Люби меня нежно

Люцифер бы позавидовал лицемерию этого проходимца.

О, она уже предвкушала, как опустит на землю этого эгоцентрика и заставит ненавистную обувную компанию плясать под свою дудку.

–  Наша встреча будет носить совершенно иной характер.

«Иной? То есть какой же это, позвольте узнать? "О мэм, как жаль, и мы готовы извиниться, а что вам еще надо?" Неужели он настолько глуп?»

–  Ну, я не знаю, право…

–  Поверьте мне, дорогая. Я ведь и сам адвокат.

–  Ну, это, пожалуй, громко сказано.

–  Простите?
– переспросил он, подводя ее к кожаному креслу в углу. Сам он уселся напротив, вытянув и перекрестив ноги.

– Что вы сказали?

Несмотря на расслабленную позу, его глаза выдавали напряженность: Альварез смотрел на Синтию взглядом смертельно опасной змеи, словно желая ее загипнотизировать. И она решила, что надо быть настороже.

–  О, я просто хотела спросить, тот ли вы мистер Альварез, с которым мне посчастливилось трижды за прошедшую неделю беседовать по телефону? Или это был мистер Эверест?

На ее лице появилось выражение крайней растерянности, как будто она и вправду не могла вспомнить. Ей без труда удавалась роль наивной простушки.

Вздохнув, она отставила в сторону костыли и откинулась в кресле:

–  Нет, не могу вспомнить.

«Ну, давай же, дурачок, хватай наживку».

–  Да, - нерешительно ответил он.
– Я полагаю, что имел удовольствие беседовать именно с вами.

–  Я так и подумала, хотя за прошедшие несколько недель мне пришлось переговорить с таким количеством людей из вашей компании… Я надеялась, что мы достигнем компромисса, который устроил бы обе стороны. Насколько я помню… - Она вытянула из бокового кармана маленькую записную книжечку в кожаном переплете.
– Насколько я помню, мне пришлось переговорить с семнадцатью работниками вашей компании. Я звонила вам пятьдесят три раза. Если они не смеялись надо мной, то переключали на режим «перманентного ожидания»…

–  «Перманентного ожидания»?

–  О, это такая тактика у администраторов, которые желают отделаться от навязчивого абонента. Они предлагают тебе оставаться на линии и ожидать ответа так долго, что невольно хочется повесить трубку. Я бы перевела это на простой язык как метод «заткнуть леди рот».

Она перестала улыбаться и бросила на Альвареза холодный взгляд - время притворства прошло.

–  Что вы на это скажете, мистер Альварез?

–  Ой-ой-ой, - с гримасой боли ответил он.
– Мисс Салливан, меня уже атаковала акула?

–  Нет, она лишь слегка потрепала вам перышки, - бесстрастно ответила Синтия, стараясь не выказывать удивления тем, что он, как оказалось, был прекрасно осведомлен о ее репутации в деловом мире.

Бог ты мой, он, наверное, знал не только ее финансовое положение и уровень образования, но даже представлял, где она покупает себе «Тампакс».

Не придавая значения язвительному ответу, Альварез растянул губы в широкой усмешке, понимая, что главная часть битвы впереди.

–  Вы не намерены сдавать своих позиций, не так ли?

–  Лучше не скажешь.

Он снял очки и внимательно посмотрел на нее. Женщина, не обладающая такой сильной волей, как Синтия, не выдержала бы столь откровенного взгляда, но она лишь вздернула подбородок и даже не отвела глаза.

–  Перейдем к делу, мисс Салливан. Сколько?

–  Миллион. И если ваш босс заставит меня ждать еще, то сумма возрастет до двух миллионов.

Он рассмеялся.

Она пожала плечами.

–  Двадцать тысяч прямо сейчас, если мы подпишем бумаги о том, что не имеем друг к другу претензий.

О, дело принимало интересный оборот! Она и не думала, что Феррама вообще пойдет на переговоры. Двадцать тысяч для компании такого уровня, как «Феррама», были небольшой суммой, но многие корпорации предпочли бы уплатить компенсацию в судебном порядке, лишь бы не создавать ненужных прецедентов, потакая необоснованным требованиям клиентов. Не то чтобы ее требования можно было считать необоснованными… Она была уверена, что выиграла бы процесс.

–  Не зарывайтесь, мистер. Двадцать тысяч едва покроют мои расходы. Пока я была без работы, я потеряла куда больше.
– Она приподнялась с места.
– Мистер Альварез, мы говорим на разных языках. Помните, зажав кулаки, ястреба вам не поймать.

–  Ястребы, акулы… Мы что, в зоопарке?

Синтия бросила на него яростный взгляд.

–  С вами свяжется мой адвокат.

Он остановил ее.

–  Тридцать тысяч.

Она склонила голову набок, пытаясь понять, что происходит.

–  Пятьдесят, и это наше окончательное предложение.

«О, здесь что-то не так! Они ни за что не предложили бы мне пятьдесят тысяч, если бы не боялись чего-то».

Интуиция никогда не подводила Синтию. Она чувствовала, что нащупала золотую жилу.

–  Какая разница между адвокатом и грифом, мистер Альварез?

–  Черт побери! Еще одна шуточка об адвокатах, - пробормотал он загадочно и поднял руки в притворном ужасе.

–  Одному из них щелкнуть по носу легче легкого, - ответила она.

–  Вы хотите сказать, что вас раздражают носки моих туфель?

Он указал на свои туфли из мягкой кожи, которые стоили, по меньшей мере, пятьсот долларов.

–  Нет, я просто пытаюсь вас предупредить. Не стоит идти войной на другого человека, особенно на такого, как я. Я сделала себе состояние в жестоком мире бизнеса, где умение блефовать ценится как высочайший из талантов.

–  Я весь внимание, - подчеркнуто любезно произнес он.

–  Вы решили, что я играю в детские игры? Вы сильно заблуждались.
– Она одарила его надменной улыбкой, желая позлить.
– Некоторые почему-то полагают, что акулы бизнеса не станут нападать на адвокатов, - пошутила она.
– Так сказать, из чувства профессиональной солидарности. Но, как видите, это все небылицы.

–  Ха-ха-ха! К чему вы клоните?

–  Я бы приняла чек на пятьдесят тысяч три недели назад, до того как ваша компания приложила максимум усилий, чтобы довести меня до бешенства. Но теперь…

–  Теперь?

–  Теперь я намерена разорить вашу лавочку.

–  Ваш ждет большое разочарование, мисс Салливан, - ласковым тоном отозвался он, нисколько не обескураженный тем, что услышал.

–  Неужели?

–  В океане хватает места и не для таких акул, как вы. Вспомните об этом, когда снова начнете напевать мелодию из «Челюстей».

Их разговор прервал шум в приемной. Сквозь открытую дверь они увидели двух мужчин, которые о чем-то оживленно беседовали, направляясь в сторону секретарского столика. Высокий господин в небрежно накинутом на плечи пиджаке (очевидно, принц собственной персоной) что-то говорил молодому человеку в униформе шофера. Это звучало примерно так: