Лунные шахты

— Почему… вы… — марсианин с трудом сдерживал свой вспыльчивый нрав, а в его голосе звучала неприкрытая ненависть. — Круно Харрингтон, вы наглый и подозрительный и вряд ли достойны какого-либо гостеприимства с моей стороны. Я должен попросить вас воздержаться от подобных вопросов.

Харрингтон был озадачен. Его авторитет, хотя и требовал большого уважения и внимания, не мог заставить гражданина М.М. отвечать на личные вопросы. Затем в его ушах зазвучало предупреждение шефа: «Если ты раньше использовал дипломатию, то в этом деле обращайся с ней в перчатках». Он легко мог понять, что Сул Минто Пруму нелегко запугать знаком, который он носил на руке, и что неразумная политика может привести к открытой вражде.

— Если бы у меня было что-нибудь на него, какая-нибудь мелочь, я смог бы обойти его защиту, — подумал Харрингтон. — А так…

— Прошу прощения, Круно Прума, — сказал он вслух, — без сомнения, подача этих спорных заявок объясняется просто законами совпадения. В любом случае, что сделано, то сделано. Я прибыл сюда в первую очередь для того, чтобы найти хоть какие-то следы Харви Вуда. Раз вы уверяете меня, что его здесь не было, значит, он умер в вакууме.

— Очень логичный вывод, — согласился марсианин, несколько успокоенный демаршем землянина. — Каждый лунный день я теряю кого-то из своих людей, и я не иду к Круно Содерстрому и не спрашиваю его: «Приходил ли сюда такой-то и такой-то, под ваше честное слово?»

Харрингтон, сохраняя невозмутимое лицо, внутренне пришёл в ярость от явного сарказма в голосе и словах «чёртового джинзи».

— Да, вы играете в опасную игру, — ответил Харрингтон.

Когда Прума посмотрел на него, и гнев снова омрачил его лицо, он продолжил:

— Лунная добыча — это, пожалуй, самая опасная игра в жизни, не так ли, Круно Прума?

Марсианин успокоился, хотя на его лице и было написано подозрение.

— Вы правы, землянин, если бы не большая плата, это не стоило бы такого риска.

— Могу я, в целях личного интереса, осмотреть ваше жилище? — голос Харрингтон был наивен, как у ребёнка.

Прума, казалось, колебался между нерешительностью и подозрительностью. Поскольку это была личная просьба, он мог отказать, не противореча уважению, которое полагается оказывать агенту С.С.С. в деловых вопросах. Но что-то побудило марсианина исполнить прихоть землянина; возможно, это было компенсацией за его грубый приём, но Ричард ни на минуту не мог признать этого. Слова «джинзи» и «хитрость» значили для него одно и тоже.

— Да… Я попрошу одного из моих людей показать вам всё.

Час спустя Харрингтон зашёл в кабинет смотрителя Прумы, чтобы попрощаться, поблагодарил его за любезность и направился к воздушному шлюзу. Он поспешно оглядел комнату, убедился, что в ней никого нет, и снял с крючка свой костюм. Он внимательно осмотрел ткань, дюйм за дюймом. Затем осмотрел шлем. Дойдя до кислородных баллонов, закреплённых на спине, он резко остановился и тихо присвистнул.

Как он и подозревал, устройство для дыхания было повреждено. На одной из тонких металлических трубок, по которым драгоценный кислород поступал в шлем, были следы от плоскогубцев. Это было заметно только с близкого расстояния. Трубка была слегка отогнута, а затем снова возвращена в исходное положение, так что, казалось, что её не трогали. Но Харрингтон знал, что даже этот небольшой изгиб ослабил металл настолько, что от ужасающего холода снаружи он мог сломаться и в одно мгновение оборвать жизнь владельца. Значит, Прума боялся его! Должно быть, он опасался, что агент С.С.С. что-то раскроет! Харрингтон на мгновение возликовал. У него было на что опереться!

