Люби меня нежно

–  Об этом не может быть и речи! Мне запрещено принимать непосредственное участие в торгах, ты же знаешь. Кроме того, у твоих сотрудников будет удар, узнай они об этом. И мой босс тут же уволит меня, если об этом станет известно. Я уже не говорю о том, что потеряю свою лицензию трейдера.

–  Нет, нет. Я имел в виду, что ты выступишь моим консультантом на правах друга, жены и возлюбленной.

Он выдержал паузу, и Синтия, к его удовольствию, не покрылась лиловыми пятнами и не принялась громить все вокруг. Он осторожно продолжил:

–  После того как компания выйдет на фондовый рынок, клянусь душой матери, мы договоримся о том, как компенсировать тебе… травму и похищение. Обещаю, ты останешься довольна. Мы будем работать или с твоим адвокатом, или с тобой напрямую. А что касается нерешенной головоломки, то я готов ответить на все твои вопросы, но немного позже. Тебе придется смириться с моим присутствием. Еще совсем немного, детка. Доверься мне.

–  Феррама, это звучит довольно заманчиво, но взамен ты требуешь не так уж мало. Поверить такому, как ты… Коварному и опытному искусителю.

–  И твой ответ… - Он замер, словно от этого зависела его жизнь.

–  Договорились. Две недели. А потом карты на стол.

Он наклонился и поцеловал ее в знак признательности и любви.

–  Ты не пожалеешь, моя красавица.

–  Не подведи меня, Феррама, потому что мне очень трудно доверять людям. Я должна отказаться от своих интересов ради тебя, послать к черту свою гордость - это не так-то легко.

Он наклонил голову, словно хотел получше расслышать какой-то голос.

–  Что?

–  Я услышал, как твоя бабушка только что сказала, что гордость - это крюк, на который можно поймать самую крупную рыбу.

–  Ах ты врун! Ты увидел эту ирландскую поговорку на одной из кофейных чашек, которые стоят у меня над мойкой, - рассмеявшись, сказала она.

–  Я еще подумал, что где-то ее уже видел, - нисколько не смутившись, произнес он.

–  У меня одно условие. Посвятив себя подготовке к торгам, ты должен согласиться с тем, что… - Она выдержала паузу.

–  Условие?

Он напрягся так, что, казалось, сердце остановится. Она кивнула и загадочно улыбнулась:

–  Никакого секса.

–  Никакого секса?
– Он расхохотался, словно она удачно пошутила.

Она не рассмеялась в ответ. Сложив руки на груди, она ждала. На ее лице появилось упрямое выражение.

Он нахмурился, словно она загадала неразрешимую загадку. К чему эта игра?

Женщина, которая дарила ему себя ночь напролет, теперь спокойно говорила: «Никакого секса». Женщина, которая эхом отзывалась на его страстные стоны, теперь спокойно говорила: «Никакого секса». Женщина, которая призналась ему в любви, теперь спокойно говорила: «Никакого секса».

–  Ты забыла, дорогая женушка, что у нас медовый месяц. Такое не отменишь, - надеясь рассмешить ее, сказал он и притянул ее к себе для нового поцелуя.

Она была непреклонна.

–  Никакого секса или никакого уговора.

Он внимательно посмотрел на Синтию:

–  Почему?

–  Потому что секс мешает принимать правильное решение. Если уж мы решим быть вместе, то я не хочу, чтобы у меня оставались хоть малейшие сомнения.

–  Я люблю тебя, Синтия. Поверь, я не бросаюсь такими признаниями. Я думал, что и ты меня любишь.

–  Я люблю тебя. Я воспринимаю эти слова гораздо серьезнее, чем ты себе можешь представить. Никогда я еще не говорила их. А ты можешь похвалиться тем, что никому не признавался в любви, Феррама?

Его бросило в жар. Сначала он хотел соврать, но потом решил, что выражение лица все равно выдаст его.

–  Нет, но раньше я не вкладывал в слова того смысла, что сейчас.

Она беспомощно подняла руки, словно желая сказать: «Вот видишь?!»

Он задумался. Нет, он не мог согласиться на такие условия, однако ему была понятна ее осторожность.

–  Как насчёт встречного условия? Мы же за столом переговоров, не так ли?
– Для пущей важности он похлопал ладонью по столу.

–  Конечно, почему бы и нет?
– отозвалась она. «Ах ты, самоуверенная акула! Ты думаешь, что сможешь переиграть меня?!»

–  Я получаю две недели для спокойной работы. Ты получаешь две недели без секса, если сама не попросишь об обратном.

–  Я? Этого точно не произойдет!
– рассмеявшись, призналась она.

–  Никогда не говори «никогда», милая.
– Он подмигнул ей и улыбнулся.

–  Никогда.
– Она намеренно долго держала улыбку, а потом тоже подмигнула ему и взмахнула копной своих роскошных волос.

«Как я люблю ее!»

–  Когда испанский принц вытаскивает оружие, горе тому, кто станет на его пути, - предупредил он ее.
– Иначе можно оказаться на его копье.

–  Как я боюсь, рыцарь!
– насмешливо отозвалась она.

–  Значит, ты заметила.

–  Ты возмутительно себя ведешь.

Они пожали друг другу руки, и она повторила:

–  Никогда. Поверь мне. Никогда и ни за что.

Договоренность длилась тридцать пять минут.

Синтия только закончила убирать на кухне. Она стояла у раковины и не могла сдвинуться с места. Она уже представляла, как поднимется в свой кабинет и упадет па мягкую софу, на которой проспит в гордом одиночестве часов десять, не меньше.

–  Ты готова?
– раздался за спиной голос Феррама. Она подпрыгнула от неожиданности. Он подошел так тихо, что она и не заметила. Вода в душе отключилась несколько минут назад, и она решила, что принц благополучно отправился спать.

–  Готова к чему?
– грозно спросила она.

Ее ждал еще больший сюрприз. Феррама был похож на сказочного принца: его черные как смоль волосы были зачесаны назад, а на плечах, груди и животе блестели капельки воды, похожие на бриллиантовые россыпи.

Этот наглец был обнажен, и единственным элементом его гардероба была крохотная серьга в правом ухе.

–  Ты же обещал… - обвинительным тоном начала она.
– Никакого секса. Ты же согласился. Мы пожали друг другу руки. Это так ты держишь слово?