Лязг во тьме

Пришибленная солдатня угрюмо молчала, только Каце, совсем юный паренек, неодобрительно покачал головой и зло бросил:

– Заткнись, придурок, и без тебя боязно.

Странные и страшные звуки нешуточно напугали людей - и было от чего - незнакомое и странное в этих лесах ничего хорошего не значило. Грау снова вспомнил о троллином тракте Пораженных.

Руррь фанатично сверкнул глазами и навис над Каце.

– А ты, юный Каце, никак богохульствуешь? Не нравится слушать Слова Служителя Его? Может, ты не только паникер, но и предатель? А не еретик ли ты часом?

Каце злобно ощерился и положил руку на эфес фальшиона. Однако завязывающуюся потасовку разогнал десятник Шай.

– Захлопнули пасти. Все упали и заснули, дебилы, не то не поздоровится!

Дорога обреченных.

Грау лежал на боку на вязанке похрустывающей от холода травы и смотрел в холодное небо. Тучи разошлись. Черный небосвод расцвел сероватыми звездочками.

"Что это? Учение Отца-Времени говорит, что это - бесконечно повторяющиеся отражения солнца нашего мира, что вертятся вокруг отражений наших же миров во все времена - от воплощения Человека по Воле Его из неразумного звериного хаоса до Ночи Падающих Звезд, что начнет новый цикл Бытия... Слишком сложно. Деревенский паладин объяснял куда как проще: это раскаленные до сияния, как горячий металл, души грешников, вынужденные безучастно смотреть на Круговорот Времени".

Он проснулся раньше всех. Лагерь беспокойно спал, пожираемый ночными кошмарами. Грау сам с трудом проснулся, применив внутреннее пламя Паладина для избавления от морока, где его сводили с ума чуждые существа, пожирали его заживо и насиловали его жену, разделывали на ремни его детишек. Проклятый сон был слишком правдоподобным. Лесоруб боялся.

"Глупость какая! Это просто кто-то из сохранивших разум рядовых чернокнижников решил нас попугать, издав жуткий звук Чудовищного Ужаса. Там просто кучка промерзших мертвяков во главе с придурком, мнящим себя Жутковатым. Сегодня доберемся до Яснодорожного и отсидимся там, пока егеря прочесывают леса на наличие недобитков. А там и неприступный Щит Бирна! Все будет хорошо".

Но успокоиться не получилось. Возле палаток командования началась какая-то возня, ветер доносил слова криков и брани. С примесью паники.

***

Прошло три часа. Рассвело - то есть, абсолютная тьма превратилась в угрюмые сумерки. Чертово проклятье! Командование так и не соизволило им прояснить ситуацию.

Наконец-то! Шай Бесвах вернулся с военного совета.

– Парни, все путем, тут небольшой отряд Пораженных бродит, готовьтесь к бою!

Грау не понравилось, что в его словах явно проступил наигранный оптимизм. Если десятник пытается лицемерить, а его маска оказалась неестественной, то, значит, дело дрянь. Ибо выходцы из купеческого сословия замечательные актеры.

***

И вновь вой труб и рокот барабанов. Вот только нет в них той уверенности, что была при недавнем штурме стойбища. Не было и изначального задора, как было в первой фазе битвы. Роли поменялись. Теперь Пораженные осаждали их лагерь. И если поначалу перли простые животные - собаки, птицы, Пораженные люди, то теперь все стало плохо. Обнаружены воины Стылых Когорт и чернокнижники. А у них нет полноценных магов! Сейчас наиболее могущественные Паладины отряда - тысяцкий Следящий, Фец Сорген-эспе и, как неприятно Грау было признавать силу этого индюка - Зиль Грёнце-эспе также боролся с заклинаниями чернокнижников. Противостояли, как могли. Сами солдаты неистово молились в душе, возможно, это немного помогало. Но не всем. Несколько десятков трупов валялись то тут, то там, распространяя смрад внутренностей и гниения - поражены черной магией. Не повезло беднягам.

