Лунный череп

Её губы сжались в тонкую линию.

– Его арестовали и посадили за решётку. А двое суток спустя, ночью, туда ворвались линчеватели и повесили его, - она выдавила сухой смешок.
– По крайней мере, такую историю рассказал всем шериф Лаутерс.

– И ты считаешь, что он солгал?

– Да. Не знаю, зачем, но уверена, что он кого-то покрывает.

Слова Смеющейся Луны укоренили в Лонгтри росток сомнения.

– В последние годы местные фермеры часто сталкивались с угоном скота. Красный Лось говорил мне, что знает, кто входил в банду похитителей.

– Значит, его арестовали и линчевали, чтобы заткнуть ему рот?

– уточнил Лонгтри.

– Думаю, да. Но есть ещё кое-что. После того, как моего брата повесили, начали ходить слухи, в основном среди белых, что Красный Лось не убивал ту девушку. Говорили, что он наткнулся на умирающую, и она в последние минуты жизни рассказала ему, кто на неё напал.

– Кто-то из банды?

– Это было бы логично, не так ли? Красный Лось знал, кто похититель скота, и знал, кто напал на девушку.

Лонгтри вздохнул.

– Это просто догадки.

– Догадки? Я виделась с братом в тюрьме за день до того, как его линчевали. Он сказал мне, что знает, кто убийца, и в зале суда собирается разоблачить не только нападавшего, но и всю банду.

– Но он не сказал тебе, кто это?

Луна качнула головой.

– Он сказал, что мне слишком опасно это знать.

Лонгтри задумался: в рассказанном был некоторый смысл.

Если Красный Лось действительно знал похитителей и убийцу, тогда определённые личности имели все основания посадить его в тюрьму, а потом и убить до того, как он предстанет перед судом.

Но Лаутерс? Какова его роль в этом?

Логика подсказывала Лонгтри, что он входил в банду, но убийцей был некто другой.

Лаутерс не хотел, чтобы убийца появился в суде, потому что в шаге от виселицы он мог всех сдать.

И тут появляется Красный Лось, которого застали согнувшимся над телом. Идеальная замена.

После этого всё встало на свои места.

Банда понимала, что Красный Лось знает о них.

В этом был смысл... И это бы всё объясняло... Но было ли это правдой?

Лонгтри скрутил новую сигарету и прикурил от уголька.

– Кто застал твоего брата склонившимся над трупом?
–

спросил он.

– Шериф Лаутерс.

Лонгтри поморщился.

Чёрт. Теперь всё слишком очевидно. Или нет?

Не стоит делать поспешных выводов. Надо разобраться во всём медленно и вдумчиво.

Проверить всё тихо, насколько это возможно.

Если Лаутерс замешан во всём и выяснит, что Лонгтри вынюхивает... Станет опасно.

И всё же... Ничего из рассказанного не объясняло череду убийств.

– Я займусь этим, - пообещал маршал.
– Но моей первоочередной задачей всё равно останутся убийства.

– Возможно, если ты разберёшься с одним преступлением, ты раскроешь и остальные.

Лонгтри посмотрел на женщину.

Смеющаяся Луна знала гораздо больше, чем говорила, но была очень упряма.

Она не расскажет больше, чем сама решит.

Такую женщину, как Луну, нельзя принудить к ответу.

Он должен был завоевать ее доверие, и единственный способ это сделать - это расследовать смерть её брата и причины его убийства.

Шаг за шагом.

– Временами мне кажется, - заметил Лонгтри, - что ты пытаешься сказать мне, что эти убийства совершены из-за мести.

Женщина пожала плечами.

– Это ты должен выяснить сам.

Лонгтри решил не давить. Он и так подозревал, что между убитыми существует связь, и вот она: скорей всего, все они - угонщики скота. Те же, кто линчевал Красного Лося, и один из них был убийцей девушки.

«Тише, - предостерёг он себя.
– Будь осторожен. Она может лгать».

Он пока не принял решение. Он всё изучит и уже потом сделает выводы.

Он понял, что всё это время смотрел ей в глаза. А она - ему.

Он наклонился вперёд, и она обхватила его лицо руками, страстно целуя.

Вдруг она отстранилась и сбросила платье. Лонгтри последовал её примеру.

На её гибком теле плясали оранжевые отблески костра. Лонгтри целовал её грудь, живот: всё, до чего мог дотянуться.

Она обвивала его ногами и отвечала с не меньшей страстью.

Но даже когда он входил в неё мощными толчками и, не отрываясь, смотрел в дикие, голодные глаза, он видел перед собой лицо Лаутерса.

Но недолго.

Чуть позже они лежали у костра, завернувшись в одеяло Лонгтри.

Ночь была холодной, но они вспотели и были переполнены тем приятным теплом, которое приходит только после секса.

Они долго молчали. В словах не было нужды.

Ветер был прохладным, но стена сосен вокруг оврага, где они лежали, не давала ветру разбушеваться.

Над головой мерцали звёзды.

Приподнявшись на локте, Смеющаяся Луна спросила:

– Тебя воспитали в миссионерской школе?

– Частично, - Лонгтри рассказал её о набеге Сиу, разрушении его деревни и убийстве семьи.
– Можно сказать, что меня воспитали в равной степени и Кроу, и белые.

– Белые всегда пытаются всё классифицировать, ты заметил?

– Да.

– Всё должно быть помечено, организовано и разделено на определённые категории. Странно.

Лонгтри захохотал.

– Им кажется, что так жизнь становится проще.

– Мой отец, Герберт Бешеный Хвост, очень мудрый человек, - продолжила Луна.
– Когда я была маленький, он дружил со многими белыми. Когда они построили в Вирджинии миссионерскую школу, он отправил меня туда, чтобы я изучила образ жизни белых. Там я выучила их язык и познакомилась с их богом. Отец говорил, что белые обладают знаниями сильного шаманства.

– Он был прав, - признал Лонгтри.
– Я тоже постиг это на собственном опыте.

– Как и мой народ. Бешеный Хвост хотел, чтобы я узнала про их уклад жизни и поняла, что, несмотря на то, что они способны на сильное шаманство, они злоупотребляют им. И я это поняла. Он хотел, чтобы я осознала, что бог белых и его учения мудры, но белые не следуют им. Это я тоже поняла. Белые люди расточительны, Джозеф Лонгтри. Они разрушают то, чего не могут понять, и смеются над тем, во что не могут вникнуть. У них есть бог, но белые оскверняют его, не следуя его учениям.