Люби меня

Дядя схватил меня за локоть и остановил. — Ши…

— Не трогай меня! — огрызнулась я, вырываясь из его хватки. Я не доверяла ему. Не верила, что он не воспользуется мной в таком состоянии. Я не могла сопротивляться. Не тогда, когда находилась в нескольких шагах от того, чтобы вцепиться себе в горло, надеясь, что это освободит дыхательные пути.

Он поднял руки вверх, глядя на меня, а я бросилась за телефоном. Слезы застилали мне глаза, когда я набирала номер Килана.

Как только его веселый голос ответил: «Привет, красавица», я, наконец-то, смогла втянуть воздух.

Подавив рыдание, я уткнулась лбом в пол. Ненавистные слезы капали из моих глаз, когда в моей голове крутилась лишь одна мысль: «Один шаг вперед, пять шагов назад». Вот что это было. Каждый. Гребаный. День. В тот момент я ненавидела себя. Я ненавидела то, какой слабой себя чувствовала после пяти шагов назад. Я ненавидела, как трудно было сохранять решимость перед лицом очень незначительного прогресса. Я ненавидела, что Логан был свидетелем всего этого. Потому что это было все, что он видел. Потому что это было то, что видели все. Слабые, сломанные части. И за это ко мне относились бы по-другому. Со мной не нужно было нянчиться или обращаться как с треснувшим стеклом. Что мне сейчас было нужно, так это чтобы кто-нибудь крикнул мне, чтобы я вставала. Но это было неразумное ожидание от других. Я должна была найти в себе силы сделать это сама.

— Шайлох? — сказал Килан, его тон стал серьезным.

— Пожалуйста, приходи, — оцепенело попросила я.

Килан повесил трубку, сказав, что уже в пути. Я бросила телефон на деревянный пол и села. Все мое тело дрожало, и я чувствовала слабость.

— Ши, — сказал Логан.

Медленно я посмотрела в его сторону. Он все еще стоял на коленях на том же месте в нескольких футах от меня и изучал меня с выражением, приближенным к оскалу. Неужели мое недоверие разозлило его? Ожидал ли он, что я прощу и забуду, что он накачал меня наркотиками? Независимо от причин, то, что он сделал, имело последствия.

Я вытерла последние слезы, которые позволила себе пустить. — Меня навестил шериф.

— Он ранил тебя? — спросил дядя отстраненно. Я не могла понять, спрашивает ли он только из чувства долга или ему так трудно говорить со мной, что он вынужден диссоциироваться.

Я покачала головой.

Затем вошел Килан и быстро осмотрел комнату. Когда его глаза остановились на мне, в них мелькнуло облегчение. Логан встал, и они обменялись не очень дружелюбными взглядами, когда Килан прошел мимо него, чтобы подойти ко мне. Лишь секунду он смотрел на оружие, разложенное на острове, прежде чем опуститься на колени рядом со мной и обхватить мое лицо руками. — Ты в порядке?

— Да. — Сила вернулась в мой голос с этим единственным словом. Поднявшись на колени, я обвила руками его шею и зарылась лицом в его плечо. Я глубоко вдохнула его, а затем медленно выдохнула, и, делая это, попыталась отпустить часть своей ненависти.

Я встала. И сделала это сама. Это был один шаг вперед, и я должна была верить, что он значителен. Моя мать верила.

11

Сидя за обеденным столом, я рассказала Логану все. О Джейкобе и о том, как он подошел ко мне в продуктовом магазине, о Гейбе и о том, как он угрожал мне на грязевом забеге, и, наконец, обо всем, что сказал шериф. Килан спросил, как шериф вообще проник в дом с включенной сигнализацией. Логан предположил, что он попросил охранную компанию отключить ее, перехватил звонок от охранной компании после того, как поставил ее на охрану, или пробрался в дом в то время, когда я отключала сигнализацию и снова включала ее.

— Доказать, что последнее верно, невозможно, потому что все камеры вокруг дома были заклеены кусками клейкой ленты. И я не узнаю, сработала ли сигнализация, пока не позвоню в охранную компанию, — жестко сказал Логан, уставившись в стол.

После этого он долгое время не произносил ни слова. Не то чтобы ему это было нужно. Возможно, он и молчал, но исходившее от него раздражение говорило само за себя. Судя по тому, как Килан сжал мою руку под столом, он, должно быть, тоже это почувствовал.

Внезапно мой дядя отодвинул свой стул и направился к пистолетам, выстроенным в ряд на моем кухонном острове. — Когда у тебя следующий сеанс с доктором Болтон? — спросил он, взял один из них, освободил магазин, изучил его, как бы проверяя, полон ли он или был подделан. Не найдя ничего подозрительного, он перезарядил пистолет и перешел к следующему.

— Завтра, — ответила я.

— Хорошо. Можешь рассказать ей, что у тебя все еще случаются приступы паники.

Мой желудок опустился. Я не знала, почему он счел нужным сообщить об этом, но была уверена, что скоро узнаю.

Взгляд Логана переместился на Килана. — Тебе ведь известно, что у нее такое бывает? Я знаю, что ты знаешь о кошмарах. А как насчет посттравматического стрессового расстройства? Ты уже был свидетелем этого? В одну минуту она будет стоять там и разговаривать с тобой, а в следующую шум или что-то, что ты скажешь, спровоцирует приступ. Она тебя не увидит. Она тебя не услышит, и не думай о том, чтобы пытаться вытащить ее из этого. Она решит, что ты Икс, и все может перерасти в насилие.

Килан оценивающе посмотрел на Логана. — Есть ли причина, по которой ты мне это рассказываешь?

На мгновение я задалась вопросом, почему он не признался, что знает о посттравматическом стрессовом расстройстве или что помог мне пережить несколько эпизодов. Затем я увидела реакцию Логана. Что-то мелькнуло в его глазах. Триумф? Ликование? Высокомерие? Все три? — Нелегко заботиться о человеке с посттравматическим стрессовым расстройством.

Я опустила взгляд на стол, чтобы скрыть боль, которая, как я знала, читалась в моих глазах.

Килан снова сжал мою руку. — Когда ты любишь кого-то, ты всегда рядом, даже когда все непросто.

Я посмотрела на Килана. Он только что признался, что любит меня?

Не отрывая взгляда от Логана, он провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

— Именно эти чувства и делают тебя наивным. Пока ты не осознаешь, как часто тебе придется быть рядом с ней и как это прерывает твою жизнь, ты никогда не поймешь.

— То есть ты хочешь сказать, что быть рядом с Шайлох — это неудобно? — спросил Килан напряженным голосом.

Триумф Логана немного померк. — Я хочу сказать, что быть рядом с человеком с посттравматическим стрессовым расстройством — это тяжело.

— И поэтому ты закрыл на это глаза? — спросил Килан. — Травма Ши была слишком тяжела для тебя, поэтому ты проигнорировал тот факт, что она саморазрушается?

Ноздри Логана раздулись, когда он выдохнул. — Не искажай мои слова. Ты понятия не имеешь…

— Понятия не имею о чем? — огрызнулся Килан. — Понятия не имею, как быть рядом с тем, кого я люблю? Или как быть рядом с кем-то, пока я тоже страдаю? — Грудь Килана быстро поднималась и опускалась, когда его гнев начал проявляться. — Я наблюдал, как моя мама медленно умирала, когда мне было одиннадцать. Я держал ее за руку в последние часы ее жизни, когда она боролась за дыхание. Она умерла в муках и страхе, не в силах набрать достаточно воздуха, чтобы произнести последние слова, которые хотела сказать нам. Мир моей семьи был разрушен ее потерей. Мой старший брат замкнулся в себе и стремился к саморазрушению. Мой отец закрылся на долгие годы, и за это время мне пришлось заботиться о своих младших братьях, которые не понимали, что их мамы больше нет, а отец был слишком убит горем, чтобы быть рядом с ними. В одиннадцать лет я отбросил себя и свою боль в сторону, чтобы быть тем, в ком они нуждались. Потом я сделал это снова, когда умер мой отец.