Лунные дни

Глеб сгорбился еще больше. В голове гудело. Его били и били сверху гигантским деревянным молотом - не чтобы размозжить голову, а чтобы вбить в землю. До конца. Но сейчас молот завис над ним в воздухе.

– Не знаю, почему тебе не сказали.

Зато он знал. Он просто не спрашивал - ему показали картинки, на которых были останки тех... и этого было больше чем достаточно. Девчонка точно умерла. Никто не выживает после таких ран. Он даже не мог представить, что это с ней сделал не он...

Глеб прижал руки к лицу - не разрыдаться от облегчения, нет - впился пальцами в кожу, точно пытался сорвать лицо, как маску. Сказал себе в ладони:

– Ты... как будто я герой. Я их просто убивал. Просто потому что мне хотелось, понял? А не потому что я хотел кого-то там защитить!

– Понял, - спокойно ответил маг.
– А мне плевать. Для меня главное, что ты не тронул Агату. А почему ты ее все-таки не тронул - подумай на досуге.

Глеб опустил руки и откинулся на стену. Сказал потолку:

– Мне говорит... одна: ты все ищешь в себе зверя. И забываешь, что в звере тоже есть человек.

– Хорошо сказано.

Глеб опустил глаза на звук сдвигаемого стула: маг поднялся.

– Ты только не дергайся, потерпи секунду.

– Что?
– Глеб с большим трудом удержался, чтобы не отбить скользнувшую над его головой руку. Запахло озоном.

– Маячок с тебя убрал, - объяснил парень буднично.
– Ты же, я так понимаю, согласия на наблюдение не давал? Ну, теперь могу с чистой совестью доложиться Агате, что тебя видел и все тебе передал. А то у этой девушки мания спасать всех больных и несчастных на своем пути.

– А я... я могу с ней поговорить?

– Зачем это?
– жестко спросил маг.

Глеб и сам не знал - да не поговорить даже, взглянуть, убедиться, что ему опять не наврали... Но от тона и взгляда парня мгновенно ощетинился:

– А ты что, боишься?!

– Боюсь, - кивнул тот.
– Думаешь, ты знаешь, что такое страх, Глеб? Вот когда начнешь бояться не себя и не за себя - поймешь... Но если договоришься со своим зверем - милости прошу. Только когда я буду рядом.

Странно, но признание, что его боятся, сейчас Глеба не резануло.

– Ну тогда что... привет ей?

– Добрый день.

Парень быстро обернулся.

– Здравствуйте.

– Я помешала? Не знала, что у тебя посетители.

– Нет-нет, я уже ухожу.

Глебу не понравился оценивающий взгляд парня. Как, впрочем, и чисто женский интерес в глазах Милы. Ну и что, что красавчик?! Наверно поэтому, когда она наклонилась, чтобы быстро чмокнуть Глеба в щеку, удержал и поцеловал ее крепко. По-настоящему.

– Ого, - сказала та весело, выпрямляясь, - какая теплая встреча!

Оба оглянулись. Посетитель задержался на пороге, теребя мочку уха и наблюдая за пальцами женщины, медленно поглаживающими локоть оборотня.

– Да, еще, - сказал неожиданно.
– Когда немного отойдешь от общения с нами, с магами, могу предложить тебе работу Нюхача в полиции. У нас был один такой же, сейчас на пенсию собирается, познакомишься с ним, все обсудишь...

– Вы что, берете в полицию оборотней?!

Мила похлопала Глеба по руке.

– Ты чем слушаешь? Тебе только что предложили то, что ты давно должен был сделать - познакомиться с таким же, как ты!

Парень повел бровью, сверкнул улыбкой.

– Спасибо. Глеб, у тебя просто отличная девушка!

– А то я без тебя не знал...
– проворчал тот.
– Подумаю я.

– Ну, как надумаешь, спросишь в СКМ Келдыша. До встречи.

– И я не прощаюсь, - промурлыкала Мила.

Дверь закрылась и они поглядели друг на друга.

– Какой хорошенький!

Глеб невразумительно пробормотал что-то. Ну да. Лощеный. Не то что он сам, валяющийся на больничной койке в дурацкой несвежей пижаме, хромоногий, заросший, как... оборотень.

– А я не знала, что ты водишь дружбу с магами!

– Это они со мной водятся, - буркнул Глеб.
– Уже год.

Значит, оборотни служат в магической полиции! А в ИМФ эти... сволочи уклонялись от его вопросов - знают ли таких же, как он. Просто говорили, что оборотни предпочитают селиться не в городах, а в отдаленных поселках... Ну да, конечно, боялись, что он встретится с сородичами и уйдет из института - остальные-то не валяют дурака, пытаясь отделаться от своей сути, а уживаются с ней среди обычных людей!

– Выглядишь бодрее! То есть злее.

Ему стало досадно, что Мила убрала руку.

– А где мои пироги?
– спросил он.

– Собиралась принести, но сказали, тебя завтра выписывают.

Мила стрельнула в него взглядом.

– Вот и подумала, сам придешь за ними, не развалишься.

Пауза. Глеб моргал: в ушах у него зашумело, горло сдавило... Значит, можно, значит она правда не боится... Значит?..

– Ну?
– в ее голосе - нетерпение пополам со смехом. И еще чуть заметная неуверенность.

Глеб кашлянул.

– Не... развалюсь.

Мила открыла дверь и уставилась на букет. Букет был великолепен. Особенно в первой части слова - велик.

И состоял он из одних калл.

– Оба-на!
– только и сказала Мила.

Глеб с сомнением оглядел букет в своих руках.

– Я что-то не помню: они тебе нравятся или наоборот?

Еще чего доброго развернется сейчас и уйдет за новым букетом. Ищи его потом на всех... стройках.

– Да я от них просто с ума схожу!
– быстро сказала Мила, нисколько не покривив при этом душой.
– Заходи.

Он одним вздохом вобрал в себя строгий цветочный аромат, аппетитный дух пирогов, не обманула... И еще - собственный Милин запах. Оглушающий, оглупляющий; просто по щенячьи хочется тыкаться лбом в ее ладонь и вилять хвостом.

Этот запах вернул его в самом начале полнолуния...

Глеб шагнул через порог, обхватывая ее вместе с букетом; цветы хрустнули между ними, женщина пискнула, но и не подумала вырываться, наоборот прильнула к нему, горячо выдохнула ему в ухо - аж дрожь по спине: