Лунный синдром (сборник)

Всю сцену наблюдал из окна своей квартиры пенсионер Збрундель Автонгил Петрович. Поле того, как чемодан проглотил худощавого молодого человека, Збрундель вскрикнул и заметался по кухне, не зная, что предпринять. Он схватил телефон и дрожащей артритной рукой набрал 03. Приятный женский голос поприветствовал его, и Автонгил, не вдаваясь в детали, тут же выпалил в трубку.

— Только что человека убили!

На другом конце на секунду воцарилось молчание.

— Пульс есть? — спросил тревожно голос.

— Не могу знать, — ответил старик, — он пропал.

— Кто? Труп? — удивился голос.

— Человек пропал, — разъяснил Збрундель, удивляясь непонятливости барышни, — его чемодан проглотил, а сам исчез!

Снова в трубке повисла пауза.

— Давно пьёте? — уже с совсем иной интонацией, в которой Збрундель уловил надменные нотки, проговорила девушка.

— Я ветеран! — с гордостью ответил он, — Я непьющий!

— Звоните в психиатрическую, — посоветовал голос, став совсем безразличным, и связь прервалась.

Збрундель бросил трубку, поправил дрожащей рукой грозящую вывалиться изо рта от негодования вставную челюсть, и снова посеменил к окну, но когда дошёл и упёрся лбом в стекло, уже ничего не помнил о событиях, связанных с чемоданом и пропавшем в нём человеке. Збрундель страдал моментальным склерозом, о чём, впрочем, тоже не догадывался, так как давно забыл о диагнозе.

Лисоух упал в воду. Упал неуклюже, отчего сразу ушиб живот, да и падение было с высоты никак не меньше пяти метров, а потому погрузился он глубоко. Он принялся барахтаться, как брошенный в ванну кот, и, нахлебавшись воды, всплыл тревожным поплавком на поверхность. Вода была пресной и прозрачной. Лисоух, перепуганный, не соображая, что произошло, принялся вертеться в воде и искать глазами берег. И нашёл.

Вдалеке зеленела полоса земли, она возвышалась над водой и упиралась в высокую серую стену. Что было за стеной, обозрению не поддавалось.

Лисоух запрокинул глаза вверх, надеясь найти отверстие, в которое вывалился, но ничего похожего не увидел. Вверху синело небо без облаков и хрусталём блестело летнее солнце.

«Это мне наказание за воровство» — сокрушённо подумал он и поплыл к берегу. Плыть в одежде было неудобно, ботинки тянули ко дну, и полы пиджака, развеваясь в воде медузой, надувались навстречу движению, замедляя скорость незадачливого пловца. Молодянский быстро устал, но жажда жизни придавала ему сил, и он, экономя энергию, поплыл медленнее. Благо вода была тёплой и спокойной. Вот уже берег стал совсем близок, Лисоух нащупал подошвами илистое дно, и, отплёвываясь пошёл на сушу.

Первое, что увидел Лисоух, выйдя на берег, это надпись на бетонной стене:

«Турбулентность, релаксация и формалин! Реактивируйте мозг!»

Лисоух не знал, что такое релаксация, и смутно догадывался, что скрывается за словом формалин. Но надпись показалась ему значимой, и он одобрительно покачал головой в знак согласия с автором строк. С мозгом действительно что-то нужно делать.

«Интересно куда я попал?» — подумал он. С Лисоуха, не прекращаясь, текла вода, и он принялся раздеваться.

Оставшись в одних трусах, отжав одежды, Молодянский побрёл по траве вдоль стены, с мотком мокрого одеяния под мышкой. В голове его всё смешалось. Он никак не мог осознать того, что ещё час назад находился в родном городе, занимаясь обыкновенным своим делом, а теперь пребывает на берегу то ли громадного озера, то ли пресного моря, и идёт чёрт знает куда. Хотя в глубине души Молодянскому было интересно узнать, что с ним приключилось, он вдруг понял, что стал частью некоего мистического действа, или, на крайний случай, научного эксперимента.

— Чей же это, интересно, был чемоданчик? — задумался он.

Шёл он очень долго, сколько — сказать невозможно, потому что часы остановились в тот самый момент, когда под стёклышко проникла влага, а случилось это, как только часы соприкоснулись с водой, хотя в инструкции к ним и было указано, что часы обладают водонепроницаемым корпусом. Сам Молодянский думал, что с момента его высадки на берег прошло не меньше часа, однако, сколько он ни шёл, однообразный пейзаж не менялся. Всё так же с одной стороны тянулась вода, слегка плескаясь о берег, а с другой непробиваемой громадой высилась серая стена. Высота стены была сравнима с высотой трёхэтажного дома, перелезть через неё не было никакой возможности, и Лисоух с ужасом подумал, что если она не закончится, то ему останется или разбиться о неё лбом, или утонуть в безбрежной воде. И тут он увидел что-то впереди на стене. Лисоух ускорил шаг, и спустя минуту разглядел верёвочную лестницу, лентой свисающую сверху.

Добежав до спасительного приспособления, он ухватился за гладкую ступеньку и неуклюже начал карабкаться вверх. Подошва часто соскальзывала, и Лисоух чуть не упал, почти осилив всю высоту, но всё-таки удержался и выполз червём на бетонную плоскость. Он предполагал, что стена представляет собой лишь ограждение, но это оказалось не так. Вскарабкавшись наверх, он очутился на уходящей к горизонту плоскости, края которой не было видно.

Вдалеке возвышалось одинокое сооружение, к нему-то и побрёл измученный незапланированными физическими нагрузками неудачливый похититель саквояжа.

Строение напоминало церковь, но только издалека. Чем ближе Лисоух подходил, тем более чётко вырисовывались контуры сооружения, и, когда он приблизился совсем, понял, что перед ним стоит огромный космический корабль.

В то же время корабль напоминал и церковь. Центральная часть корабля, метров двадцати в диаметре, венчалась куполообразным наконечником с лунками иллюминаторов, по бокам присоединялись четыре турбины, искусно украшенные орнаментом. И даже с такой близи корабль очень напоминал религиозный храм. Лисоух остановился и натянул на себя не до конца просохшую одежду.

Лисоух направился к входному отверстию корабля, которое было открыто. Из открытого люка доносилось слабое свечение, Лисоух перекрестился и шагнул внутрь…

Фома проснулся он внезапного всплеска электрической гитары, вырвавшегося из телевизора, предусмотрительно установленного на таймер. Будильника у Фомы не было, и его функцию исполнял китайский цветной телевизор, выигранный Фомой в лотерею. Моментально разлепив глаза, Фома судорожно отыскал пульт дистанционного управления и значительно убавил звук. От столь резких действий голова его разболелась, и он раненым солдатом упал в подушку, закатив глаза.

Всю ночь Фома пил водку. Уснул он только под утро, когда стало светло и когда вся водка закончилась. Пил он не один, а в компании своего друга Матвея. И выпито двумя приятелями было, надо признаться, немало. Вероятно, вследствие этого голова Фомы раскалывалась, будто изнутри по ней стучали кувалдой затонувшие подводники. Он сглотнул сухую пену слюны и простонал:

— Матвей…

Но Матвея в квартире не было: вчера он, обидевшись на жадного до спиртного приятеля, который при каждом удобном моменте подливал себе сорокаградусный нектар, ушёл, шатаясь и матерясь, домой. Домой, правда, не попал, а был захвачен милицейским патрулём при попытке разбить витрину ларька возле станции метро «Тушинская».