным, словно она спала. В серых покрывалах, украшенных символами Луны, она выглядела совсем юной, безмятежной девочкой, и оттого делалось очень жутко.

Мелисса в окружении своих жриц стояла возле самого гроба, и лицо её было столь же бело, как и лицо покойницы. Она безотрывно смотрела немигающим взором на оставившую явь девушку, и что-то напряженно обдумывала.

– Верховная Мать, – еле слышно обратилась к ней одна из жриц, по имени Динисса. – Как вы думаете, что с ней произошло?

Тишина. Тяжкий вздох.

– О, если бы я знала, почему Шанна решилась на такое. – в конце концов ответила она. – Самоубийство – страшный грех. А проститься с жизнью в столь юном возрасте по собственному желанию – вдвойне…

Темира, столь старательно опускающая глаза, словно против воли подняла их в тот миг на Мелиссу, чтобы встретить её прицельный взгляд. Да и её собственное возмущение не укрылось от Верховной Матери – словно она знала, каким-то чудесным образом, что девушка слышала весь их разговор, и могла обвинить её в провоцировании смерти Шанны. Но страх перед Мелиссой сделал своё дело, и Темира так и не произнесла ни слова, вновь потупив взор.

Ещё какое-то время они стояли молча, а потом Верховная Мать велела отправляться всем по домам. Похороны будут завтра утром, а впереди у каждой из них тяжёлая ночь оплакивания усопшей сестры.

Все девушки направились к выходу из дома Шанны, и Темира замыкала их шествие, как вдруг Мелисса удержала её, схватив за руку. Девушка испуганно взглянула на неё, но та, кажется, даже наслаждалась её замешательством.

– Посмотри, Темира, что я нашла рядом с тем местом, где погибла несчастная Шанна.

И с этими словами в другой руке Верховной Матери блеснул медальон из лунного камня в оправе, на кожаном потертом шнурке. Сомнений не было, он принадлежал Темире.

Девушка машинально протянула руку, чтобы принять его, но Мелисса ловко отодвинула ладонь с амулетом в сторону.

– Будешь болтать лишнего – знай, и я молчать не стану…

Её угроза показалась Темире более чем реальной, и испугалась она не на шутку. Но в комнате показался Анриш, которого Аркела просто умоляла проводить её внучку, чтобы та опять куда-нибудь да не вляпалась, и он сам был совсем не против. Особенно в свете последних событий.

– Темира? Ты идёшь? – хмурясь, спросил он, и вот, Мелисса уже всунув амулет в руку девушке, тут же потеряла к ней всякий интерес.

Теперь она с завидной ловкостью оказалась возле Анриша, как будто только и ждала момента.

На щёки его легли её ладони, и тут же заскользили по лицу, бессовестно лаская.

– Так вот ты какой, сын Келбера, не признала сразу… Хорош, хоть и зелен. А на отца совсем не похож. Глаза её, и скулы, и даже нос. Вестина – красавица как есть. Вот только разлучила нас не она, а ты…

Анриш опомнился, когда худые белые пальцы оплели его шею, слегка касаясь волос. Он схватил Мелиссу за руки, останавливая, и она, будто подчинившись, покорно улыбнулась, делая шаг назад.

– Темира, нам пора. – громко обратился он к так и стоявшей с раскрытым ртом девушке, и протянул ей свою крепкую руку.

Потом, скосив глаза к безразличной ко всему происходящему покойнице, буквально вытащил из дома совершенно растерявшуюся Темиру.

26

Неловко было обоим. Анришу – от неприятных и совершенно бестактных прикосновений чужой женщины, да ещё на глазах той, что уже была ему не безразлична. Темире от всего увиденного и услышанного. Помимо страха, в груди ещё поселилась невесть откуда взявшееся жалящее чувство ревности. Да, она прекрасно видела, что Мелисса, потеряв всякое бесстыдство, бессовестно сама вешалась на молодого парня. Но, с другой стороны, куда ей было тягаться с такой опытной и во всех смыслах притягательной женщиной.

– Ты как? – шмыгнув носом от вечерней прохлады, спросил Анриш.

Темира неопределённо качнула головой.

– Верховная Мать вернула мне амулет. Оказывается, всё это время он был у неё.

– Это же хорошо… да? – неуверенно произнёс охотник, чувствуя совершенно иной настрой девушки.

Темира ответила не сразу.

– Она угрожала мне. Если я скажу о том, что слышала их последний разговор с Шанной… Мелисса может подставить меня, обвинив в причастности к её смерти! Но ведь это не правда, Анриш! Ты всё видел, мы же были тогда… вместе…

Последнее слово она произнесла в жутком стеснении, вновь почувствовав, как заполыхали щёки. Да что ж это такое! И когда это прекратится…

– Так чего же ты боишься? – Анриш зашёл чуть вперёд, чтобы преградить ей путь. – Если понадобится, так и скажем: мы были вместе.

Девушка внимательно и напугано уставилась на него с открытым ртом:

– Ты же знаешь, в чём тебя тогда обвинят? Или нас…

– Знаю. – усмехнулся парень.

– И тебя заставят на мне жениться! – Темире казалось, что она кричит. На деле же её слова были тихим шёпотом.