Лужайки, где пляшут скворечники

— Задача была ясна, поручик, — возразил Реад.

— Да. Но нас обманули! Нам дали понять, что мы спасаем наследника, а подсунули… Простите, мальчик, я не хотел вас оскорбить, вы здесь ни при чем…

— Спасая мальчика, мы спасали наследника! — запаль­чиво отозвался корнет Гарский.

— Но мы имели право это знать, корнет!

— Видимо, наше незнание штаб счел дополнительной гарантией успеха, — возразил Реад. Возможно, в глубине души он был согласен со вспыльчивым Раем, но… — Право же, господа, обсуждать приказы генералитета не входит в круг полномочий гвардейских офицеров.

— А недоверие к гвардейским офицерам я считаю оскор­блением! — опять вспылил Дан-Райтарг. — И я уверен: будь здесь полковник, он со мной согласился бы!

Максим медленно оглянулся на поручика.

— Полковник знал… И еще вот он знал… — Максим, припав на забинтованную ногу, шагнул к Филиппу Дзыге, взял его за локоть, щекой прижался к суконному рукаву. Ста­рый ординарец пятерней накрыл взлохмаченную голову мальчишки.

— Так оно. Знал… Да и мудрено было бы не знать. Каж­дое утро после умывания заново клеил ему родимое пятно…

Максим опять боязливо улыбнулся, потрогал на щеке под ухом свою родинку-восьмерку. Оторвал ее и бросил через плечо, в очаг. Будто сжег свою прежнюю роль…

И это как бы поставило точку всей истории. Каждый по­чувствовал облегчение. Начали опять рассаживаться. Только поручик Дан-Райтарг остался непримирим. Садясь на чур­бак, он отодвинул ногой гитару и сообщил остальным, что, когда вернется в столицу, подаст новому государю прошение об отставке.

— И этим обидите его, — заметил Реад.

Поручик сообщил, что себя он считает обиженным не в пример больше.

Реад пожал плечами:

— Но при чем здесь юный король? Он-то наверняка ни­чего не знал о нашем походе.

— Значит, из него сделали такого же болванчика, как из нас!

— Господин поручик, — очень мягко сказал барон Ре­ад. — Я понимаю ваше состояние, но тем не менее извольте выбирать слова, когда ведете речь о государе.

— Если вам не нравятся мои слова, барон, вы знаете, как разрешить наше несогласие.

С той же мягкостью Реад возразил:

— Я не имею права сейчас драться на дуэли, поручик. После гибели полковника я остался старшим по званию и, следовательно, являюсь командиром полка.

— Господи, какого полка! Полк — там, где знамя и основ­ной состав!

— Вы же знаете, что знамя отдано на хранение в арсенал, составу объявлено о временном переводе в резерв, а полк — там, где его командир и выполняется генеральная задача.

— Задача, как мы убедились, выполнена.

— Отнюдь! Наше задание сформулировано однозначно: любой ценой доставить на ту сторону, в штаб добровольчес­кой дивизии гимназиста Максима Шмеля. И никто не отда­вал нам иного приказа.

— Да, но, наверно, мне уже незачем являться в диви­зию, — вздохнул Максим. — Я слышал, что ниже по реке, за порогами, есть пристань Птичьи Поляны и будто бы оттуда ходят пароходы…

— Есть она такая пристань, — согласился капрал Максим Дзыга. — На левом берегу, в Малом Хельте. У меня там племянница живет, у нее муж помощник начальника в аккурат на этой пристани… Да тебе-то там что делать, Максимушка?

— Сяду на пароход и вернусь в столицу, к отцу.

— Там видно будет, — неопределенно откликнулся барон Реад. — Надо еще сперва переправиться.

— Разве я не могу теперь решать сам? — тревожно вски­нулся Максим.

— Можете, конечно, — успокоил Реад. — Просто надо все обсудить. Я понимаю, вы соскучились по дому, по роди­телям…

Максим промолчал.

Поручик Дан-Райтарг сумрачно сказал издалека:

— Не понимаю, как родители могли отпустить мальчиш­ку на такое дело…

Максим медленно оглянулся.

— А как могли не отпустить? Я уже не маленький. Мамы у меня нет, а отец сказал: «Решай сам»… Ему было не до меня…

— Почему? — обиделся за Максима корнет Гарский.

— Потому что… только что женился второй раз, а тут из-за войны разорилась нотариальная контора, которой он уп­равлял… А за меня ему, наверно, посулили немалые деньги.

Новое молчание было неловким. Всех, наверно, удивило (а может, и покоробило), как прямо и без всякой любви мальчишка говорил об отце. А возможно, почуяли в словах его давнюю горечь. Но поручик Дан-Райтарг высказался с прежней бесцеремонностью:

— А лично вам что посулили, если не секрет?

— А я ничего не просил, — отозвался Максим без обиды.

— Что же заставило вас согласиться на опасное дело? — осторожно спросил Реад.

— Многое… — сказал Максим. — Да. Тут много причин… Ну, конечно, хотелось приключений, как в книжках про войну. А еще я думал: если я сделаю это, ко мне перестанут придираться в гимназии. А то один раз чуть не исключили…

— Вы не похожи на нерадивого ученика, — заметил Реад.

— Там другое… А еще дома мне стало как-то… не так. Когда он женился… А главное то, что я думал: если я помогу спасти Дениса, это же будет удар по мятежникам! Верно? Значит, получится, что я отомстил за маму…

— А что случилось с вашей мамой? — тихо сказал Реад.

— В прошлом году она слегла с сердечным приступом. Нужен был доктор, очень срочно. Я побежал за ним, и мы за­торопились к маме, но на улицах были баррикады мятежни­ков. Их солдаты не хотели нас пускать, издевались над докто­ром, говорили, что шпион, расстрелять обещали… Ну, потом все же пропустили, но было поздно…

Реад подсел ближе.

— Максим… но, если дома вам несладко, зачем вы туда спешите?

— А куда деваться-то?

— Как куда? Вы же суб-корнет черных кирасир!

— Господи, ну какой я суб-корнет! Это же было пона­рошку…

— А вот здесь вы крайне заблуждаетесь, — веско сообщил ротмистр Реад. — Вам командир полка официально присво­ил это звание. И вы, кстати, доказали, что вполне достойны его… Лишить вас этого звания может по уставу лишь тот же командир. А если он погиб или ушел в отставку, то сделать это вправе лишь Великий герцог. То есть теперь уже король…

— А он, если это и сделает, то лишь затем, чтобы присво­ить более высокий чин, — подал голос Дан-Райтарг.