Лягушка в молоке

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я убью соседей, что мешают спасть?

Она замолчала, сообразив, что не помнит больше ни одного слова.

– О чем ты пела?
– сидевший, скрестив ноги, Глухой Гром поставил одну из них вертикально, и подавшись вперед, оперся локтем о колено. Юбка задралась, демонстрируя привычное для аратачей отсутствие нижнего белья.

– Девушка просит раненого юношу не умирать, - выдала свою интерпретацию известного произведения Зефиры (или Земфиры?) Фрея, отведя глаза.
– "Нашел, чем хвастаться, дурак!"

– Это неправильная, дрянная песня!

– нахмурился молодой охотник, поднимаясь на ноги.
– Никогда больше не пой её просто так! Иначе накличешь беду.

– Тогда я вообще буду молчать!
– огрызнулась девушка, резко обрывая побеги с длинного стебля.

Мужчина открыл рот, очевидно собираясь выдать очередное нравоучение, но замер, тревожно прислушиваясь. Глядя на него, Фрея тоже стала настороженно озираться. Вроде ничего подозрительного не видно и не слышно. Ветер шумит, птички поют, жужжат у лица мелкие кровососы. Все как всегда. Но что-то же насторожило опытного охотника? Не глядя, тот взял прислоненное к дереву копье.

Девушку так и подмывало спросить, в чем дело. Но она стойко держалась. Только встала на ноги, отряхнув с подола зубчатые листочки.

Но тут мужчина, расслабившись, хмыкнул, а Фрея услышала негромкий треск сухих веток. Среди деревьев мелькнуло серое пятно. В одежде такого цвета ходил только один человек.

– Что ты забыл здесь, Отшельник?
– не слишком вежливо поинтересовался Глухой Гром.
– Хочешь заступиться за внука?

– А разве нужно?
– удивился старик, подходя ближе.
– Что такого натворил Ловящий Снег?

Девушка с искренним злорадством заметила тень растерянности на красивом лице молодого аратача.

– Я пришел к Фрее, - продолжал Отшельник.
– Мы не успели, как следует, поговорить. А Мутный Глаз сказал, что она ушла за крапивой.

– О чем?
– насторожился охотник.
– Ты уже слишком стар, чтобы гулять с девушками.

– О её мире, - невозмутимо ответил незваный гость.
– Хочу узнать, похож ли он на мой.

И с самым невинным видом поинтересовался.

– А что ты тут делаешь?

– У нас свидание, - усмехнулся молодой человек.
– И ты здесь лишний!

– Нет никакого свидания!
– немного торопливее, чем хотелось, возразила девушка.
– И я рада тебя видеть, Отшельник.

– Как видишь, - с издевкой развел руками старик.
– Мне рады, а ты можешь уйти.

Глухой Гром демонстративно сел, скрестив ноги. Крылья его гордого носа нервно раздувались, а густые брови хмуро сошлись к переносице.

– Ты говорила, что твой вигвам очень высокий, - напомнил Фрее Отшельник.
– Помнишь, сколько там уровней?

– Пять, - сразу ответила она, вновь приступая к работе. Разговоры разговорами, а нитки нужны.

– Вот как?
– даже не пытался скрыть свое удивление собеседник.
– Только в великом Радле есть такие высокие... жилища. Должно быть, ты жила в главном селении своего племени?

– Пять поставленных друг на друга каменных вигвама?
– недоверчиво покачал головой Глухой Гром.
– Сколько же людей там живет?

– Много, - ответила Фрея, задумавшись. Она даже перестала обрывать листья, пытаясь вспомнить, как звучит слово "сотня" на языке аратачей. Но, оказывается, что девушка его ни разу не слышала.

– Десять раз по десять, - наконец нашла она выход.

– Не многовато ли?
– усомнился Отшельник.

А охотник обидно захохотал:

– В одном доме живет целое племя: Ты рассказываешь сказки, не хуже чем Неугомонный Заяц.

Спорить с ним не хотелось, поэтому девушка равнодушно пожала плечами.

– Мне так кажется.

– Кем был твой уважаемый отец?
– спросил старик, тут же пояснив.
– Чем он занимался? Делал какие-то вещи? Или менял их?

– Не помню!
– громко проворчала Фрея.
– Чего ты хочешь, если я даже имени своего не знаю?!

– Так расскажи, что знаешь, - настаивал Отшельник.

Она устало убрала упавшую на глаза прядь волос.

– Нет, так ничего не получится. Лучше ты спрашивай, а я буду отвечать.

– Ты помнишь свое стойбище или хотя бы жилище?

– Я точно знаю, что там много высоких каменных вигвамов, - осторожно ответила девушка.
– И они стоят ровными рядами.

– Уже хорошо, - поощрительно улыбнулся старик.
– А жилище?

– Его лучше.

– Хорошо, - четкий ответ воодушевил собеседника. Расправив полы длинного одеяния, он спросил:

– Из скольких отдельных... жилищ оно состояло?

Сообразив, что речь, скорее всего, идет о комнатах, Фрея честно попыталась вспомнить, сколько их было.

– В двух жили, в одной... мылись, в одной готовили еду, - перечислила она.
– Значит, всего четыре.

Аратач вновь насмешливо фыркнул, но от комментария отказался.

– Не так мало, - уважительно хмыкнул Отшельник и, покопавшись в кожаном мешочке на поясе, достал кружочек из белого металла.
– А вот такие штуки у вас есть?

Заинтересовавшись, девушка протянула руку.

Старик положил монету на грубую кожу рукавицы. В том, что это именно денежка, не оставалось никаких сомнений. На одной стороне грубое изображение птицы с крючковатым клювом и цепочка непонятных знаков, на другой профиль человека в какой-то шапке с крылышками.

– Есть, - кивнула Фрея, возвращая кружочек собеседнику.

Он задавал еще много вопросов, очень переживая, когда девушка не понимала, что его интересует. Очевидно, многие вещи и понятия старик просто не мог объяснить с помощью языка аратачей.

Часто, даже зная ответ, Фрея не спешила его озвучивать, отделываясь стандартными: "Не знаю, не помню". Так у неё хватило ума ничего не говорить об электричестве, автомобилях, Интернете и т.д. В общем, обо всем, что касалось технического уровня своей цивилизации. Кстати, именно расспросы Отшельника помогли девушке вспомнить столь мудреное слово и его значение. Всплыли из памяти еще кое-какие мелочи. Но и собственное имя, и облик матери по-прежнему оставались тайной. Зато из этих вопросов она кое-что поняла о родине Отшельника. Если Дети Рыси жили классическим первобытно-общинным строем, то за морем уже царило рабовладение.