Но сиюминутные потребности вытеснили все остальные мысли из его головы. Оглядев вешалку с костюмами, он был удивлён… очень приятно удивлён… увидев, что там висит ещё один костюм земного производства и размера. Он поспешно снял его, быстро осмотрел и удовлетворённо улыбнулся. Потом осторожно отвинтил повреждённый кислородный шланг от шлема и баллона своего старого костюма и положил его в карман униформы. Драгоценная ноша! Ещё через несколько минут он вышел из «Кранто» и направился к станции № 7.

Быстро шагая по пескам моря Облаков, которые простирались между станциями, он размышлял о том, как так получилось, что в «Кранто» оказался земной костюм. У него перехватило дыхание, когда он подумал об одной возможности. Это мог быть костюм Харви Вуда! Ему повезло, что он нашёл его, потому что это избавило его от необходимости возвращаться на станцию № 7 в марсианском костюме, который был бы ему слишком велик и вызывал отвращение у Харрингтона, с его чувствительным отношением ко всему марсианскому. Он бы счёл это позорным пятном на своей совести, поскольку, несмотря на многочисленные контакты с марсианами, никогда не находил в них ничего, что ему бы нравилось. Для него они были племенем «чёртовых джинзи», от самых высокопоставленных до самых низших, за исключением обычного марсианина из южных краёв, который, по мнению критического ума Ричарда, действительно обладал некоторой долей человечности.

Глава 4 Второй визит

Ранним утром по земному времени, хотя на Луне Солнце почти не сдвинулось с момента прибытия Харрингтона, одинокий путник вошёл в шлюз станции № 7 и сразу же отправился спать. Он зашёл в кабинет Содерстрома перед самым обедом.

После взаимных приветствий смотритель начал разговор:

— Я надеюсь, что, несмотря на мои предубеждения в обратном, ваше пребывание в «Кранто» оказалось приятным?

— Весьма приятным, — заверил смотрителя агент С.С.С., и в его голосе Содерстром не уловил ни малейшего намёка на скрытность.

— Вы… что-нибудь выяснили?

— Ничего особенного. Очевидно, Харви Вуд никогда не был в «Кранто». Его тело, я полагаю, покоится где-то в вакууме.

Содерстром нетерпеливо кивнул.

— Я был убеждён в этом с самого начала, — он повернулся к бумагам на своём столе. — Если вы позволите, я ненадолго отлучусь, мистер Харрингтон, у меня сейчас есть несколько неотложных дел. Вы пообедаете со мной?

Харрингтон кивнул в знак согласия, поблагодарил смотрителя и ушёл. До полудня оставалось ещё два часа, и он решил навестить свой космический корабль. Он обнаружил, что корабль цел, датчики воздуха работают, внутренняя температура на минимуме, который поддерживался, когда на корабле никого не было. Внутри он снял скафандр, несколько минут порылся в своих личных вещах и снова вышел в вакуум. Он задержался на мгновение, чтобы с любовью взглянуть на свой аккуратный маленький эфирный кораблик. На его обоих бортах чёрными буквами было написано «Берта». Он ласково называл его «Маленькая Берта» и действительно, иногда с молниеносной скоростью гнал его через космос, сравнивая «Берту» с пушечным ядром, хотя ни одно пушечное ядро никогда не летело так быстро, как его корабль.

Он вернулся как раз к полуденной трапезе, когда все на станции № 7 и, собственно, на Луне (за исключением, конечно, марсиан, у которых были другие периоды) в течение двух часов были предоставлены сами себе.

Смотритель и его гость отобедали в личных покоях первого. За три года Содерстром сумел обставить свои комнаты теми вещами, которые делают земные жилища дорогими для человека. Он проявил большой художественный вкус в выборе и размещении картин, статуэток и букетов из искусственных цветов. Сотрудник С.С.С. одобрительно огляделся и похвалил уютные апартаменты своего сотрапезника.