И вот, появились они. Темные, отливающие синим монолитные доспехи. Глухие шлемы без прорезей для глаз или носа - только заслонка на уровне рта. Очевидно, для пожирания еще не остывших тел своих врагов... Резкие отточенные движения. Ничего лишнего. Грохот бронированных сапог. Они идут прямо на палисад лагеря. Пули, Волеизъявления Паладинов, камни и дротики - ничего не может остановить их. Они все ближе и ближе. Вот ядро попадает прямиком в одного из них. Он с грохотом отброшен и упал... Что бы тут же встать с лязгом в строй!

Грау ощущает, как у него по спине течет пот ручьем, колени подгибаются. Он подходит ближе к стене, чтобы опереться на нее, скрыть свою трусость. И замечает, что так делают почти все. Бледное лицо ветерана Айхе ясно указывает, что все очень плохо.

– Мы встретим их, вперед, сыны Времени!

Фец зовет их на бой со страшным врагом, сверкая фиолетовыми глазами-протезами и потрясая мечом.

– Помните, кто мы! Мы воины Отца-Времени! Мы яростное пламя Света в мертвом холоде Тьмы! За мной! Вышибем же души из душепивцев! Риссиус ар!

– РИССИУС АР!!!

Толпа обреченных, но пока полных ярости бойцов выбегает за стену. Грау среди них. Гнев пожирает его. Он чувствует, как начинают сгорать его органы от пламени Отца. Какая разница? Все равно он умрет, но хоть заберет с собой больше отродий Тьмы! Грау отпускает контроль над огнем, позволяя себе захлебнуться в этом источнике силы и воодушевления. Страх, страх тает в этом даре Отца. Мускулы наливаются силой, разум проясняется, храбрость горит в сердце!

"Я - воин Бирна. Мы - ученики Первого Короля. Он озарил нам путь. Чрез Тьму вековечную. Пламень Величия воссиял средь нас. Мы преданны Свету. К победе ведомы! Умрем же сегодня! Час пробил. Молись!"

Как сквозь вату слышится.

– Готовьсь! Цельсь! Не стрелять! Ждать!

Темно-синие ряды прут на них. Лязг ледяных доспехов. Ледяные пики движутся прямо на них. Как хорошо, что душепивцы потратили заряды своих ужасных ледяных фузей уже на других солдат. Есть безумный шанс.

– Не стрелять!

Они все ближе. Грау может рассмотреть трещину на доспехе того воина, которого задело ядром.

– Не стрелять!

Только стук их сапог. Душепивцы наступают молча. Не совершая лишних движений. Если другие Пораженные могут издавать какие-то звуки, реветь, рычать, завывать, то Стылые Пехотинцы всегда безмолвны. Это поступь смерти.

– Не стрелять!

Считается, что Ферайн пожрал их души, дав им силы и вечность. Они же стремятся заполнить внутреннюю пустоту, высасывая души других. Для этого они разбивают врага, а затем вырезают еще бьющееся сердце особым ножом из все того же проклятого льда. Открывают заслонки на своих шлемах и сжирают горячие сердца на глазах у следующих обреченных...

– Первая линия! Залп!

Выстрел почти что в упор. Душепивцев сметает

– Вторая линия! Целься!

Грау и другие бойцы первой линии отходят назад, чтобы не мешаться сослуживцам.

– Залп!

Душепивцы опрокинуты.

Немыслимо.

Но нет. Чудес не бывает. Проклятые воины вскакивают как ни в чем не бывало и бросаются на аркебузиров, пронзая их своими пиками. Слышатся вопли страдающих людей. Эти пики примораживают к месту, но оставляют живыми. Ведь душепивцам нужно поймать души врага, а если враг издохнет, то их душонки могут упорхнуть в Вечную Реку Времени. А Стылые этого не хотят!